А ты не задумывался, что это не вина отдельных людей, а просто наше нутро такое? предположил Кобальт. Ну не может по-другому человек жить, надо ему страдать.
Да, брось. Это же самый простой путь: влезть на вершину, присвоить плоды и раздавать холопам по чуть чуть. А вот запустить наверх таких же людей и поделиться по справедливости это слишком опасно и непредсказуемо. Вот, вспомни Иван Иваныча. Когда жили вместе в убежище, нормальный же мужик был. Если надо, поможет, откликнется, а как стал губернатором Кремля, так его, как подменили. Знаешь, чего я думаю не стал он сволочью, он был ею всегда, просто притворялся. Власть вытаскивает из людей все говно наружу.
Чшшш Смотри туда.
Тварь им попалась тогда голодная, да еще с собой выводок потомства привела. Дюжина мелких броненосцев, похожих на взрослых кошек, только пасти в несколько раз больше, зубы длинней и даже если укус окажется не смертельным, в их слюне столько дерьма намешано, что ни одно лекарство не вымоет.
В пяти метрах от поста вкруговую проходил ров глубиной в два метра, замаскированный брезентом и припорошенный землей. Попадая туда, тварь накалывается на стальные ежи на дне, и затем добивается сверху шквальным огнем. Вдоль рва существует несколько мостов переходов, расположение которых известно только сталкерам.
Фридом вызвал подкрепление по рации.
Мелкотня по рыку мамаши расползлась по сторонам, словно тараканы при включенном свете. Из за небольшого веса детеныши проскочили через ров по брезенту не провалившись.
Я за ними, крикнул Фридом. Смотри за большой.
Спина броненосца десять сантиметров крепких, как камень, сплошных костяных наростов. Чтобы убить его, нужно попасть в туловище или в голову. Это непросто сделать. Защищаясь, броненосец прячется под защитную броню, при этом втягивает головку под козырек, оставляя снаружи вытянутую, как у рыбы, острозубую пасть, в любой момент готовую к атаке.
Кобальт попытал счастье, выпустив из автомата в сторону твари трассировочный дождь. Броненосец отразил пули броней, и как ни в чем не бывало пошел к посту.
Ну, давай, подумал Кобальт, сделай еще шаг. Когда тварь провалится в ров, он превратит ее в фарш с помощью нескольких заготовленных гранат.
Тварь остановилась перед границей рва.
Почему она не идет дальше?! Неужели почуяла опасность? Нет, не может быть, интеллект у них как у рыб.
Сзади звучали выстрелы и предсмертные крики мелкотни. Фридом расправлялся с ублюдышами как полагается жестко и беспощадно. Жаль, Кобальт не мог поучаствовать.
Внезапно мамаша повернула налево и бросилась вдоль рва, остановилась у секретного моста перехода, перебралась по нему на другую сторону и ринулась в темноту, откуда только что прозвучал еще один предсмертный крик ее детеныша.
Ошарашенный Кобальт вскочил на ноги и бросился следом. Чудовищный болевой импульс в лодыжке повалил его на землю.
Ошарашенный Кобальт вскочил на ноги и бросился следом. Чудовищный болевой импульс в лодыжке повалил его на землю.
Нужно вставать. Фридом уверен, что напарник сдерживает мамашу, и не ожидает нападения.
Куда запропастилась рация?
Кобальт приподнялся на одну ногу, подставил упор костыля под мышку и поковылял к зданию.
Стояла гнетущая тишина. Твари нигде не видно, Фридом не откликается на зов. Где подкрепление?
Прожектор над входом освещал тело мертвого детеныша. Дверь распахнута настежь, на ступеньках кровавая полоса.
Неужели тварь пробралась внутрь? Если она отложит яйца в укромном закоулке, через несколько месяцев родится новое потомство. Голодное и злое, и тогда мидовцы будут в огромной опасности.
Поднявшись по ступенькам на крыльцо, Кобальт отбросил костыль, взял автомат обеими руками. Сразу за дверью, в холле, кровавый след сворачивал налево к лестнице. Сжимая зубы от боли, он перескакивал с больной ноги на здоровую.
Кровавый след нырнул под лестницу.
Еще мертвый детеныш.
Кто то притащил его сюда как приманку.
Сзади послышались быстрые звонкие шаги. Кобальт обернулся и увидел несущуюся на него, подобно поезду, мамашу. Сделал несколько выстрелов, попал в броню. Тварь ударила его козырьком. Сталкер отлетел к стене.
В глазах взорвались искры. В груди сдавило, он не мог дышать.
По лестнице загромыхали шаги. Подкрепление.
Вон она, послышался голос Фонаря.
Голова броненосца выскочила из под панциря, резко схватила одного из бойцов за руку и дёрнула на себя. Кровь хлынула фонтаном из плечевого обрубка, несчастный в шоковом состоянии кинулся бежать, запнулся, покатился с лестницы.
