Елена Соловьева
Жена по обмену
Глава 1
Улыбайтесь так, словно угодили на прием к императору! орет фотограф. Позу, позу красивую! Радость на лице!..
А мне хочется сдохнуть и не видеть всего этого безобразия. Какая радость, какие улыбки? Стою, как идиотка, возле древней каменной кладки, дурею от жары и желания придушить Светку. Тоже мне, подружка. На кой ляд вытащила в это путешествие? Сказала: развеешься, снимешь стресс.
Угу, будто мне в родной Костроме мало развалин.
Мимо проходит толпа туристов фотосессия временно притормаживается. Я на секунду расслабляюсь, перестаю лыбиться. Фотограф морщится недовольно и опускает камеру.
Никто не знает, в честь какого божества и когда была построена эта арка, заунывным тоном вещает экскурсовод. В стоящей рядом пирамиде были найдены незнакомые символы, которые до сих пор не удалось расшифровать
Тамара, кончай делать вид, будто помирать собралась! кричит мне Светка. Зря, что ли, мы сюда так долго перлись? Пусть хоть фотки на память останутся.
Улыбаемся и машем! опять за свое фотограф. Машем и улыбаемся!..
Вспомни о чем-то хорошем! советует подружка. Чтоб ей пусто было.
О чем вспоминать? О том, что мне сорок с приличным хвостом, а я одинока, как луна на небе? Не на кого ночью ногу закинуть. На работе не коллектив, а террариум. Соседи второй год ремонт делают. Зуб снова ныть начал.
Дочка единственная и та исчезла. Как сквозь землю провалилась. Она уже взрослая, самостоятельная. Наверное, устала от моих нравоучений и советов. Вот и сбежала выступать где-нибудь без моего ведома. И чем ее так прельстили танцы?..
Со всех сторон сыплется, точно злой волшебник опрокинул надо мной ведро злых заклятий.
Ну же! рявкает Светка.
Вяло поднимаю руку, растягиваю губы не уверена, что получилась улыбка. Скорее, предсмертный оскал.
И тут за моей спиной что-то взрывается. Яркий свет ослепляет. Мир кружится, а меня точно подхватывает теплым потоком и несет в неведомом направлении.
Открываю глаза, привычно тянусь к тумбочке за очками.
Привычно не нахожу, чертыхаюсь и поднимаюсь с кровати. Опять забыла в сумке. Или вообще на работе
Путаюсь в чем-то длинном, лечу на пол. Откуда такое длинное одеяние? Всегда сплю в майке и трусах, с детства.
В больнице, что ли, ночнушку натянули?
А-а-а, ясно, взрыв был ничем иным, как солнечным ударом. Перегрелась-таки на солнце и загремела в больницу. Доигралась, дофоткалась на сорокаградусной жаре.
Сати Тамани!.. раздается откуда-то сверху. Вы очнулись? Великая радость!
Потираю ушибленный локоть, смотрю снизу вверх на незнакомую девушку. Вполне приятная, чернявенькая, волосы заплетены во множество косиц и причудливо уложены на голове. Вот только одежда странная. Давно ли разрешили медсестрам носить шелковые шаровары, длинные туники и расшитые бисером туфли?
Очнулась, признаюсь и продолжаю пялиться на туфли девушки. Есть в этом нечто странное. Необычное.
Точно! Я же без очков, но рассмотрела мелкий бисер. Вернее, малю-ю-юсенькие камушки, собранные в некое подобие цветка.
Необычная обувка, признаюсь вслух.
Это же вы мне подарили в тринадцатом месяце на день Великой Матери, радостно объявляет девушка.
Каком-каком месяце?! День матери в ноябре отмечают. Я точно помню Варенька никогда не забывала поздравить.
Трясу головой, с силой потираю виски. Принимаю протянутую девушкой руку и поднимаюсь. На удивление легко, хотя долго просидела на полу в неудобной позе. Спину не тянет, ноги не гудят.
