Девушка недовольно поджимает губы. Явно затаила обиду но мое решение публично не оспаривает.
А сейчас предлагаю заняться делом. Девушки составляют список необходимых в хозяйстве вещей, мы с парнями берем на себя палатки, спортинвентарь и рыболовные снасти. Прошу не забывать, что багажники у машин не резиновые, поэтому вещей стараемся набирать по минимуму. Кузнец, можно тебя на пару слов?
Мы выходим на кухню, я ставлю греться чайник.
Дим, может, пока не поздно, отцепим этот вагон от нашего состава?
Ты про Юлю? хмурится друг.
Про нее. Она же явно не успокоится. Устроит нам всем ад на колесах.
Давай так. Я с ней поговорю. Проведу воспитательную, так сказать, беседу.
Я киваю в сомнении. Как бы не вышло наоборот воспитательную беседу устроят самому Димону.
Нет, ну зачем я хвастал и обещал космонавтам встать на доску?!
В страшном цейтноте пришлось всю первую половину дня понедельника мотаться по московским заводам, искать токарный станок, на котором могли бы выточить нужную заготовку. Директора после предъявления «индульгенции» таращили глаза и были сама любезность. Но дело не двигалось.
Чертежи, после просмотра в памяти прочитанных в молодости журналов «Техника молодежи», я, разумеется, нашел. Перенес на кальку. Дальше мастера, вызванные директорами, морщили лоб, заламывали несусветные сроки. Минимум неделя. А лучше две.
В итоге поехал к отцу на ЗИЛ. На проходной меня уже знали, даже не пришлось махать бумагой за подписью Хрущева.
Денис Андреевич, вопрос жизни и смерти!
Отца я нашел в административном здании. У него появился собственный кабинет, секретарша
Русин! Алексей! Загорелый отец вышел из-за стола, пожал руку, даже приобнял. Спасибо!
За что? Я приземлился на единственный свободный стул у рабочего стола.
После того митинга папа поправил модный синий галстук, меня пригласил к себе председатель исполкома Москвы Промыслов Короче, я теперь первый заместитель директора ЗИЛа. Номенклатура горкома!
Поздравляю! Я достал из портфеля единственный экземпляр «Города», который мне вручил Федин, протянул отцу. Скромный подарок от писательской общественности.
Ого! Спасибо. Много слышал, но еще не читал. Подписывай!
Пока я ставил дарственную надпись, отец поинтересовался, в чем, собственно, вопрос жизни и смерти.
Токарный станок у нас есть. Хороший мастер тоже. Отец изучил кальку с чертежами. Особой проблемы не вижу. На станке мастер все выточит. Сколько слоев фанеры нужно? Три? Сделаем. К переду поглубже проточим, и получится загнутый край. Слушай, а зачем все это нужно?
Ого! Спасибо. Много слышал, но еще не читал. Подписывай!
Пока я ставил дарственную надпись, отец поинтересовался, в чем, собственно, вопрос жизни и смерти.
Токарный станок у нас есть. Хороший мастер тоже. Отец изучил кальку с чертежами. Особой проблемы не вижу. На станке мастер все выточит. Сколько слоев фанеры нужно? Три? Сделаем. К переду поглубже проточим, и получится загнутый край. Слушай, а зачем все это нужно?
Новый вид спорта. Катание на волне. Называется серфинг.
Отец почесал затылок. Посмотрел на меня, потом на чертеж. Обратно на меня.
Слушай, Алексей, это же американское развлечение! Я читал где-то
И что?
Извини, нужно разрешение горкома!
Я мысленно выругался. Вот так у нас все в стране на любой чих получи добро начальства.
Достаю индульгенцию. Лицо отца мертвеет:
Это?!
Ага, подпись Хрущева. Дело государственной важности. Отдел пропаганды ЦК в курсе, тут я уже приукрашиваю.
Завтра приезжай. Ночью будем работать! Отец откладывает чертежи, разглядывает мой автограф на книжке. Какая странная подпись
Я мысленно даю себе подзатыльник. На автомате черкнул свою старую подпись. В которой угадывается наша фамилия. Вот так и прокалываются «темпоральные разведчики».
Денис Андреевич, мое предложение насчет интервью по-прежнему в силе, я быстро меняю предмет разговора. Вернусь из отпуска и вам позвоню. Добро?
Добро! Звони.
Глава 10
Есть у жизни паузы, прорехи,
щели и зазоры бытия,
через эти дыры без помехи
много лет просачиваюсь я.
Наша поездка началась с небольшого инцидента. Стоило нам выехать на Симферопольское шоссе, как у «Победы» спустило колесо. Лева помигал мне фарами, и мы съехали на обочину. Погода стояла прекрасная светило солнышко, чирикали птички. Двухполосная дорога пуста, и помощи просить не у кого.
Что будем делать? грустно поинтересовался Коган.
Ставить запаску, пожал плечами Димон, доставая из багажника домкрат.
Девушки вылезли из машин, пошли в поле собирать ромашки и плести венки. Старинное женское развлечение.
Ну а мы принялись монтировать запаску. Мероприятие это оказалось непростым. Сначала мы разгрузили машину. Пришлось повозиться с самодельными креплениями доски для серфинга на крыше. Потом подняли «Победу» с помощью домкрата, открутили крепежные гайки. Сняли колесо. Затем Димон прожал участки соприкосновения обода с шиной. Из багажника взяли специальный стальной уголок. Совместными усилиями его загнали между ободом и шиной. Сняли проколотую камеру, забортировали новую, целую. Подкачали ручным насосом. Поставили колесо обратно. На все про все ушло меньше часа.
