Статья для «Новой газеты», октябрь 2015 года
«Лиса-13» идет по следу
Сегодня поисково-спасательные работы ведутся в Сергиево-Посадском районе. В четверг днем из садового некоммерческого товарищества ушла в лес 89-летняя бабушка. С тех пор прошло больше суток, а ее еще не нашли.
Штаб поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» на краю поселка можно найти по обилию машин и людей. Штаб специально оборудованная спасательная машина, которая тарахтит всю ночь напролет, освещает окрестности, греет тех, кто вернулся из леса и спит в кабине, сушит мокрую одежду, дает ток для компьютера и прочей техники. Рядом со штабом постоянно находится координатор поиска Виктор Дулин как потом выяснилось, экономист, юрист, предприниматель, владелец ресторана «Дулин-Хаус» и главный редактор газеты «Жизнь гражданина России». Он показывает мне на ноутбуке карту и объясняет: вся местность разбита на квадраты. Пешие группы называются «лисы», те, кто на колесах, «ветер». Члены группы получают навигаторы («навики»), в которые с компьютера координатора заливается информация об их квадрате. Пока они ходят, навигатор записывает информацию о пройденном пути. Каждая группа получает в разработку свой квадрат и прочесывает его то есть максимально эффективно пересекает, осматривая, закрашивает, как бы заштриховывает на навигаторе. По возвращении навигатор подсоединяется к компьютеру, и информация о прочесанной местности появляется на общей карте. Навигатор чистится, в него заливается новая информация, и он готов опять отправляться в лес.
Два чиновника в лесу
Дулин отвлекается на вернувшуюся группу, и я отхожу. Один из поисковиков Аполлон (поисковики называют друг друга по позывным с форума «Лиза Алерт»).
Как это случилось? спрашиваю я про бабушку. За грибами пошла?
Нет, говорит Аполлон, просто ушла в лес. Все пошли обедать, а бабушка Зоя до стола не дошла прошла мимо. Она в одной кофте, а сегодня похолодало
Я боюсь спросить, сколько времени человек в кофте может оставаться живым в холодном ночном лесу, и молчу, но Аполлон бодро отвечает на не заданный мной вопрос:
Ничего, люди и не в такой холод выживают. У нас был один зимой пропал. У него с собой бутылка была, мы его нашли в сугробе идти не мог, ноги отказали, так он как замерзнет, из бутылки отпивал. Когда его эвакуировали, всю машину нам изгадил
Аполлона зовут, и я продолжаю разговор с его собеседником.
Аполлона зовут, и я продолжаю разговор с его собеседником.
Я чиновник, с гордостью сообщает он мне и явно ждет реакции. Я бурно удивляюсь, и он представляется: Начальник районного отдела гражданской обороны. Нас тут двое, второй чиновник в лесу.
Дулин раздает уходящей в лес группе навигаторы, и чиновник с тоской в глазах смотрит на технику: у них таких нет, а они явно не были бы лишними в их работе.
Недавно вон на квадрокоптер с тепловизором еле наскребли, сегодня днем с ним искали. Нашли только какого-то строителя, который мусор выкидывал в лесу, отругали его А потом ветер поднялся, квадрокоптер сдуло на хрен, невозможно работать.
Уж у кого-кого, а у вас навигаторы быть должны, говорю я, вы же отдел гражданской обороны.
Чиновник фыркает:
Должны! Конечно, должны! И у нас, и у МЧС много чего должно быть, а а
Из него явно рвется что-то непечатное и нелояльное, и он умолкает.
«Белые волки» на четырех колесах
Подъезжают четверо на квадроциклах, снимают шлемы и подходят к нам. Знакомятся тут быстро, без лишних церемоний.
Аполлон, «Лиза Алерт», говорит Аполлон и протягивает им руку.
«Белые волки», Пушкино, отвечают квадроциклисты и пожимают ее.
