Выныривает Димон. Закидывает на пирс авоську с довольно крупными мидиями и стаскивает с лица маску. Морщится. На его левой ладони видна кровь, соленая вода попала на порез. Вот так я и знал! Кузнец умудрился поранить руку об острую кромку раковины. Предупреждал же его. Уже буквально на каждый чих провожу инструктаж, и все равно народ предпочитает самостоятельно набивать шишки. Димон гребет к берегу, эстафету перехватываю я. Прыгаю в воду, надеваю маску и подныриваю под пирс. Когда глаза привыкают к ярким бликам на воде, начинаю осматриваться, отыскивая колонии мидий, гроздьями прилепившиеся к деревянным опорам. Где-то неподалеку мелькает под водой Ванька.
Через час гордо возвращаемся в лагерь с добычей две авоськи мидий. Ванька сияет, как начищенный пятак. Нырял парнишка до посинения, отвел душу. Бабушка не разрешает, а Русин пожалуйста. Даже штук пять рапанов на дне нашел. А наши хозяюшки уже приготовили обед и зовут к столу. Ванька пытается скромно отнекиваться, но Димон силком усаживает его на складной стул. Щи девчонкам удались на славу, пятилитровый котелок смели, словно его и не было. Ваньку отправляем домой, чтобы баба Ганя не беспокоилась, в подарок даем банку сгущенки. Договариваемся встретиться часиков в шесть, чтобы вместе отправиться на вечернюю рыбалку. Лева кричит вдогонку, чтобы он притащил с собой чеснок и пучок трав для мидий. Все а теперь тихий час
Подремав часок после обеда на расстеленных в теньке покрывалах, мы, как только жара немного спадает, снова приступаем к тренировкам. Темп снижать нельзя. Снова плаваем на лимане, лежа на доске, вновь на берегу учимся быстро вставать в прыжке с колен. Балансируем на тренажере, сделанном из куска бревна и доски, взятых у бабы Гани напрокат. Потом впервые переходим на море. Там небольшие волны, и мы по очереди, лежа на доске, качаемся на них, привыкая к новым ощущениям.
Я первым встаю на волну. Огребаю порцию приветственных криков, аплодисментов и первые синяки разумеется, я почти сразу слетел в воду. А падать с доски по большей части неприятно и больно, падать тоже надо учиться. Хорошо хоть под загаром синяки не очень будут заметны.
Вслед за мной это упражнение осваивают парни. И снова подбадривающие крики и хлопки. Затем приходит очередь девчонок. Последние падают в воду еще и с громким визгом, что привлекает внимание отдыхающих по соседству. На берегу постепенно начинает скапливаться народ. Пока не много, человек десять. Наблюдая за друзьями, думаю, что такими темпами мы скоро поймаем волну. При нашем-то энтузиазме и серьезном подходе к тренировкам.
А вообще такие закрытые водоемы, как местный лиман, очень хороши для обучения парусным видам спорта. Для начинающих виндсерферов здесь вообще раздолье можно заходить в лиман где угодно и выходить где угодно. Лишь бы ветер был. Осенью нужно будет покопаться в памяти помнится, я видел в одном из журналов, как крепить парус на доске. А потом переговорю с мастерами с ЗИЛа со всеми этими досками такие перспективы открываются, что дух захватывает.
Построение моих далеко идущих планов прерывает Ванька. Парень машет нам рукой, мы заканчиваем тренировку. Идем в лагерь, оставив на растерзание отдыхающим говорливого Когана с доской. Вот даже не знаю, как относиться к такому быстрому появлению зрителей. С одной стороны серфингу нужна реклама, а с другой Это ведь красиво смотрится, когда опытный серфингист скользит по волнам. А когда новичок барахтается, постоянно падая в воду, весело только глазеющей публике, которая горазда давать советы, стоя на берегу. Но для осваивающего доску в таком публичном цирке ничего приятного нет девчонки вообще могут застесняться и бросить заниматься. Женское самолюбие оно такое ранимое!
Наш новый дружок Ванька пришел не с пустыми руками кроме специй для мидий он притащил еще и большую миску оладий. Причем миска эта своими размерами напоминала маленький тазик. Шмыгнув носом, сунул ее в руки опешившего Кузнеца.
