Тогда, на учениях, я, разумеется, прилежно проходила учебные этапы, а также робко пыталась донести свои предложения по эффективному использованию меня в отряде нет, конечно, не до него, но и он, как потом оказалось, узнал.
Во второй раз я его увидела на городском поиске подростка. Тихим осенним вечером, почти ночью, мы стояли небольшой группой посреди московского спального двора, ждали координатора, болтали о чем-то. Подъехал он, и я снова увидела этот поразительный эффект как все и всё меняются в его присутствии, подтягиваются, собираются, как бы стараются соответствовать, как живущая в нем энергия организует под себя время и пространство, как он, глубоко внутри себя убежденный, что может все, заражает этой уверенностью окружающих и, видимо, мироздание.
Он подъехал, своей бодрой пружинящей походкой подошел к нам, поздоровался, кому-то пожал руки, кому-то кивнул, кому-то улыбнулся. На мне приостановил взгляд то ли узнал, то ли нет.
Со временем, пересекаясь с ним на разных поисках, я поняла, что он подпускает к себе людей очень постепенно. От задержавшегося взгляда к еле заметному кивку к персональному приветствию этот путь занял не один месяц.
Но по-настоящему он меня признал, я так понимаю, после одного тяжелого поиска в конце лета, на который почти никто не приехал. Когда мы с группой еле живые выползли из леса, он встречал нас на своей машине. Лил на руки воду, чтобы мы умылись. Шутил, как всегда, улыбался. Смотрел совсем другими глазами И тогда я поняла, что теперь своя, отрядная. И вдруг почувствовала, что мне сейчас, вот именно сейчас хорошо, что это что-то похожее на счастье, хотя минут за десять до этого была уверена в том, что могу только лечь и протянуть ноги
Встреча с ним стала одним из самых удивительных событий в моей жизни. Общаясь с ним в последние годы ежедневно без выходных, я обнаруживаю новые и новые черты и благодаря ему регулярно открываю новое в себе и окружающих. Рядом с ним интересно взрослеть, и чем ты к нему ближе, тем больше тебе приходится ему в чем-то соответствовать. Поскольку есть области, где это совершенно невозможно, приходится очень стараться, расти и тянуться. Он познакомил меня с принципиально новым типом отношений. Он мой непосредственный руководитель, но при этом товарищ, партнер, учитель, человек, который слушает и слышит. Как пресс-секретарь и пиарщик «Лиза Алерт», я каждый день начинаю с радостной благодарности высшим силам за то, что именно он председатель поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт», потому что одной своей улыбкой он делает половину моей работы При этом он прекрасно говорит и в целом идеально соответствует образу современного спасателя: сильного, мужественного, ироничного и самоироничного, спортивного и уверенного в себе, слышащего чужую боль и идущего на нее.
Кстати, его чувство юмора и смех это дополнительный, очень важный для меня бонус в общении с ним.
Иногда, конечно, с ним тяжело как с любым фанатиком. Никто не умеет так быстро и качественно довести меня до бешенства, как он! Он не понимает и не принимает «не могу» и «не хочу», потому что это надо, срочно, незамедлительно! И чем ты к нему ближе, тем это ощутимее. Иногда после общения с ним я лезу на стенку. Иногда сильно с ним ругаюсь. Иногда мне хочется исчезнуть куда-нибудь и посвятить себя наконец семье, керамике и работе, забыть, что есть такой вот отряд и такой председатель Хочется по вечерам читать книжки на диване, а по ночам спать, зная, что телефон не начнет лихорадить в половине третьего ночи (обычно самое продуктивное для хороших идей время в отряде)
Но он улыбается, и все это куда-то уходит
Наверное, это все, что мне хотелось сказать о Григории Сергееве, председателе отряда «Лиза Алерт».
Григорий Сергеев, председатель отряда, координатор, руководитель направлений «внешние связи», «административная группа», «координаторы» (интервью порталу «Правмир», «Лиза Алерт ищет людей», август 2016 года)
Григорий, давайте закончим интервью чем-нибудь хорошим.
На днях нашли живыми троих детей. (Улыбается.) Вот и все.
Напоследок
Напоследок мне хотелось бы сказать несколько слов о моей прекрасной группе СМИ.
Я дописываю эти заметки в мае 2020 года, сидя дома в отпуске и на карантине. Изредка заглядывая в отрядные чаты, я вижу километры обсуждений, сотни сообщений, десятки срочных и важных задач, которые мои самоотверженные коллеги быстро и эффективно разбирают и решают. Я робко подбрасываю им еще что-то, некоторое время тихо стою в сторонке, наблюдая с благоговейным трепетом, как мимо меня летят туда-сюда сообщения, и, не привлекая внимания, исчезаю, снова и снова унося с собой восхищение всеми этими удивительными людьми.
Я вспоминаю, как начиналось все для меня.
В конце 2017 года группа СМИ «Лиза Алерт» осталась без руководителя. К тому моменту я уже довольно давно числилась в ней, занимаясь тем, что делать люблю и вроде бы умею: писала, вычитывала, редактировала, делала корректуру. Происходило это в весьма расслабленном режиме, я занималась одним-двумя текстами в неделю, меня все устраивало, работе это не мешало.
