Я пожал плечами. Будет, не будет Как мне объяснил Мезенцев, Руденко это государство в государстве. Третий репрессивный столп, который уравновешивает и КГБ.
Пожал Литвинову руку, с тяжелым сердцем толкнул массивную дверь. За ней оказался пост охраны и проходная с экспедицией. Пропуск на меня уже был заказан, и дежурный отвел прямо в приемную генерального прокурора. Народу в форме тут было полно, и я единственный выделялся своей вызывающей внешностью. В джинсах, в рубашке с закатанными рукавами. Еще и борода. Разумеется, сразу попал под перекрестье недоброжелательных взглядов. Но долго терпеть их не пришлось. Высокомерная худущая секретарша провела меня в кабинет.
Руденко встал из-за рабочего стола, сделал пару шагов навстречу. Синий прокурорский китель с орденскими планками, полное лицо, плешь на голове, пронзительный давящий взгляд, от которого я внутренне поежился.
Русин? Генпрокурор махнул рукой в сторону стола для совещаний, уселся во главе. Я приземлился рядом, хрустнул пальцами рук.
Давай начнем, Руденко разложил папки с документами, быстро просмотрел какие-то бумажки. Похоже, мое личное дело.
Тебе двадцать четыре, студент журфака МГУ, русский, кандидат в члены партии. Служил в погранвойсках на турецкой границе Прокурор побарабанил пальцами по столу, погрузился в чтение какой-то справки. Видимо, про инцидент с планером.
Все так. Я повертел головой. Кабинет Руденко был оформлен в сдержанном стиле. Массивная мебель, тяжелые гардины на окнах, карта СССР с какими-то значками.
Прокурор пошелестел бумагами, задумался. Я тоже погрузился в свои мысли. Но думал совсем о другом: мне надо искать последователей Даниила Андреева. Срочно. Со мной творится что-то непонятное. Я влез в какие-то расклады высших сил, и тут пропасть еще легче, чем в Генеральной прокуратуре. Застряну в каких-нибудь «высших» планах и привет, кома.
Про меня тебе все объяснили? нарушил молчание Руденко.
Предельно четко, кивнул я. Вы, Роман Андреевич, человек «сам по себе», ни к кому еще не примкнули в этой ситуации.
Прокурор удивленно на меня посмотрел. Эх, была не была! Иногда нападение лучшая защита.
Прокурор удивленно на меня посмотрел. Эх, была не была! Иногда нападение лучшая защита.
С точки зрения исторического материализма, начал я, Хрущев был обречен. И вы, как умный человек, это понимали. Думаю, о заговоре вам докладывали, и вы внимательно следили за всеми подковерными интригами
Руденко гневно сжал губы. Взорвется или нет?
И тут все пошло наперекосяк. Прежних так называемых лидеров протеста уже нет. Они при любом раскладе «вышли в тираж». Но вот сам протест против политики Хрущева никуда не делся. Думаю, в ЦК уже формируется новый центр, который будет противостоять первому секретарю. И вопрос стоит как у Горького: с кем вы, мастера культуры? То есть прокуратуры.
Слишком много на себя берешь, Русин! Руденко пристукнул рукой по столу. Это сейчас ты хрущевский любимец, его спаситель, можно сказать Хотя и тут очень много подозрительных странностей. Но если я решу тебя закрыть просто ради профилактики, никакой Хрущев тебя не спасет. Да и не станет он этого делать.
Закрывайте, спокойно ответил я. СЛОВО молчит, никаких намеков мне «сверху» не посылают. Если бы была опасность, я бы уже узнал. А значит, Руденко решил остаться над схваткой. Так ему удобнее присоединится потом к победителям. Никаких показаний я вам давать не буду. Я под подпиской и обязан ее соблюдать.
Мне высморкаться на твои подписки! хладнокровно парировал прокурор. Тут и не такие «секретные» сидели, сопли лили на пол. Про Пеньковского слышал? Тоже под подписками был. Весь ими был увешан, как елка игрушками. Знаешь, чем закончил? Живьем в крематории сожгли, тварь такую! В назидание таким «секретным», как ты.
Пугает. А мне не страшно. По-настоящему пугают в камерах на Лубянке.
Чаю можно? Я поднял глаза, мысленно сосчитал до десяти. Или кофе.
Руденко не успел ответить на мою наглость, раздался звонок телефона. Он молча дотянулся до телефона спецсвязи, снял трубку.
Да у меня. Отказывается говорить, ссылается на подписку о неразглашении А я хочу напомнить вам, что формально следствие ведет Комитет госбезопасности!
Руденко откинулся в кресле, посмотрел на меня. И вдруг подмигнул. Выглядело это очень странно. Так это что спектакль персонально для меня?! Иначе бы выставил вон из кабинета ждать результата беседы.
Михаил Андреевич, а чего вы лично от меня хотите? Подвесить этого поэта на дыбу и кнутом, кнутом?!
Я улыбнулся. Это он, оказывается, Суслова воспитывает.
Вы же сами слышали пленку. Наши эксперты дали однозначное заключение подлинная. Как он ее сделал? На диктофон, когда записывал воспоминания Брежнева. Согласен, выглядит подозрительно. Но я был в Комитете, сам допрашивал Брежнева. Леонид Ильич подтверждает, что Русин у него был. Охрана тоже. Нет, Мезенцев отрицает, что Русин сотрудник Комитета и что это была провокация. КГБ запрещено разрабатывать первых лиц государства. Хотя теперь, наверное, запрет отменят.