Квадроциклы могут прочесывать просеку, и пассажир, который будет освещать лес и в него всматриваться, им нелишний, поэтому мне вручают фонарь, шлем, личные перчатки Дулина (он презрительно фыркнул, посмотрев на мои вязаные рукавички), «аккум» (запасной аккумулятор), ребятам навигатор, и мы разъезжаемся двумя парами в разные стороны. Оказывается, квадроцикл прет, как танк, через небольшие канавы, по кочкам, подминая под себя березовый молодняк два метра высотой, но застревает и опасно кренится на поваленных бревнах. Мы пытаемся проехать по болоту и в конце концов в него проваливаемся. Я спрыгиваю прямо в жижу, а водитель Олег выталкивает «квадрик». Когда он газует, из-под колес летит густая волна грязи и окатывает его с ног до головы. Наконец мы выбираемся. Ребята пытаются разобраться с навигатором, и мы снова едем, останавливаемся каждые сто метров, глушим мотор и кричим:
Зо-о-о-я!
Вслушиваемся, и потом:
Зоя, постучи по дереву!
Ребята дергаются: им в четыре надо быть в Пушкино и в шесть в Москве на работе, поэтому мы возвращаемся к штабу. Они, как бы извиняясь, сбивчиво объясняют, куда и почему им нужно, обещают вернуться, но их не слушают: никто никого никогда не осуждает за то, что ему надо ехать. Кому-то надо на работу (прямо с места поисков, после бессонной ночи), кто-то должен сменить мужа, оставшегося с ребенком, у кого-то приезжают родственники
Все это знают и все равно, уезжая, оправдываются.
Бабушка-рецидивистка
Каждый раз, подходя к штабу, я вижу там немолодого мужчину. Он молча стоит возле машины и напряженно вслушивается во все разговоры, пододвигаясь ближе к говорящим, чтобы ничего не пропустить. Это сын потерявшейся бабушки. Я то и дело натыкаюсь на его взгляд и не выдерживаю, отвожу глаза.
Дулин забирает наш навигатор и подсоединяет к компьютеру.
Ребята сказали, что навигатор дурит, говорю я. (Они использовали другое слово.)
Все с ним нормально, отвечает Виктор, вглядываясь в трек квадроциклистов на ноутбуке и ругаясь вполголоса. Этим и плохи необученные добровольцы: конечно, спасибо им за помощь, но, видишь, вам сказали ехать на север, а вы поехали на юг. А там уже прошла группа. И мало того что вы поехали не туда, но еще и не прошли просеку до конца. То есть теперь мне надо думать, кого туда послать.
Я виновато молчу.
Ладно, говорит Дулин. Силы есть? Пойдешь с пешей группой?
Конечно, пойду. Я осторожно интересуюсь нет ли случайно запасной сухой обуви? Но с Дулиным такие номера не проходят:
Промочила ноги?
Я шевелю ногой в сапоге, слышу плеск и уклончиво отвечаю:
Так Чуть-чуть
Обходишь машину с той стороны дверь. Залезаешь внутрь, снимаешь мокрую обувь, носки, брюки и сушишь на печке. И пока все не высушишь, в лес не пойдешь.
Но пытаюсь возражать я, еще не зная одно из основных правил поисковиков, у меня в машине есть кроссовки.
В кроссовках в лес я тебя не пущу, отвечает он и так смотрит, что я молча иду в машину.
Через пять минут мне находят брюки, сапоги и носки, и я как раз успеваю к уходу очередной группы «лисы-13». Нам раздают фонари и запасные аккумуляторы, а руководителю группы Володе навигатор. Володя весь увешан какими-то устройствами, на нем специальные очки, Дулин дает ему инструкции.
Так, где можно, пойдете цепью с интервалом не более полутора метров. Бабушка была в сером: серая юбка, серый платок. Это плохо
Мы стоим и разговариваем. Ребята рассказывают про эту бабушку и называют ее рецидивисткой: они хорошо про нее знают, в моей группе Оки-Доки, которая как раз нашла ее в прошлом году.