Девчонки за это время успели искупаться в местной речке, украсить себя сплетенными из ромашек венками и разложили на покрывале легкий перекус. Бутерброды с котлетами и огурцами, которые окрестили «метеоритами», сваренные вкрутую яйца, перья зеленого лука.
Запили все это Викиным яблочным компотом. Повалялись немного на травке. Проверил закрепленную на крыше «Победы» доску для серфинга. Двинулись дальше.
По дороге между мной и нашей штатной ехидной опять разгорелся спор. Сначала Юля с Викой обсуждали какую-то общую университетскую знакомую, которая залетела от своего любовника. Последний, несмотря на все намеки вплоть до завуалированной угрозы обращения к комсомольскому комитету, отказывался жениться. Дело шло к товарищескому суду. И тут Юля, хитро поглядывая на меня, выдала:
Если парень не делает предложение своей женщине через год после начала отношений, надо с ним рвать. Гуд бай, мальчик!
Димон, вращая баранку, хмуро оглянулся на подругу. Тоже почувствовал угрозу. Ему-то «гуд бай» уже в Абабурове чуть не случился.
Почему год? нейтрально поинтересовался я. А не два и не три?
Вика ткнула меня кулачком в бок. Ребята заметили это и засмеялись.
Это неуважение! проигнорировала мой вопрос блондинка. Заставлять ждать и мучиться девушку. Я тут узнала, по каким признакам можно понять, что парень вообще не собирается делать предложение.
Ну-ка, заинтересовалась Вика.
Вот же Цензурных слов нет. Сейчас научит подругу на мою голову.
Если вы обсуждаете чью-то свадьбу, безапелляционно произнесла подруга Димона, а парень закрывает рот рукой или касается губ пальцами все, пиши пропало. Он на тебе никогда не женится.
Мы с Кузнецом обалдело уставились друг на друга. Это она про «язык тела» так тонко задвинула?
Димочка! Смотри на дорогу! Юля контролировала все.
Конечно, дорогая! Кузнец хлопнул себя по губам. Первым заржал я. Потом засмеялась Вика. Наконец Юля. Последним дошло до Димона.
А я вот считаю, что штамп в паспорте неважен, я решил поспорить. Важно, какие отношения. Штамп ничего не гарантирует и ни от чего не защищает.
Очень даже гарантирует! наставила на меня наманикюренный пальчик блондинка. Гарантирует серьезность намерений парня. Сделать предложение это шаг. Это по-мужски.
Закончить разговор нам было не суждено. Разогнавшаяся «Волга» внезапно на повороте влетела во что-то непонятное. Машина начала подпрыгивать, по днищу застучало.
Димон выругался, отчаянно крутя руль и тормозя. «Волга» пошла юзом и вылетела на обочину. Девчонки закричали от страха, салон заволокло пылью. Наконец автомобиль остановился. Мы кашляли, вытирая лица от пыли.
Да вздохнул Кузнецов. Чуть не убились.
Вы там живы? сзади раздался испуганный крик Когана.
Мы обернулись и увидели подбегающих Леву и Лену. Их лица были белыми от страха.
Живы.
Мы успели затормозить. В руках Левы был початок кукурузы.
Какая сука выложила на дороге кукурузу?! Мы вышли из машины, Димон пнул в ярости колесо.
Часть дороги после поворота была усеяна рядами «царицы полей». Метров сорок. Боже!
Наверное, колхоз местный сушит початки, первым сообразил Коган.
Да Чуть не угробились. Я пнул кукурузину на обочину. Надо найти директора и набить морду.
Лешенька, может, не надо? Вика взяла меня за руку.
Юля уже успокоилась. Она сидела на обочине в обнимку с Димоном. Лена принесла им воду, и они принялись смывать пыль.
Я бегло осмотрел машину. Камеры были целы, из-под днища ничего не капало. Доска привязана накрепко.
Где мы? поинтересовалась Лена, жуя яблоко.
Где-то под Тулой. Лева сходил к себе в «Победу», вернулся с автомобильным атласом.
Мы установили наше местонахождение и, немного поспорив, все-таки «простили» колхоз. Раскидали ногами кукурузу на обочину, после чего сели в машины и отправились дальше.
На ночевку остановились недалеко от трассы. Съехали на второстепенную гравийную дорогу, а затем и вовсе повернули к небольшой рощице. На большой поляне вылезли, размяли ноги.
О, родничок!
Кузнец первым обнаружил небольшой источник чистой, прозрачной воды.
Рядом и встанем, решил я. Доставайте палатки.
У воды будет много комаров, закапризничала Юля.
Димон, на тебе костер; девушки, на вас ужин, проигнорировал я Юлю. А мы с Левой выкопаем яму под туалет. Вот в тех кустиках.
Вот черт! выругался Коган, копаясь в багажнике. Лопату забыли.
Ну вот. Собирались, планировали, списки писали. И для чего все?
Мы же тут ненадолго. Вика подошла к Леве, начала вынимать крупы и тушенку из сумок. Обойдемся кустиками.
А на мысе как будем жить? возразила практичная Лена. Через пару дней все «заминировано» будет.
Купим лопату по дороге. Я начал втыкать колышки нашей с Викой палатки. Но, товарищи! Как-то не очень поездка наша начинается. То авария, то лопату забыли
Сглазили, хмыкнула Юля, гуляя по поляне и срывая ромашки. Девушка явно не хотела себя ничем утруждать. Не пора ли ее поставить на место?
Но тут пришел Димон с валежником, и мы принялись разжигать костер. Добыв огонь, поставили котел, куда девушки бухнули крупу, тушенку. Получилась неплохая сытная каша.