Но чем заняться в Большом мире, она так и не поняла. Большой мир продолжал оставаться для нее тайной за семью печатями. Она не понимала тех законов, по которым живут здешние люди. Нет, законы у них были, они составляли целые толстенные тома, но все законы были какие-то перевернутые. И частенько в них получалось так, что белое это не совсем и белое, а черное не совсем и черное. И сами люди уже не очень четко понимали и умели различать эту границу. Она их не винила и не судила, они были не виноваты. Просто они жили в таком мире, где уже почти никто толком этого не знал.
И еще был вопрос денег. Она не привыкла к тому, что за еду надо было платить. В их общине каждый мог рассчитывать на кусок, если он был у соседа. Если кто-то брал чужое, это не считалось кражей, потому что все в этом мире давал Господь и все в равной степени принадлежало тем, кто нуждался. А здешние люди считали иначе. Каждый неистово держался за свое, поглядывая при этом и по сторонам, как бы загрести еще и чужое.
Но к тому, что за еду нужно отдавать бумажки, она быстро привыкла. Тем более что получить бумажки было легко. За ними нужно было всего лишь сходить в странное место, которое называлось банк. Но вот то, что нужно было платить за крышу над головой, за воду, которая текла из трубы, и за тепло, которое шло от железных печек, в голове у нее укладывалось хуже. За что тут платить? Но она платила до тех пор, пока однажды в банке ей не дали денег.
Ваш счет исчерпан. Но вам одобрена кредитная карта. Возьмете?
Она взяла. Но сказала об этом родне, которая подняла страшный шум.
Без жилья останешься, дура стоеросовая!
И ей объяснили, что деньги, выданные в кредит, придется вернуть да еще с процентами.
Возьмешь рубль, вернешь десять.
Что же мне делать? У меня нету ни рубля, ни десяти.
Работать иди.
Она была согласна. Она соскучилась без работы. Но тут никому были не нужны ее умения и навыки, которые так ценили дома. На зверя тут охотились совсем иначе. За зайцами гонялись на огромных внедорожниках. На крупного зверя шли большими облавами по десять-двенадцать человек, просто вынуждая зверя выйти на стрелка. Она не привыкла к такой охоте, не понимала ее и не видела себя в ней. Ее охота это тихое выслеживание добычи, незаметное преследование ее и такое же тихое убийство дичи. Но кому тут могло понадобиться то, что она умела?
И все же такой человек нашелся. Она сразу признала в нем старшего. И старший хотел, чтобы она охотилась для него. И она охотилась. И он всегда хвалил ее. Он был доволен ею. Жизнь в Большом мире наладилась. Трудней всего в Большом мире ей было привыкнуть к свободе. Прежде ей всегда кто-нибудь говорил, что она должна делать. Отец или старшие. Оказавшись предоставленной самой себе, она сначала растерялась. Но теперь у нее снова был кто-то, кто принимал за нее решения. И в банке ее снова встречали с приветливыми улыбками и никогда не говорили о том, что для нее денег нет.
Она научилась пользоваться смартфонами, полюбила те развлечения и игры, которые они предоставляли. Теперь она не представляла, как могла обходиться без этих забавных коробочек, в каждой из которых сосредоточилась целая вселенная. Да, жизнь в Большом мире могла быть очень приятной, если только если только у тебя были деньги.
А что вместо зверя ей теперь приходилось охотиться на человека, об этом она почти не думала. Зачем? За нее теперь думал старший. Если он считает, что это хорошо и правильно, значит, так оно и есть. И она была готова следовать за ним всюду, куда следовал он. И выполнять те приказы, которые отдавал ей он. Жизнь вновь стала легкой и понятной, только отчего-то постоянно щемило в груди и хотелось плакать.
А что вместо зверя ей теперь приходилось охотиться на человека, об этом она почти не думала. Зачем? За нее теперь думал старший. Если он считает, что это хорошо и правильно, значит, так оно и есть. И она была готова следовать за ним всюду, куда следовал он. И выполнять те приказы, которые отдавал ей он. Жизнь вновь стала легкой и понятной, только отчего-то постоянно щемило в груди и хотелось плакать.
Глава 6
После общения с румяным следователем Настя поехала домой. Вот только отправилась она не к себе домой, а кое к кому другому. Кое к кому, к кому бы ей ехать было совсем не нужно. Вопреки всякому здравому смыслу, Настя отправилась прямиком на место преступления. Она ничего не могла поделать. Дом Вероники притягивал ее к себе так властно, словно она была крошечкой железа, а он самым мощным магнитом. Противиться ему Настя просто не имела сил.
И вот она уже находится по нужному ей адресу. Поджилки трясутся. Руки и ноги стали просто ватными от страха. Того и гляди, выскочит из-за дерева убийца, набросится на незваную гостью и поминай как звали.
Зачем только Олег прислал мне этот адрес! И зачем я только сюда поперлась!
В глубине души Настя очень рассчитывала на то, что Вероника побоится сюда сунуться, ожидая засады полиции. Но вдруг она настолько рискованная дамочка, что тоже прикатит и наткнется на Настю? И тогда Насте будет уже не миновать близкого знакомства с убийцей. И никто ей не поможет. Ведь, судя по тому, что Настю никто не остановил, никакой засады поблизости не имелось. Оно и понятно, румяный и круглолицый следователь был слишком занят ублажением своей утробы, чтобы в такую холодную погоду устраивать засады. Но, с другой стороны, убивайся он на работе, разве сохранилась бы у него такая аппетитная округлость щек и румянец на них?