Она точно так же просто ушла в лес, даже без корзины. 22 сентября это было. И тоже двое суток ее искали. Мы шли и кричали каждые 2030 метров. Я никогда не забуду, как она, когда я ее нашла, спросила меня сердито: «Ты чего разоралась на весь лес?!» Сидит такая на осином гнезде без тапочек, я ее спрашиваю: «Бабушка, как вы?» А она: «Устала, есть хочу». И все. Так что сутки она может провести в лесу спокойно. Правда, сейчас холодно.
Зо-о-о-я! доносится с опушки.
Она не будет отзываться, зря мы орем, говорит Оки-Доки. Это такой человек Не хочет чужой помощи. Устанет сядет и будет сидеть.
У нас один такой есть, в Талдомском районе, так мы его уже раз шесть-семь искали, только в этом году два раза, подключается к разговору еще один.
«Лиса-13», вы мне надоели, говорит Дулин. Вы пойдете в лес или нет?
И мы уходим.
«Лиса-13» работает на отклик
Пока не вышли на наш квадрат, мы идем гуськом по лесу и освещаем пространство слева и справа от себя. Я иду предпоследней и разговариваю с замыкающим Банши. Он учит меня правильно держать фонарик, объясняет, что надо кричать «стоп» не только если что-то случилось (сел фонарик, упала, увидела объект поиска), но и если видно что-то, что может быть связано с недавним присутствием человека: тряпка, обувь, раздавленный гриб. Сначала идти легко, но постепенно лес густеет. Время от времени мы останавливаемся, Володя достает рацию и всех оповещает:
«Лиса-13» работает на отклик.
Это нужно, чтобы другие группы не подумали, что кричит потерявшийся.
После этого один из нас во всю силу глотки кричит в лес:
Зоя! Зо-о-о-о-я!
Мы замираем и вслушиваемся в ночь и ветер. Володя равнодушно сообщает рации:
«Лиса-13» работу на отклик закончила, и мы идем дальше.
Довольно скоро мы выходим на вырубленный простор. Лес повален так густо, что идти невозможно. Мы некоторое время продираемся, затем садимся и совещаемся. Володя отмечает на навигаторе: «Завал» его надо будет осмотреть с вертолета. Мы разворачиваемся и идем в другую часть квадрата.
Я почти спотыкаюсь об огромный подберезовик, срываю его и показываю Банши.
Это не гриб, презрительно машет он рукой. Вот белые да, а это так. Я раньше любил собирать грибы А теперь смотреть на них не могу: из-за них люди пропадают. Хоть у нас рядом с дачей леса грибные, и места знаю, а все время, сколько я в отряде, не хожу не могу.
Я спрашиваю его, как он попал в отряд.
Четыре года назад читал как раз вашу «Новую газету», а там была статья с хорошим названием: «Каждые шесть часов в России навсегда пропадает один ребенок». Навсегда, понимаете? Каждый день минус четыре ребенка. Я просто не смог пройти мимо.
Как вы думаете, что происходит с этими детьми, которые пропадают навсегда? спрашиваю я его.
Он долго молчит.
Я не знаю, и никто точного ответа вам, конечно, не даст. У меня есть только мои соображения. Я думаю, что процентов сорок из них или больше убиты собственными родителями.
Теперь мы молчим оба.
Весной у детей часты парные пропажи: один провалился под лед, второй стал его вытаскивать и тоже ушел. В городе есть отдельная группа потеряшек девочки 1314 лет. У них любовь, они исчезают, потом возвращаются на третьи сутки, счастливые и смущенные
Я спрашиваю про поисковиков кто они?
Все очень разные, говорит он, и года три назад я задумался: что же в нас общего? И я понял. Тут есть коммунисты, либералы, верующие, неверующие, хорошие, бессовестные и так далее, но нас объединяет одно: мы активные. Мы не можем сидеть на месте. А здесь найдется дело любому. Чтобы идти в цепочке и смотреть направо и налево, никаких особых навыков не нужно.