Кое-что меняет, раздалось из-за ширмы.
2. «Чувствую, мы с вами подружимся»
Я забыл упомянуть про ширму? Приношу глубочайшие извинения.
Расписная ширма в человеческий рост если помните, она стоит на помосте в самом углу. А я дивлюсь: что это старший дознаватель на нее все время поглядывает? Когда я пришел сюда впервые, с доносом на отца, за ширмой прятался настоятель Иссэн. В тот раз они с господином Сэки побились об заклад, споря, что одержит верх в маленьком глупом Рэйдене: долг самурая или преданность семье?
Кто прячется сейчас? Святой Иссэн? Нет, его голос я бы узнал сразу.
Очень даже меняет, уточнил незнакомец.
Из-за ширмы, переваливаясь с боку на бок, выбрался настоящий Дарума кукла-неваляшка, каких полно в любой лавке с игрушками. Знаменитый патриарх Дарума, подаривший кукле свое имя, девять лет провел в пещере, созерцая голую стену. Этот же неваляшка, судя по всему, был далек от аскетизма. Пещера? Набедренная повязка? Ребра, торчащие от недоедания?! Три кимоно, одно поверх другого, верхнее из шелка цвета летних сумерек. Шляпа тоже была из шелка, только накрахмаленного и покрытого черным лаком, с белой лентой для подвязывания. За поясом торчали плети, такие красивые, что их следовало держать дома на резной подставке и ни в коем случае не использовать по назначению.
Толстяк. Щеголь.
Такого самурая я видел впервые.
Куросава Хигаси, голос господина Куросавы был низкий, гулкий, словно раньше таинственный участник совещания прятался за ширмой, а теперь спрятался в бочке. Правительственный инспектор надзора, пребываю в Акаяме по служебной надобности.
Я и Фудо ударили лбами в пол. Сэки Осаму ограничился тем, что встал со стула и отвесил инспектору поклон. Карп на стене нырнул поглубже в пену. Карпу хотелось стать драконом, но умная рыба не собиралась, что называется, дразнить богов.
Вразвалочку инспектор сошел, нет, скатился с помоста. Навис надо мной:
Младший дознаватель Рэйден?
Хвала небесам! Кажется, он не гневался.
Наслышан, весьма наслышан о вас.
А может, и гневался.
Вы, как я понимаю, также слышали обо мне?
Я?
Не вы ли минутой ранее помянули меня в своем занимательном докладе?
Я? Помянул?!
В присутствии господина Куросавы весь мой здравый смысл куда-то улетучился.
Ну да! Три покровителя Зимней Хризантемы, помните? Двое местных чиновников и правительственный инспектор из столицы? Приехал в Акаяму, задержался сверх всяких ожиданий. Это ведь ваши слова?
Это слова дочери аптекаря, счел нужным уточнить я. Я только пересказал, с вашего позволения.
Разумеется, вы совершенно правы. Пересказали со всей возможной точностью, за что я вам признателен. Это чистая правда, младший дознаватель. После приезда в Акаяму я заявил себя как покровителя Зимней Хризантемы. Не скажу, что она мне дешево обошлась, но дело того стоило.
Позорный приказ, лихорадочно думал я, пытаясь вернуть себе ясность ума. Приказ ехать на остров Девяти Смертей, виниться перед ничтожеством, сосланным за грабеж, сокрытие фуккацу и попытку побега. Признать справедливый приговор ошибочным. Ну что ж, теперь ясно, кто велел старшему дознавателю сделать все это, да так, что господин Сэки не смог ни ослушаться, ни покончить с собой во избежание позора. У Куросавы хватало власти сделать это. Можно не сомневаться, что и судья, вынесший приговор Тэнси из Фукугахамы, уже подписал все необходимые для освобождения грамоты.
Почему? С какой целью?!
Причины, побудившие инспектора заварить такую крутую похлебку, оставались для меня загадкой.
Мэцукэ сутэми взгляд человека, готового к смерти, решимость идти до конца. Мэцукэ, «цепкий взгляд» инспекция надзора. Между первым и вторым один неосторожный шаг. Случайный цепкий взгляд кого-то, о чьем присутствии ты и не подозревал, и вот ты уже готов идти до конца, и пришел, и даже умер.
Правительство следило за нами, самураями, во все глаза от владетельного князя до рядового стражника. Самый отважный воин трепетал перед шпионами службы тайного сыска. Инспекторы вроде господина Куросавы, в чьи обязанности входил контроль чиновников в городах и провинциях; «охрана внутренних покоев», «отряд упреждения», «бегуны», «карлики», а хуже всего «темные тайны», скрывавшие свою принадлежность к сыскной службе под личиной обычных, ничем не примечательных людей.
Болтали, что известный поэт Мацуо Басё тоже был из них, шпионов. Правда это или нет, не знаю. Я плохо разбираюсь в поэзии. Когда я спросил об этом у отца, тот лишь пожал плечами. «Беспрепятственно странствовать из провинции в провинцию, сказал отец, раскуривая трубку, и не быть задержанным можно лишь в одном случае.»
«В каком?» упорствовал я.
«При наличии особого разрешения от службы тайного сыска.»
Куросава Хигаси стоял надо мной кукла-неваляшка, умеющая сохранить равновесие даже при землетрясении. К сожалению, я не обладал такими же талантами. А значит, жизнь моя зависела от любого слова, произнесенного вслух обдуманного или неосторожного.
Так говорите, носильщики исполнили приказ гейши без возражений?
Да, господин инспектор!
Погрузили труп в паланкин? Не прекословили?
Да, господин инспектор! Нет, господин инспектор!
Вот это я ответил! Ничего, он понял.