Ты кто такая? спрашиваю у девушки. Чего вырядилась как на Хэллоуин?
Мина, ваша служанка, чеканит та. Прикладывает одну ладонь к сердцу, другую к виску и кланяется. А господина Хэла тут нет, он проживает в главной пирамиде.
Чего-о-о?! возмущаюсь я.
Хочу отругать медсестру за распитие спирта на рабочем месте, но озираюсь по сторонам и тут же забываю, что собиралась сделать. Это комната определенно не больничная палата. Скорее, покои принцессы. Узкая кровать, застеленная розовым покрывалом. Громадный, во всю стену шкаф, изящная тумбочка из белого дерева.
Что за дрянь?
Тыкаю пальцем в металлическую конструкцию, напоминающую цветок в горшке. Та отзывается на прикосновение, раскрывает «бутон» и являет сердцевину в виде чаши. В ней дымящаяся ароматная жидкость.
Чаецвет, хихикает Мина. Его вы тоже не узнали? Чашка заполняется чаем за два удара барабана. Вашему дядюшке ее подарил сам главный жрец Хэл.
Служанка снова кланяется и слегка розовеет. Кажется, этот Хэл важная шишка. Только мне до него какое дело? Поскорее бы проснуться. Все происходящее просто не может быть реально. Скорее, это плод моего обожженного солнцем сознания.
Ага, чаецвет, поспешно соглашаюсь. Дядя, который умер десять лет назад. Хэл и служанка. Все сходится!
Замахиваюсь и опускаю ладонь на собственную щеку. Пощечина обязана привести в чувство.
Больно-то как! Только не помогает.
Что с вами, сати Тамани?.. воет рядом Мина. Не делайте так больше, лицо испортите, как же появитесь перед господином Хэлом, Бэлом и Виллином?
Кажется, мне становится хуже. Мало было новостей, так теперь еще эти: Ниф-Ниф, Наф-Наф и Нуф-Нуф объявились. Все, завязываю с солнцем и переутомлением.
Пойду, приглашу вашего дядюшку, суетится служанка. Маэстро Михо сумеет вас успокоить.
Стой! хватаю ее за край туники. И тут же отпускаю.
Руки не мои. Но отчего-то выполняют команды. Одуреть можно!
Подношу к лицу чужую ладонь, рассматриваю тонкое запястье, длинные пальчики, ухоженные ноготки. Эти ручки точно никогда картошку на даче не копали. Ни морщинки, ни трещинки.
Зеркало дай! требую у Мины.
Назвалась служанкой, пусть помогает. А вообще не до нее сейчас. Оказывается, я пользуюсь не только чужими руками, но и голосом. Звонким, как хрустальный колокольчик. Необычайно бойким и молодым.
Очуметь!..
Щипаю незнакомую пухлую щеку, округляю миндалевидные золотистые глаза. Смотрю в поданное служанкой зеркало и все сильнее верю, будто сплю. Невозможно помолодеть от перегрева. Тем более измениться настолько.
Вместо привычного лица вижу незнакомку: нежная кожа, бровки вразлет, чуть вздернутый любопытный носик. Золотисто-русые волосы до подозрительно маленьких розовых пяток.
Ошалело ощупываю тонкую талию, касаюсь высокой груди. Улыбаюсь и трогаю белоснежные зубки.
Отпадно выглядишь, малышка! сообщаю отражению на манер своих учеников-третьеклассников.
Похожу на куколку из маминого сервиза: маленькая, стройная, молодая. Лет семнадцать, максимум восемнадцать.
Вы всегда были красавицей, замечает Мина. После падения немного не отошли, потому бледненькая. Но маг-лекарь Анри это исправит. Сумел же он вас с того света вытащить. Усыпил магически, пока лечил раны. Даже шрама не осталось.
Какого шрама? хмурю беломраморный лоб, хлопаю длиннющими бархатными ресницами. Откуда я падала?
