Ты?! вырвалось у Эдеры, пока она вставала с пола и отряхивалась. Вот зачем нужно было так с ней обращаться, чтобы выцепить разговор с Орделией из ее сознания?! Девушка точно знала, что Кэрдан мог наложить заклятье, не распиная ее на полу. Он просто наслаждался ее унижением.
Конечно. Я не верю в Создателя. Точнее, знаю, что Его измыслили тысячу лет назад, после катаклизма, который ты упомянула.
Зачем?!
Это твое следующее домашнее задание. Не сомневаюсь, ты с ним справишься, припомнив еще несколько рассказов своей монахини-еретички.
Сестра Орделия не еретичка! Она верит в Создателя.
Еще бы, раз постриглась в монахини. Тем не менее, из ее рассказов ты сможешь сделать собственные выводы. А сейчас вернемся к нынешнему заданию. Так почему наша столица не имеет имени?
Эдера села на пол в свою любимую позу на коленях, подвернув под себя лодыжки. Кэрдану тоже нравилось наблюдать ее в этой позе ученической, как он выражался.
Я остановилась на том, что Иртел была самой могучей рекой на Ремидее. Протекала через Мореху, Арвиг, Олбар и Сагарн, но не имела земли, названной в Ее честь. Вряд ли Ей сие нравилось. И Она решила изменить такое положение дел. С помощью Нея. Я полагаю, Ней стал поклоняться Иртел. Четвертая Эпоха Ремидейских Войн проходила во имя сей богини. Когда наш первый король объединил завоеванные земли, он назвал новую страну Иртелия, а столицу Иртелас или что-то в этом роде. Во всех концах этой страны поклонялись северной богине. Пятьсот лет спустя случился катаклизм, и на Ремидее внедрилась религия Создателя. Когда память о древних богах искоренялась, страна и столица лишились имени. Вот почему наше королевство с тех пор называется по имени потомков Нея Неидов. А столица так и осталась безымянной.
Браво, Эдера. Задание зачтено. Все было почти так, как в твоем рассказе. Даже имя древней столицы ты угадала это говорит о твоей способности к языкам.
Значит, я смогу летать, когда ты занят во дворце?!
Он посмотрел ей в глаза, долго и тяжело, как она успела возненавидеть.
Не так быстро, моя девочка. Я обещал всего лишь подумать. И ты ведь не надеешься остаться безнаказанной за обман?
Зная тебя, не надеюсь, бросила Эдера с дерзостью отчаяния. Она уже знала, что Кэрдан страстно любил «наказывать». И постоянно находил поводы.
Предоставляю тебе решить самой, хочешь ты быть наказанной здесь и сейчас, или сохранить магический барьер башни на неделю дольше, чем я планировал.
Откуда я знаю, как ты планировал?! Ты можешь сказать мне что угодно.
Он ухмыльнулся.
Могу. И скажу. От тебя зависит лишь, прибавится ли к тому, что я скажу, еще неделя.
Ты все равно сделаешь так, как хотел, молвила Эдера тихо и безнадежно. Так делай, только выпусти меня на воздух. Я задыхаюсь в этой башне.
Так что ты выбираешь, Эдера? Здесь и сейчас?
Здесь и сейчас, сказала она почти шепотом.
Он подошел к ней, расстегнул застежку воротника, медленно снял с Эдеры платье.
А может, ты не выбираешь? Может, ты уже сама хочешь этого? Ты научилась получать удовольствие от боли, Эдера?
Если я скажу, что нет, тебя это остановит?
Он тихо засмеялся, проводя ладонями по обнаженным плечам девушки.
Если я скажу, что нет, тебя это остановит?
Он тихо засмеялся, проводя ладонями по обнаженным плечам девушки.
Наоборот, я продолжу учить тебя удовольствию особенной любви. Рано или поздно ты распробуешь ее вкус
Глава XI
Проснувшись на следующее утро, Эдера обнаружила прямо на одеяле записку: «Высунь руку в окно». Почерк, хорошо знакомый ей по частым пометкам на полях книг в библиотеке Кэрдана. Она вскочила, распахнула окно, впустив в спальню морозный воздух, протянула руку. Раньше магический барьер всегда останавливал ее. Сейчас рука свободно подставилась падающему снегу. Эдера подпрыгнула с восторженным визгом, тут же перекинулась элеутерией и выпорхнула, оставив окно открытым, не беспокоясь, что спальню завалит снегом. Здравствуй, долгожданная свобода!
