Это была сфера удовольствий и сфера ритуальных услуг.
Ненависть Зэлы вызывала первая. А именно то, что многие из кукол герра Хагана, бывшего не только совладельцем фирмы, но и художником, имели облик несовершеннолетних девочек. Уолтеру тоже претила сама мысль о подобном, но он утешал себя тем, что тем, кто испытывает такие чувства, лучше удовлетворять их с бездушными «пташками», а не с живыми людьми. Если уж они по какой-то причине до сих пор не болтаются в петле.
Зэла подобных утешений не находила.
Интересно, кому это он так насолил, что для него наняли Полуночницу. Удовольствие-то не из дешевых.
Понятия не имею, только я бы ему сбор организовала на компенсацию расходов. Ну-ка, подлей мне еще кофе.
А откуда они вообще знают, что это Полуночница? Они вообще-то работают без свидетелей, усомнился Уолтер, наливая кофе в новую чашку.
Девочка видела. Дочка Хагана. Говорит, черная тень, представилась Мальчиком-С-Фонарем.
Ну тогда Полуночники не имеют никакого отношения к этому убийству. Разве ты не знаешь Полуночница или не попалась бы на глаза ребенку или просто тихо придушила бы свидетеля.
Полуночницы, наверное, разные бывают. Не знаю я, Уолтер. Надеюсь только, что на улицах станет поменьше девочек в желтых шарфах. Каждый раз смотришь будто гимназистка идет, и все у него тоненькие, маленькие, в синих платьях А как обернется а, пошло оно все.
Зэла залпом выпила обжигающий кофе и собиралась с размаха поставить кружку на стойку. Уолтер успел подставить под кружку ладонь и улыбнулся Зэле:
Милая, ты перебила половину нашей посуды. Нельзя ли меньше экспрессии?
Зануда, беззлобно буркнула она, все же ставя чашку рядом с его рукой.
Аккуратно, не издав ни звука.
Уолтер, нам нужен еще чай! За третий и за пятый столик, там твои соотечественники, они говорят, что здесь никто не умеет прилично заваривать!
Василика села рядом с Зэлой, поставив на стойку пустой поднос.
Уолтер улыбнулся. Женщины смотрелись вместе забавно. Зэла была черноволосой, с обветренным красно-медным лицом, высокими скулами и раскосыми глазами, отличающими коренных жителей Континента. А Василика бледная, веснушчатая рыжеволосая простушка, моложе Зэлы лет на десять. Рядом они напоминали осеннюю белку и угольную кошку.
Уолтер как-то видел такого зверя, крупнее льва в полтора раза, с черной, смолянисто поблескивающей шерстью.
Мои соотечественники очень любят говорить, что чай, который они пьют где-то, кроме Альбиона, вовсе не чай, а помои, которыми они постеснялись бы пачкать свой фарфор, Уолтер выдвинул один из ящиков под стойкой и достал оттуда мешочек из небеленого полотна. Но каково было бы их удивление, если бы они узнали, что тот чай, что везут клиперы из колоний, на самом деле пыль, которую нельзя заваривать без горьких цитрусовых корок? Есть всего четыре клипера, которые возят на Альбион настоящий чай. И все они ходят только в Гунхэго.
Он надел толстые стеганые перчатки и снял со второй печки большой медный чайник. Ополоснул кипятком два фарфоровых чайника и вылил воду прямо на пол. Она быстро ушла сквозь доски.
Но у нас нет чая из Гунхэго, у нас вообще не чай, это местная трава, которая напоминает его по цвету и запаху, расстроенно отозвалась Василика.
В этом-то и прелесть. Вот, отнеси им, милая, и посмотрим, хватит ли им снобизма возмущаться, улыбнулся ей Уолтер, ставя два чайника и несколько чашек на поднос.
Ты кем был на Альбионе, счетоводом в какой-нибудь чайной конторке? Какие лекции, скривилась Зэла.
Уолтер, пожав плечами, поставил в песок еще одну джезву.
Ты давно видела Мию? как бы невзначай спросил он.
А, ты все со своей скрипачкой. Да, Хенрик что-то говорил о том, что пригласил ее в конце недели. А что, птенчик, ты уже охрип отдуваться один? Пальчики холеные от гитары болят? хохотнула она.
Ты жестокая женщина, Зэла.
А как же райская птичка в цветущих лепестках персика?
Разве птички не бывают жестокими? улыбнулся Уолтер, разливая кофе по чашкам.
Хенрик пришел только к обеду. За это время Уолтер уже успел погасить обе печки и начать наливать пиво вместо кофе.
Хозяин паба «У Мадлен» с трудом протискивался в двери собственного заведения. Это был огненно-рыжий мужчина огромного роста. Кажется, он разменял уже шестой десяток, но возраст лишь начертил на его лице лишние морщины и запутал серебристые нити в волосах и бороде. Взгляд его медово-желтых глаз не потерял своей проницательности, зато обрел насмешливые искорки, свойственные тем, чья судьба складывалась нелегко.
Паб «У Мадлен» пользовался репутацией места, где можно останавливаться кому угодно, включая семьи с детьми и путешествующих в одиночестве женщин. Таким паб часто советовали прямо на пристани. Хенрик, хотя и был не молод, к тому же в одном из давних морских сражений потерял ногу, не позволял в своем заведении драк и дебошей. Правда, иногда они все же происходили, особенно в его отсутствие. С тех пор, как в паб устроился работать Уолтер, это стало его проблемой. Он был не против.
Когда-то он был бретером не из последних, и умел не только стрелять и фехтовать. Каждый раз, вспоминая, какими словами отзывался об этом его отец, Уолтер только горько усмехался.
Как ты тут справляешься?