Это баба Ганя для вас на ужин напекла, держи!
Ух ты гуляем, девчонки! Ставьте быстро чайник.
Дима, какой чайник? смеется Ленка. Мы не в Москве.
Ну, котелок вешай на огонь. Главное, сгущенку не забудь достать из багажника.
Полдник у нас получается мировой. Народ сметелил оладьи в один момент, сгущенкой полирнул, чайком запил. Вкуснота! Вот теперь можно и ужином заняться. Девчонкам поручаем перебрать и перемыть мидии, на раковинах которых и водоросли есть, и песок может попасться. Мужская часть коллектива отправляется за мамонтом то бишь за рыбкой. После короткого совещания решаем с серьезной рыбалкой сегодня не затеваться, оставить ее на раннее утро. А сейчас просто сходить на скалы, размяться и для начала половить ставридку. По Ванькиным словам, до скал отсюда идти недалеко, минут двадцать-тридцать от силы, так что к ужину должны уже вернуться.
Ставридка действительно клюет здесь как ненормальная, мы с Левой только и успеваем ее вытаскивать. Что ни заброс, так сразу несколько рыбешек сидят на крючках «самодура». Не очень больших по размеру, зато ведерко быстро заполняется прямо не рыбалка, а конвейер какой-то. А вот у Димона добыча посерьезнее: он ловит рыбу на закидушку, уже нескольких морских окуней подцепил. Чтобы не мучить девчонок чисткой и не привлекать к лагерю наглых чаек, рыбу потрошим на месте, промывая морской водой. И, когда на закате приносим свой улов, нам остается только нанизать ставридок за головы на шампуры, а потом подвесить их на рогатинах ровными рядами над раскаленными углями очага. Окуня девушки жарят на сковороде, на плитке, мидии, отмытые и перебранные к нашему приходу, закидываем в кипяток со специями.
Остается только разлить вино по стаканам и подать богатые дары Черного моря к столу. Вечерняя прохлада превращает наш ужин в удивительно приятную дружескую пирушку. А что происходит после удовлетворения первичных потребностей? Правильно! Удовлетворение вторичных. Товарищи как-то быстро и дружно расходятся по палаткам. Ага якобы спать. Но, судя по вздохам и скрипу надувных матрасов, ребята там вовсю занялись любовью. Сдерживаясь и шифруясь.
Ты тоже это слышишь? тихонько прыснула от смеха Вика.
Слышу! Я пытаюсь тремя пальцами расстегнуть верх ее купальника. Не получается. Приходится задействовать вторую руку.
Леша! Стыдно же! Девушка пытается увернуться, но лишается уже не только верха, но и трусиков.
Стыдно, когда видно. Я валю Вику на спину, начинаю ласкать ее потрясающую грудь. А нас сейчас не видно!
Дикий отдых определенно начинает приносить большое, а главное разнообразное удовольствие
Ночью меня будто что-то толкает, и я просыпаюсь. Рядом умиротворяюще сопит Вика, шумит прибой. А еще у меня в голове поет СЛОВО. На отдыхе я уже успел слегка подзабыть о нем. И звучит оно как-то необычно, по-новому. Вот кто меня разбудил!
Я тихонько вылезаю наружу, обхожу лагерь. Тут все спокойно. Костер погас, народ храпит по палаткам. Луны и звезд не видно ветер нагнал туч.
Ну, чего вы от меня хотите? я запрокидываю голову, мысленно обращаюсь к СЛОВУ.
Надо освежиться. А еще желательно померзнуть слегка. Иначе я не засну с таким оркестром в голове. А намерзнувшись, будет приятно нырнуть под теплый бочок Вики
Я скидываю плавки и совершенно голый несусь к морю. В лимане слишком тепло, поэтому заныриваю на открытой воде. Гребу кролем как сумасшедший, чтобы сбросить напряжение, отвлечься от непонятного звучания СЛОВА в голове. Остужаюсь, переворачиваюсь на спину. Вода сама меня несет куда-то.