Топи Проклятой Полосы услужливо расстилали просторы к северу и востоку. Ну уж нет! Это Кэрдан любит болота, а с нее хватит! В первый одиночный полет ей хотелось оказаться как можно дальше от учителя-мучителя, вообще не вспоминать о нем! Она полетит да чего думать, на юго-запад, куда глаза глядят. В сторону Кедари и благословенного Ларгуса. Нет, она не собиралась нарушать обещание и сбегать в монастырь. Просто к юго-западу от столицы должен быть лес. Эдера истосковалась по деревьям, жаждала обнять живой ствол, поговорить с Духом. Без общения с Древесными Духами она усохнет.
Элеутерия летела над рощей, только-только начавшей осыпаться. Словно вернулась в Ларгус, где некоторые деревья сбрасывали кроны лишь к зимнему солнцестоянию. Она любовалась высокими дубами, не четой чахлым и мрачным обитателям болот. Деревья на болоте стояли голыми еще до осеннего равноденствия.
Элеутерия заметила впереди прогалину. Золотистые кроны расступались. Она свернула туда и приготовилась снижаться. И чуть не свалилась от удивления. На прогалине стояла избушка. Неужели настоящая избушка на петушиных ножках? Сверху не видно. Элеутерия закружилась над домиком, стараясь углядеть петушиные ножки. Снижаться не хотелось: мало ли кто обитает в избе! Еще как наддаст, да не петушиной ножкой, а пращей. А то и заклинанием «Кура-кура-курощуп, опускайся-ка в мой суп!» Пока птица нарезала круги, обитатель дома вышел на поляну. Прикрывая глаза ладонью, он точнее, она посмотрела прямо на элеутерию. И сказала:
Чего кружишься? Спускайся, становись человеком, поговорим.
От удивления Эдера не придумала ничего лучше, чем последовать приглашению. Она снизилась, перекинулась и поклонилась хозяйке избушки.
Желаю здравствовать и процветать, добрая женщина. Вы должны сами владеть искусством перевоплощения, чтобы так легко распознавать его.
Владеть владею, да не пользуюсь. Заходи, чай только что вскипел. Знакомство без чая дурное знакомство. Всегда говорила: человеку, не умеющему заваривать хороший чай, лучше жить в одиночестве. Иначе покатится по дурной дорожке с дурными знакомствами. Ты не подумай только, что у меня или чай плохой, или дорожка со мной дурная. У меня были свои причины выбрать одиночество.
Отлично вас понимаю, монна. Я, например, завариваю неплохой чай не буду скромничать. А со знакомствами что-то туго и с хорошими, и с дурными. Хотя с дурными еще как посмотреть Не принимайте на свой счет, ладно?
Да тебе палец в рот не клади, усмехнулась хозяйка. За разговором они вошли в избушку. Петушиных ножек Эдера не разглядела, густой покров мха обволакивал фундамент дома. Может, избушка просто присела на корточки?
Внутри было тепло и уютно. У дальней стены стояла маленькая печурка, на ней сидел черный кот.
Познакомься Лапка, серьезно отрекомендовала женщина. Видишь, какие у нее подушечки? Потому и Лапка.
Кошка сидела на печке, вытянув передние лапы. Подушечки и впрямь были белее самой печки. Эдера прыснула, взяла кошку за белую лапку и слегка потрясла, как при рукопожатии. Кошка недовольно клацнула пастью на ее руку.
Приятно познакомиться, Лапка. Я Эдера.
А меня зовут Фелион, представилась отшельница. Вот и познакомились, вот и чудесно. Теперь можно и чай подавать.