Голос у Хенрика был ожидаемый для такого человека глубокий, раскатистый, словно далекий гром. Кто-то говорил, что похож на звериный рык, но Уолтеру казалось, что это недостаточно емкое сравнение.
Неплохо, но помощь требуется, улыбнулся он, выливая в узкий, высокий бокал порцию кофейного ликера, перемешанного со льдом.
Хенрик усмехнулся и подошел в стойке. Механический протез он заказал себе несколько лет назад, после долгих и упорных уговоров. Теперь его увечье было почти незаметно, и только царапины на светлых досках пола напоминали о том, что когда-то хозяин прохаживался по ним деревянной ногой, окованной железом понизу.
Уолтер добавил в бокал порцию водки и долил коктейль доверху сливками.
Какие планы на вечер, Хенрик? Мне опять придется бренчать палечку до закрытия?
Танец не просто так назывался «палькой». Слово «распалять» лучше всего характеризовало то, что начиналось сразу после первых аккордов.
Может и придется. Но ты не переживай, я пригласил нам на подмогу одну особу, желающую подзаработать.
Я надеюсь, это будет не как в прошлый раз, когда ты обещал нам певицу, а привел какое-то очаровательное существо чуть выше табуретки, которое не было бы слышно, даже если бы все просто молча пили, а не разговаривали и гоготали?
Хочешь сам искать пабу культурную программу? Может мне задуматься о том, стоит ли тебя держать с твоей палькой? усмехнулся Хенрик, становясь за стойку.
Уолтер перепрыгнул ее, оперевшись о край рукой и, как ни в чем не бывало, сел на один из барных стульев.
Что вы, герр Хенрик! Я готов играть вам палечку и петь скабрезные песенки с утра до вечера, лишь бы не лишаться счастья созерцать ваше прекрасное заведение!
И не вылететь из комнаты, которую ты у нас занимаешь.
Именно так. Я боюсь, сердце мое не вынесло бы такого удара. Так кого ты там нашел?
А, бортовая чародейка с пришедшего корабля желает бесплатную ночевку.
Бортовая чародейка? Это же злющие, дорого одетые тетки, которые даже на своих капитанов смотрят с таким презрением, будто они ну просто грязь под их ногами, усомнился Уолтер.
А эта молоденькая совсем, ну, твоя может сверстница. Видно, еще не разобралась, как надо себя вести. И смешная такая, выглядеть пытается как шаманка с Северных Берегов, ну ты сам посмотришь. Только я тамошних ведьм видал они еще хуже наших чародеек, беловолосые все, белоглазые, будто в них крови вовсе нет, и взгляды у них Как обведут черным свои глазища, так и думаешь, что такой колдовать-то не надо, она посмотрит и к месту приморозит.
По мне, что одни, что другие, что третьи неприятные особы, но в море без них делать и правда нечего. Одна чародейка способна навести морок и увести от корабля левиафана, а ты знаешь, сколько они топят, зевнув, ответил Уолтер.
Плавали мы и без ваших чародеек, ответил Хенрик, и взгляд его мечтательно затуманился.
Зэла успела рассказать тебе про кончину ее обожаемого герра Хагана? торопливо перевел тему Уолтер, пока Хенрик опять не завел про свое славное прошлое.
Про кончину всеми обожаемого герра Хагана и фрау Марии мне прожужжали уши все мальчишки-газетчики на пути от дома до паба. Я хочу дождаться статьи в «Парнасе», эти хотя бы думают, что пишут. Представляешь, одна газетенка вообще накорябала, что фрау Марию собака загрызла.
А откуда ты знаешь, может и правда собака? меланхолично спросил Уолтер, перегибаясь через стойку и снимая с остывшего песка джезву.
Так они фотографию трупа приложили, жандармскую. Что я, мало вскрытых глоток в своей жизни видел? Я и сам
Хенрик, Уолтер поднял ладонь в предупреждающем жесте.
В стойке подошла Василика.
Герр Хенрик! Я тут слышала, вы какую-то ведьму привели? А она нам двор не подожжет, как в прошлый
Она приедет погадать, отрезал Хенрик, не дав девушке договорить.
Ах, вот оно что! Тогда предупреждаю, у нас тут две пожилые леди, я надеюсь, ваша ведьма не будет предрекать всем, кто старше шестидесяти скорую кончину, как в
Василика, лучик мой, зачем ты держишь пустой поднос рядом со стойкой?
Чтобы вы поставили на него пять кружек темного пива и четыре шота односолодового виски с перцем, очаровательно улыбнулась ему девушка.
На нее было невозможно злиться, и Уолтер видел, что Хенрик добродушно посмеивается в усы, наливая пиво.
На нее было невозможно злиться, и Уолтер видел, что Хенрик добродушно посмеивается в усы, наливая пиво.
Ведьма пришла вечером. Раньше, чем Уолтер начал играть пальку и начались танцы, но именно в тот момент, когда он, поставив ногу на один из столов, вдохновенно пел «В таверне». Голос у него был сильным, гитара звонкой, и никто не мог бы пожаловаться, что хоть слово нельзя расслышать за смехом и разговорами.
Те, кто выиграл носят одежды тех, кто проиграл,
И здесь никто не боится смерти!
Уолтер подмигнул вошедшей девушке и отвернулся, не останавливая песню.
Он успел разглядеть ее. И правда, смешная. Совсем молодая, с нежной кожей, пушистыми, каштановыми волосами и медово-желтыми глазами, она зачем-то пыталась выглядеть как хищница с Севера. Но густые черные тени и плащ из белых ласок не делали ее похожей на шаманку, точно так же, как широкий пояс с медными бляхами и подвесками в виде птиц.