Руденко внимательно смотрел на меня, слушая своего собеседника. Я показал кивком на дверь. Мне выйти? Прокурор отрицательно покачал головой.
Да, его роль в дальнейших событиях надо бы прояснить. Конечно, я согласен с вами, что КГБ не может расследовать сам себя. Я назначу лучших следователей, и мы еще раз допросим Русина. Как только Мезенцев снимет с него подписку. Да, раньше нам это не мешало Но теперь, извините, другие времена наступили. Всего доброго, Михаил Андреевич.
Прокурор повесил трубку, закурил. Дым пускал в потолок, продолжая меня разглядывать.
Все понял, Алексей?
Я лишь кивнул.
Пропуск отметь у секретаря. Свободен. Пока свободен.
После прокуратуры отзваниваюсь Мезенцеву из уличного автомата, в двух словах докладываю, что все прошло нормально. В ответ слышу короткое: «Отдыхай». Хороший совет. Но дел до отъезда на юг по горло, так что отдыхать и расслабляться мы будем только через неделю, а пока Порывшись в кармане и найдя там еще одну двушку, звоню Димону в приемную комиссию:
Старик, труби общий сбор, сегодня вечером едем в Абабурово.
На «Волге»? в голосе Димона слышен азарт и предвкушение поездки за рулем.
На ней, родимой, нужно же восстановить навыки вождения. Я сейчас по магазинам, за тобой заеду в пять, а ты мобилизуй всех «метеоритов».
Времени до пяти еще навалом, так что вполне могу себе позволить сначала заехать на работу в «Известия», где меня никто не ждет, но тут же все набрасываются. Приходится сбегать, отговариваясь туманными обещаниями все рассказать. Когда-нибудь потом. Лет через сто. Когда откроют архивы.
Успешно избежав допроса коллег-журналистов, не спеша прогуливаюсь по центру. Станций метро в центре Москвы пока мало, той же «Пушкинской», например, еще и в помине нет, при перемещении по городу мне постоянно приходится держать это в голове. В эпоху индустриального строительства жилья все силы метростроителей брошены на то, чтобы проложить на окраины столицы новые радиальные ветки чья-то умная голова решила, что достаточно будет лишь соединить их с Кольцевой линией. Подозреваю, что сама эта «голова» с комфортом ездит на служебной «Волге» и в метро спускается крайне редко. Трудно представить, но сейчас центр столицы пересекают всего лишь три нормально сформированные хорды метрополитена. Остальные ветки заканчиваются пересадкой на Кольце. Правда, в центре сейчас много разных автобусов и троллейбусов, но они ходят далеко не везде и интервалы в их движении это отдельная тема. Так что шутка про «11-й номер» в Москве вполне актуальна, крепкие ноги для горожан хорошее подспорье, и пешеходов в центре много.
Прогулявшись и проветрив немного голову, ловлю такси с зеленым огоньком и отправляюсь на Таганку, стоит это недорого, а ноги свои жалко дел сегодня еще много. Пока еду, прикидываю в голове список покупок, попутно отмечая, что сегодня можно особо не экономить на килограммах в электричке нам не трястись, тяжелыми сумками руки не обрывать. Багажник у «Волги» вместительный, так что влезет в него много. Заодно и проверим, сколько именно. Забежав домой за ключами, спускаюсь вниз и с некоторой настороженностью подхожу к серой красавице, покорно ждущей меня у подъезда.
Да уж на таком раритете мне ездить раньше не приходилось. Весь мой собственный опыт начался в юности со старенькой «копейки» приятеля, а навыки Русина вообще ограничивались армейской техникой и служебной «ГАЗ-69» командира погранзаставы. Поэтому за руль я сажусь с опаской, приглядываясь к немного непривычному расположению приборов и ручек. Из двора трогаюсь осторожно, но уже минут через пять вполне осваиваюсь на дороге и уверенно прибавляю газу. Никто не мигает в спину и не выскакивает из переулков, как черт из табакерки, сейчас самая большая неприятность на городских улицах не частник, а громыхающие и громко бибикающие грузовые машины, вот от кого не знаешь чего ждать! Мужики там за рулем сидят совсем простые, по городу они как хотят, так и ездят, правила дорожного движения вроде и соблюдают, но не особо: неработающий стоп-сигнал или поворотник не редкость. Так что от этих «простых товарищей» я на дороге благоразумно стараюсь держаться подальше.
Зато как удобно ездить по делам на машине!.. По пути на Ленинские горы я останавливаюсь везде, где только моя душа пожелает. В булочной покупаю несколько батонов и буханок свежайшего хлеба, в соседнем винном магазине от души затариваюсь спиртным в основном вином и шампанским. Потом торможу у хозяйственного приобретаю там кучу необходимых мелочей для дачи. Еще и успел пообедать в ближайшем кафе. Без очереди! Так что к университету подъезжаю сытым и вполне довольным жизнью. Скромно паркуюсь на пустой стоянке и отправляюсь переодеваться.
Русин, тебе из приемной министра культуры звонили, просили перезвонить!
Наша громогласная вахтерша в своем репертуаре. Ее бы на стадион во время футбольного матча цены бы ей там не было! А вот внезапно проснувшийся интерес Фурцевой к моей скромной персоне начинает меня уже напрягать. И поэтому
Теть Даш, скажите, что вы меня не видели!
Это как же?.. теряется тетка.
А вот так. Не появлялся я, и где меня носит, непутевого, вы не знаете.
Да как же так можно, Русин?.. Это ж из министерства!