Во двор Насте удалось пройти без труда. Не было ни цепной собаки, ни запора на калитке. Простая задвижка, которую можно было открыть, просунув руку между железных прутьев. В дом тоже удалось попасть без проблем. Входная дверь в дом оказалась даже не заперта. Уходя, полицейские лишь опечатали дом, видимо, решив, что печать будет понадежнее любых замков. Да, печать на дверях имелась, но Настю она нисколько не смутила. Подумаешь, какая-то там бумажка. Установили бы полицейские на двери маячок с прямым выходом на спутник и сигналом тревоги на пульт дежурного, было бы еще о чем подумать. А так
И, пренебрежительно дернув за ручку двери, Настя оказалась внутри. Прислушалась. Но никаких настораживающих звуков до нее не донеслось. Тогда она огляделась, потом принюхалась и разочарованно пожала плечами. Дом как дом. Обычный загородный дом, приспособленный для круглогодичного проживания. Ремонт кое-какой сделан, все продумано и функционально. Теплые полы приятно греют ноги. На окнах стеклопакеты, которые помогают уменьшить потерю тепла. Настя прошла дальше, с любопытством поглядывая по сторонам. Но ровным счетом ничего в обстановке этого дома не указывало на то, что тут живет преступница. Все детали были милыми и призванными придать уют.
«А вот и место преступления».
Настя осторожно осмотрела белоснежный ковер на полу. Ничего примечательно ей разглядеть в этом ковре не удалось, разве что только то, что это была очень дорогая и качественная вещь. Но при этом рядом стоял видавший виды стол, а вот стулья возле него были хороши, хотя четыре из них были с деревянной решеткой на спинке, а еще два с мягкой обивкой. И стоящие в углу кожаные кресла были разнокалиберными. Одно черное и пузатое, а второе тоже черное, но совсем из другого комплекта. Настя еще в прихожей обратила внимание, что мебель тут выглядит разрозненной. Словно бы всю свою обстановку хозяйка собирала с миру по нитке. И в спальне ситуация не улучшилась. Шкаф явно подарили одни люди, кровать другие, тумбочки к кровати третьи.
«Правильно. Ведь вся родня Веронике помогала обставить этот дом».
Судя по смешению представленных тут стилей, вкусы да и средства у родственников Вероники очень сильно разнились. Была тут дешевая мебель из сосны или ДСП, была подороже из цельного массива со шпонировкой дорогими породами деревьев, а было несколько предметов с претензией на явную роскошь на гнутых резных ножках, с позолотой и обивкой из шелка и парчи.
Вспомнив, что убийство произошло на диване в гостиной, Настя заглянула и туда. Но в той комнате, которую она сочла бы гостиной, никакого дивана не наблюдалось.
«Как же так?»
Отыскать нужную ей комнату удалось не сразу, пришлось поблуждать. Вероника была большой оригиналкой, она запрятала вторую гостиную в удаленной части дома. Собственно, эта комната была больше похожа на библиотеку, вдоль стен стояли стеллажи с книгами еще советского периода. Когда-то за такое богатое собрание сочинений можно было выручить неплохие деньги, а теперь эти книги были никому не нужны и переехали к Веронике.
И снова Настя увидела, что сюда свезены библиотеки сразу трех семей. Во всяком случае, стеллажи были светлыми, темными и металлическими. А уж наличие среди прочих книг сразу трех собраний сочинений Александра Дюма прямо указывало на это. Даже при советском дефиците по части зарубежной литературы никто не стал бы приобретать разом сразу три комплекта одинаковых книг.
В этой комнате и стоял разобранный и застланный свежим постельным бельем диванчик. Ровным счетом ничего не указывало на то, что тут велась борьба не на жизнь, а на смерть. Если Камиллу задушили тут, значит, она никакого сопротивления своему убийце не оказала. Пока что все было именно так, как и рассказывал румяный Дормидонт.
Ох, грехи наши тяжкие!
Настя вздрогнула. Голос доносился из коридора. В нем не было никакой враждебности, но Настя все равно похолодела. Неужели Вероника? Вернулась!
Господи, помилуй нас грешных, повторил все тот же голос, и у Насти слегка отпустило внутри.
Голос был женским, но принадлежал он не Веронике, а женщине гораздо старше годами.
Вероничка! Дома ты? Отзовись, горе ты луковое! Следователь мне звонил. Говорит, ищут они тебя. Ты уж пойди сдайся. Они это учтут. Чего ты хоть в этот-то раз натворила? Ау! Вероника! Не бойся, деточка. Дядя сказал, что прощает он твои выкрутасы. Похлопочем за тебя еще разок. Не чужая же ты нам, дочка моей сестры, кровиночка ее единственная.
Решив, что от доброй родственницы Вероники никакой опасности ей быть не может, Настя кашлянула.
Ты тут?
В библиотеку заглянула женская голова, обильно украшенная кудряшками, результатом не слишком умелой химической завивки. Тетка была коренастой, одетой без всякого шика. Обычная женщина, которой под шестьдесят, измученная тяжелой жизнью и многочисленным семейством. А тут еще Вероника племянница на ее голову со своими фокусами свалилась. И, внутренне уже сочувствуя этой тетке, Настя вышла из укрытия.
Здравствуйте. Меня зовут Настя.
Тамара Леонидовна, представилась женщина. А Вероника где?