Вы, сати Тамани, со скалы свалились, живо напоминает Мина и кланяется. Голову разбили. Хорошо, вас нашли вовремя и спасли. Столько дней без сознания пробыли. Ваш дядюшка уже к погребению начал готовиться
Хрупкие плечики вздрагивают, по юному телу пробегает озноб. Получается, если бы чуток запоздала с пробуждением, могла не проснуться вовсе? Или хуже того, быть заживо погребенной?..
Не знаю, откуда свалилась, но приложилась знатно, замечаю ворчливо. В любом случае, спасибо за исцеление. Где тут у вас выход, не подскажете?
По лицу служанки пробегает тень. Два коротких поклона и Мина отступает к двери:
Вам не разрешено покидать комнату. Если я вам больше не нужна, побегу к вашему дядюшке.
Не дожидаясь разрешения, служанка выскакивает за дверь.
А ну, стой! ору ей вслед.
Пытаюсь догнать. Делаю широкий шаг лечу на ковер, вновь запутавшись в длиннющем одеянии. И кто придумал шить такие ночнушки? Кружева и рюшечки это хорошо, даже красиво. Но не в таких же количествах?!
Слышу, как поворачивается в замке ключ. Вот Мина, что за мерзавка! Не объяснила ничего толком, не помогла, а уже поскакала ябедничать дяде.
Сажусь на кровать, хватаю подушку и утыкаюсь в нее носом, точно пытаясь придушить незнакомку, в теле которой оказалась.
Если я здесь, то где мое родное, трепетно любимое тело? Неужели лежит рядом с постройкой бесхозное, на сорокаградусной жаре? Или я в коме и все это только видение?..
Надо делать ноги! решаю вслух.
Подхожу к окну, раздергиваю шторы и замираю от восхищения. Открывшийся взору пейзаж превосходит самые смелые ожидания: пышные деревья и кустарники усыпаны розовыми и белыми цветами. Журчит фонтан с каменной наядой в центре, извергает мириады блестящих на солнце капель. Воздух чист и пахнет морем. С цветка на цветок перелетают маленькие птички с длинными хоботками.
Вот это фантазия! вздох восхищения слетает с губ. Это ж как здорово надо тюкнуться, чтоб такое напридумывать?
Мечтать некогда. Вот нет у меня желания встречаться с чужим дядей и что-то там объяснять. Если служанка закрывает в комнате как отреагирует Михо? Вдруг слишком много потратил на похороны и не захочет отменить?
Воздух, нужно больше воздуха. И вода вдруг это поможет по-настоящему очнуться?
Сигать вниз с третьего этажа идея не из лучших. Мастерю веревку из покрывала и занавесок. Привязываю к изголовью кровати.
Черт знает что! с остервенением обрываю подол, чтоб не мешал спуску.
Вот так-то лучше! Теперь подол открывает по-девичьи острые коленки и часть бедер. И прохладнее, и ходить не мешает.
Спуск проходит успешно. Радуясь, как идиотка, подпрыгиваю к фонтану. Окунаю в воду изящный пальчик.
Бр-р-р!.. Холодно!
То, что доктор прописал. От такой ледяной водички точно очнусь!
Или получу воспаление легких
Гигантские тени заслоняют небо. Задираю голову и то-о-оненько пищу. Одно из двух либо мне становится хуже, либо кошки действительно умеют летать.
Ма-ма выдаю, как кукла из советского детства.
Возле дома, из которого только что слиняла, опускается порождение хаоса: черный кошак размером с крупную лошадь. Складывает за спиной вороньи крылья, недовольно машет хвостом, увенчанным забавной кисточкой.
Что хуже всего, с шеи летуна спрыгивает наездник. Высокий, широкоплечий. С такими же черными, блестящими, как шерсть кошака, волосами, рассыпавшимися по обнажённым плечам. Под загорелой кожей при каждом движении перекатываются тугие мышцы.
Вот это да шепчу под нос.
Кот оборачивается, хищно разевает пасть и показывает длинный раздвоенный язык. Шипит, точно затаившаяся в траве гадюка.