Я скидываю плавки и совершенно голый несусь к морю. В лимане слишком тепло, поэтому заныриваю на открытой воде. Гребу кролем как сумасшедший, чтобы сбросить напряжение, отвлечься от непонятного звучания СЛОВА в голове. Остужаюсь, переворачиваюсь на спину. Вода сама меня несет куда-то.
Понимаю, что устал и замерз. Переворачиваюсь обратно и тут меня охватывает паника. Берега нет. Вокруг абсолютная темнота. Я сначала гребу в одну сторону, потом в другую. Паника нарастает, устаю. Периодически пытаюсь приподняться в воде и разглядеть хотя бы линию прибоя. Должно же хоть что-то светиться? Бесполезно, только еще сильнее утомляюсь. Правую ногу охватывает судорога. Бедренная мышца дергается, я начинаю тонуть.
Помоги-ите! оставшиеся силы трачу на крики.
Тоже бесполезно. Шум волн заглушает любые звуки. Я все чаще погружаюсь под воду, с трудом выныриваю. Неужели все так глупо закончится? Ради чего все?! В один из нырков я теряю сознание.
Передо мной снова появляется длинный туннель, по которому я лечу вверх. На сей раз никакого космоса я повисаю рядом с огромным белым облаком, по которому периодически пробегают разряды, похожие на электрические. Все это выглядит до невозможности странно. Откуда идет свет? Солнца нет, луны тоже. Какое-то время с облаком ничего не происходит, но постепенно оно приобретает черты мужского лица. Я вижу брови, темные провалы глаз, двигающиеся в тишине губы. Мне что-то говорят, но я ничего не слышу и не понимаю.
Лицо постоянно меняется, его черты как будто плывут. Сначала я вижу Хрущева. Невозможно не узнать этот лысый череп, эту круглую физиономию. Потом черты лица неуловимо меняются, и теперь я узнаю в нем отца, а еще через мгновение это уже лицо Мезенцева. Он тоже мне что-то говорит, в голове грохочет даже не СЛОВО, это уже СЛОВА сплетаются в сплошную какофонию. Знакомые лица мелькают, как в калейдоскопе.
Ничего не понимаю Громкие хаотичные звуки бьют по барабанным перепонкам, и я пытаюсь потрясти отсутствующей головой, спасая свои уши. Тела у меня здесь нет, но рефлексы-то остались.
Облако-голова становится безликим и кивает, какофония звуков прекращается. Электрические разряды трансформируются в размытые буквы. Те складываются в слова, слова наконец становятся яркими, отчетливыми и превращаются в бегущую строку.
ТЫ ПОСЛАННИК.
Теперь уже киваю я. Начало положено.
Это понятно. Но чей я посланник?
МОЙ. У ВАС Я ИЗВЕСТЕН КАК МОНАДА ЛОГОСА, СОЗДАТЕЛЯ И ХРАНИТЕЛЯ ВЫСШЕГО ПОРЯДКА.
А какова моя миссия?
Лицо опять плывет, разряды принимают хаотичный характер. Строкой бегут слова, в которых буквы теперь мешаются со знаками.
БОРЬ?%»)БА С ХАОСОМ. ТЫ ПОС?*( ЛАН ВОССТАНОВИТЬ ПОШАТНУВШЕЕСЯ РАВНОВЕСИЕ И СКОРРЕКТИРОВАТЬ РЕАЛЬНОСТЬ. М(*(?*=ОЮ.
Но как?!
ТЫ ПОЙМЕШЬ С(%»АМ.
И тут я чувствую, как вместе с последним пульсирующим словом в мое сознание напрямую вторгается какой-то огромный поток информации, сформированный в виде единого, отдельного пакета. Голову плющит от невыносимой боли, я кричу, захлебываясь своим криком. И тут же начинаю чувствовать тело, которое отчаянно бьет руками по воде, в очередной раз выныривая на поверхность моря.
Воздух врывается в мои легкие, я мучительно кашляю, отплевывая горьковато-соленую воду. Еще раз поднимаюсь над волнами, оглядываюсь. И вижу, вижу! Маленький, ускользающий огонек. Еле заметную точку. Из последних сил я гребу в сторону этого огонька. Молю его: только, ради бога, не исчезай! Или ради Логоса! Да хоть ради всех монад вселенной.