Она взяла ухват, извлекла из печки маленький чистенький котелок. В центре деревянного стола лежала узорная подставка. Хозяйка водрузила на нее котелок. Варево пахло хвоей, мать-и-мачехой, иван-чаем и десятком тончайших ароматов, но Эдера легко различила их все: уроки сестры Орделии это вам не превращения в птицу! На ее удивление, кошка вспрыгнула на самую высокую табуретку и чинно уселась за столом. Фелион поставила перед ней плошку с низкими краями и плеснула туда половник варева.
Осторожно, милая. Дождись, пока остынет.
Кошка облизнулась, но не притронулась к питью. Только не отрывала расширенных зрачков от миски. Вот они какие, лесные ведьмы! восхищенно подумала Эдера. Вот бы стать лесной ведьмой, завести избушку с печкой, кошку, отрастить избушке петушиные ножки!.. И чтоб ни души на десятки миль вокруг. Никаких колдунов-извращенцев поблизости. Лишь деревья, травы, цветы, птицы да звери.
Фелион разлила чай в две глиняные кружки и сунулась в угол за печкой.
Не обессудь, лепешки вчерашнего дня. Сегодня с утра чай готовила, а чтобы чего-нибудь к чаю состряпать руки не дошли.
Да что вы, Фелион, я уверена, это самые вкусные лепешки в моей жизни!
Не шути так о своей жизни, деточка. Судьба любит подслушивать опрометчивые речи и ловить остряков на слове. Можешь говорить мне «ты». Даже в королевском дворце выкают только слуги господам. Чем мы хуже государей?
А вы ты была при дворе, Фелион?
Эдера вытащила самую поджаристую лепешку и захрустела, не удержавшись от восхищенного вздоха.
Гляди-ка, и впрямь понравилось. Кушай на здоровье. Как хорошо, что моя стряпня полюбилась кому-то кроме меня самой. Да, мне случилось побывать при королевском дворе. Кое-кто там даже обещал заглядывать ко мне, да пока не смог сдержать обещание. Вместо него ты вот объявилась.
Отшельница хитро прищурилась. Лапка тем временем решилась понюхать вожделенную плошку и тут же принялась лакать. Фелион покрошила туда лепешку.
Вот так, славная, кушай
Фелион, ты волшебница? Ты сразу узнала, что я не птица, а оборотень. Ты учуяла меня и вышла навстречу.
Конечно, волшебница. Ты думала, все волшебники расхаживают по дворцу в черных мантиях да заседают в Магической Академии, трижды будь она неладна?
Эдера поперхнулась.
Чем тебе не угодила Магическая Академия?
Как ты считаешь, кому она нужна? Кому выгодна? Испокон веков магии обучались в одиночку или в ученичестве у опытного мага. Существовала в столице Гильдия Магов и Знахарей, но вступали в нее не истинно могучие волшебники, а посредственные колдунишки, чьих сил хватало, чтобы утишить зубную боль. Даже не исцелить причину боли только утишить. Оттого и хирела Гильдия, что подлинные маги избегали ее. Ничтожества объединялись, чтобы легче было заработать на роскошь. Деньги, не магия интересовали их. А потом вожжи подхватил Придворный Маг Кэрдан. Он убедил короля Готора присвоить хирой Гильдии статус Академии. Академия компромисс с совестью для гордецов. Теперь тот, кто вступал в магическое сообщество, не приравнивался к мастеровым и торгашам. Он становился ученым, студентом, профессором. Тут тебе и слава, и почет, и богатство. Кэрдан ввел высокие стипендии. Теперь представь себе: молодой человек из бедной семьи обнаруживает магический дар. Станет ли он, как прежде, уединяться в глуши, чтобы познать сокровища магии собственным неторным путем? За него это сделает толпа учителей, да при этом ему пожалуют стипендию. Если не леность, то чувство долга перед семьей погонит его в стены Академии. Он сможет содержать и родителей, и братьев-сестер, а если тех немного, то и родительских братьев-сестер. И нет больше учеников у старых мастеров. Зато доносится до них молва о столичной Академии. Приезжают они посмотреть на это чудо и видят, что их там ждут и желают, что приготовили для них и деньги, и почет. Так поглощает Академия и молодые таланты, и опытных магов.