Зовите меня по имени, Рэйден-сан. Ничто так не сближает, как совместная дорога. Нам предстоит увлекательное путешествие, в этом у меня нет сомнений. Чувствую, мы с вами подружимся. И знаете что? Мои предчувствия лучший гадальщик в Чистой Земле. Они еще ни разу меня не обманывали.
Да, господин инспектор!
Вы плохо расслышали меня? Повторите, как следует.
Да, Хигаси-сан!
Старший дознаватель Сэки стоял за спиной инспектора с каменным лицом. За время службы я успел изучить характер господина Сэки. Камень камнем, а под камнем-то он скорчил такую рожу, что меня пробил холодный пот. Что бы это значило, а?
Да, господин инспектор!
Погрузили труп в паланкин? Не прекословили?
Да, господин инспектор! Нет, господин инспектор!
Вот это я ответил! Ничего, он понял.
Зовите меня по имени, Рэйден-сан. Ничто так не сближает, как совместная дорога. Нам предстоит увлекательное путешествие, в этом у меня нет сомнений. Чувствую, мы с вами подружимся. И знаете что? Мои предчувствия лучший гадальщик в Чистой Земле. Они еще ни разу меня не обманывали.
Да, господин инспектор!
Вы плохо расслышали меня? Повторите, как следует.
Да, Хигаси-сан!
Старший дознаватель Сэки стоял за спиной инспектора с каменным лицом. За время службы я успел изучить характер господина Сэки. Камень камнем, а под камнем-то он скорчил такую рожу, что меня пробил холодный пот. Что бы это значило, а?
Инспектор повернулся к старшему дознавателю:
Я еду с вами.
Это лишнее, возразил господин Сэки. В это время года дороги трудны.
Полагаете, я боюсь трудностей?
Я не хочу подвергать вас лишениям.
У него не было полномочий запретить инспектору эту поездку. Но тон Сэки Осаму ясно говорил, что старший дознаватель пытается сохранить лицо, показывая, кто главный в нашем маленьком отряде.
Я ценю ваше отношение ко мне, господин Куросава расплылся в улыбке, такой сладкой, что ее можно было класть в пирожки вместо начинки. И все же я готов рискнуть. До совещания я планировал остаться в Акаяме, ожидая вашего возвращения. Теперь же я передумал. Я не стану обременительным спутником, Сэки-сан. Все ваши приказы, обращенные ко мне, будут выполнены без промедления. Умоляю принять мою скромную компанию!
И тогда с большим, замечу, опозданием! я понял, кого Зимняя Хризантема поила чаем, развязывающим язык. Уверен, чай заваривался не только для господина Куросавы, но для господина Куросавы в первую очередь. Я понял это сейчас, а инспектор раньше, прячась за ширмой и слушая мой доклад.
3. «Записки на облаках», сделанные в разное время монахом Иссэном из Вакаикуса
Когда я был ребенком, не достигшим совершеннолетия, у моего отца собрались гости. Насытившись и выпив саке, они предались стихосложению. Я думал, что меня прогонят, но нет, мое общество пришлось гостям по душе. Впрочем, в детстве я был тихим и скромным мальчиком.
Вскоре мой отец воскликнул:
Стихи это прекрасно! Но прекрасный инструмент все же инструмент. Что можно делать с помощью стихов?
Зарабатывать себе на жизнь, рассмеялся кто-то из гостей.
Достичь славы!
Соблазнить женщину!
Развеселиться, если загрустил!
Проникнуть в суть вещей, сказал мой отец.
Все замолчали.
Мы сидим в тепле и уюте, продолжил отец. За стенами нашего дома бушует гроза. Слышите гром? У нас есть слово, которое мы понимаем как «гром».
Но мы понимаем его также как «молнию», вмешался дядюшка Тори, наш сосед.
Отец кивнул:
Это так. Слово «гром» обозначает еще и молнию, которая бегает в тучах. Она бегает, но пока что не ударила. Когда же молния ударит в сосну, растущую на холме, когда она спустится с небес на землю, мы назовем ее совсем другим словом. Молния до удара и молния после удара две разных молнии, два разных слова. Выходит, любой из нас вчера и он же сегодня два разных человека. Жаль, что мы не меняем имена каждый миг. Не это ли суть вещей?
Все замолчали, а потом удивились. Не словам отца, нет! Просто в тот день я сложил свое первое трехстишье:
Молния в тучах,
Молния в древесине.
Путь меняет все.
4. «Я буду ждать твоего возвращения»
Остров Девяти Смертей.
Таких островов в Чистой Земле десять или двенадцать, точно не знаю. Все они называются одинаково, как если бы мы говорили не о дюжине, а об одном-единственном, каким матери пугают непослушных детей. Наш остров расположен в десяти с лишним ри[33] от северо-восточного побережья Госю. В сущности, это даже не остров, а кучка голых скал, надводная часть вулкана, сокрытого в пучине.
Скудная растительность. Мерзкий климат.
Вулкан дает о себе знать чаще, чем хотелось бы. Когда Идзанаги, бог-творец, рассек своего сына Кагуцути, бога огня, мечом на восемь частей, которые превратились в вулканы наш вулкан не вошел в их число. Но нет сомнений, что и ему досталась частица плоти огненного божества. Последний раз он извергался семь лет назад. Тогда, помимо ссыльных, населявших остров, погибло торговое судно с грузом «черного риса». Корабль разбился в щепки и затонул, никто из команды не спасся. Болтают, что во время извержения вода делается темно-зеленой, как сосновая хвоя, и всякий, кто утонет в этой воде, обретет бессмертие. Не знаю, так ли это. Ни один из утонувших моряков не вернулся, чтобы подтвердить или опровергнуть слухи.