В январе 2018 года начались поиски нового руководителя группы. Я тихо и спокойно ждала новое начальство, которое придет и возьмет на себя управление этим важным участком, а я снова буду писать и вычитывать в свое удовольствие. Однако довольно быстро выяснилось, что кандидатов тех, кто достаточно давно в отряде, при этом понимает в журналистике, да еще и сможет руководить структурным направлением, попросту нет. На горячую линию приходили и приходили запросы от СМИ и повисали без ответа, потому что заняться ими было некому.
Я начала паниковать, потому что волшебный начальник, который придет и взвалит все на себя, направляя мой творческий полет, не появлялся. Его обязанности временно исполнял председатель отряда, но было очевидно, что это вынужденное решение. Председатель, действующий координатор и руководитель нескольких направлений в одном лице, у которого я однажды краем глаза увидела на телефоне 43 пропущенных звонка, не мог, да и не должен был заниматься группой СМИ в том объеме, в котором это было необходимо.
И вот однажды январской ночью, где-то в час (самое рабочее время для отряда), после затянувшегося собрания в «Точке кипения» на площади Восстания, где нам часто давали приют, мы с ним засели в первой попавшейся открытой кофейне. Гриша отложил в сторону непрерывно дребезжащий и мигающий телефон, и мы полтора или даже два часа говорили и говорили про отряд, про его пресс-службу, про ее значение, про развитие и так далее. Зная о его занятости, я, однако, только позже оценила этот жест длинный и неторопливый разговор с подчеркнуто игнорируемым телефоном. У нас потом было еще несколько таких разговоров (и, надеюсь, еще будут), иногда даже вроде бы ни о чем, но каждый раз спустя какое-то время я понимала, почему они были и что в них важного.
Тогда, на Восстания, меня впускали в новый круг доверия.
Гриша рассказывал про отряд, объяснял, почему он такой и как таким получился, знакомил меня с нюансами отношений и соотношений, о которых я раньше совершенно не задумывалась, с психологией тех, кто пришел искать пропавших. Широко, как он умеет, рисовал передо мной планы развития группы и отряда вместе с ней, тогда казавшиеся утопичными. Рассказывал какие-то истории, шутил, смеялся.
Тогда, на Восстания, меня впускали в новый круг доверия.
Гриша рассказывал про отряд, объяснял, почему он такой и как таким получился, знакомил меня с нюансами отношений и соотношений, о которых я раньше совершенно не задумывалась, с психологией тех, кто пришел искать пропавших. Широко, как он умеет, рисовал передо мной планы развития группы и отряда вместе с ней, тогда казавшиеся утопичными. Рассказывал какие-то истории, шутил, смеялся.
В общем, сама не знаю, как это получилось (любимая женская фраза), но в три часа ночи я вышла из кофейни исполняющей обязанности руководителя группы СМИ.
До этого я всю жизнь писала, с десяти лет хотела стать журналистом и стала, никогда и ничем не руководила и совершенно не представляла себя в этой роли. Нас было девять человек вместе с Гришей, который вскоре удалился из группы. Ни один из нас, кроме меня, не имел никакого отношения ни к журналистике, ни к пиару. Впереди лежала широкая и неизведанная степь.
Это было очень страшно, ответственно и невероятно заманчиво.
(На всякий случай я только год спустя сообщила Григорию Борисовичу, что единственный предмет в университете, по которому я не получила зачет и из-за которого на семестр осталась без стипендии, была «Организация работы пресс-службы»; он горестно развел руками, но было уже поздно.)
В группе я руководствовалась двумя соображениями: необходимо разделение обязанностей (не все делают всё, а чтобы каждый занимался тем, что ему ближе и понятнее) и нужно набирать как можно больше народу в группу, чтобы в любой момент времени находился человек, который мог бы подхватить задачу. Ведь мы добровольцы, и у всех нас есть еще и работа, семья и остальная жизнь И если мне в два часа дня позарез нужен текст, далеко не всегда единственный штатный писатель может его обеспечить. Кроме того, это должны быть быстрые, эффективные и знающие отряд люди.
В общем, мы начали потихоньку расширяться.
К лету я созрела для того, чтобы начать плотно заниматься регионами, которые до этого момента с точки зрения политики отряда по СМИ жили своими удельными княжествами. Так у нас появилась подгруппа СМИ-регионы.
Следом за ней от основной группы отпочковалась подгруппа фото и видео в нее вошли отрядные фотографы, видеооператоры и монтажеры, которые готовы были снимать и монтировать.
Потом образовалась подгруппа писателей наших пишущих добровольцев, живущих в разных регионах. Они по мере возможности берут задачи по написанию и составлению текстов.
Одновременно с этим мы пристально занялись «Инстаграмом», и появилось еще одно отдельное государство региональные ответственные по инсте.
Дальше стало понятно, что нам нужны дизайнеры для оформления наших плакатов, формирования единого графического стиля отряда, и они появились.
А потом, когда в марте 2019 года я вдруг обнаружила, что, несмотря на все эти подгруппы и огромное количество народу, пашу с утра до ночи на отряд с небольшим перерывом на сон, Олег Молодовский придумал потрясающую конструкцию, которой я горжусь, СМИ-алерт, подгруппу, занимающуюся в первую очередь оперативным распределением запросов от СМИ и отряда по всем остальным перечисленным подгруппам. И это меня реально спасло и позволило остаться в отряде без риска для собственного здоровья, психики и внеотрядной жизни.