Загрохотали выстрелы. Тварь повернулась боком к нападавшим, спрятав туловище под броню. Однако совсем забыла, что с другой стороны на грани потери сознания находился Кобальт. Сталкер вытащил пистолет из ножной кобуры и выпустил в тварь целую обойму. Черная кровь выплеснулась из стреляных ран на животе. Спустя мгновение брононесец распластался на полу.
Кобальт чудом выжил, отделавшись пятью сломанными ребрами. Сталкер с позывным Молоток погиб. С Фридом все было в порядке он убежал в обход здания за одним из оторвавшихся от стаи детенышем. Конечно же, догнал и прикончил.
Тогда стало понятно, что твари не только год от года увеличиваются в размерах, но и умнеют. Приспосабливаются к сталкерам, как микробы к антибиотикам, и это только вопрос времени, когда они станут достаточно умны, чтобы преодолеть все защитные барьеры людей.
Из коридора послышался шуршащий звук. Кобальт отвлекся от воспоминаний и подошел к двери. Может очередная парочка подростков решила уединиться, или какой нибудь любитель побыть в одиночестве. А еще это может быть случайно проскочившая посты тварь или крыса.
Вытащив из кобуры пистолет, он толкнул дверь и шагнул в темноту коридора. Прислушался. Источник звука справа, удаляется.
Или убегает?
Кобальт пошел за источником, старый ковролин поглощал звук его шагов. Коридор закончился просторным фойе. Мигающий свет динамо-фонаря выхватывал из мрака гранитные колонны и двери лифтовых шахт, чуть дальше впереди ныряла в темноту мраморная лестница. Над головой висела покрывшаяся паутиной массивная люстра, окольцованная лепниной.
Звук пропал, но Кобальт не чувствовал себя в одиночестве. Дышал размеренно и глубоко, давая понять потенциальному врагу, что не боится его. На полу капля. Смахнул ее пальцем, понюхал. Темная вода. Хоть она и не имеет запаха, но Кобальт чуял ее всегда. Через полметра еще капля, потом еще, расстояние между ними сокращалось. Словно хлебные крошки, капли провели его мимо лифтов к лестнице, и там же пропали.
Вверх или вниз?
Внезапно загрохотали жестяные отливы. Сверкнула молния фойе и лестничные пролеты озарились яркой вспышкой. Следом громыхнуло так, что завибрировал под ногами пол, захрустели оконные рамы.
Кобальт постоял еще немного, вдыхая свежий запах озона, и направился вниз.
ГЛАВА 3
Двадцать литров в сутки столько мы производили в первый месяц, Иван Иванович отпил горячего чая из блюдца. Как разделить двадцать литров на сто ртов? Дать всем поровну? По стакану мужику, который пашет весь день на жаре и приносит пользу, и восьмидесятилетней бабке, еле стоящей на ногах?
Они называли это социальным равенством, сказал севший хриплый голос из противоположной стороны кабинета.
Они называли это социальным равенством, сказал севший хриплый голос из противоположной стороны кабинета.
Жажда мощнейший инстинкт живого организма, продолжил Иван Иванович. Я видел, как за глоток воды брат убивал брата, как мать выпивала норму ребенка, а потом рыдала от стыда у его трупа. Тогда я осознал социальные законы, которые формировались тысячи лет, больше не работают. Если мы хотим выжить, нужен новый порядок. Когда тонул Титаник, шлюпки в первую очередь наполняли женщинами и детьми. Большинство мужчин сильных, умных и полезных для общества погибли.
Неразумная трата ресурсов.
Преступная. Сильные не должны жертвовать собой ради слабых.
Иван Иванович стоял напротив окна, из которого открывалась панорама на Сенатскую площадь Кремля. Вдоль нее плотными рядами тянулись жилые постройки обслуживающего персонала в большинстве своем армейские палатки, укрепленные кирпичной кладкой. Здесь проживали наименее квалифицированные кадры: операторы, ремонтники, наливщики. Их путь на работу в бывший Государственный Кремлевский дворец, где теперь располагались водоустановки, пролегал через Соборную площадь. Там организованы пункты выдачи воды и продовольствия. Каждый получал норму в зависимости от квалификации, опыта и наработки часов. Никаких авансов и отпусков.
На территории бывшего Тайницкого сада велись приготовления к ежегодному Празднику воды. Зрелище обещало быть, как всегда, грандиозным на него губернатор не поскупится ресурсами, даже если придется урезать водную норму для рабочих и поднять цены для других общин. Необходимо все время убеждать своих граждан о каменной непоколебимости Кремля. Водоустановки всегда исправны, производство год от года растет, нормы повышаются. Стабильность и твердая рука вот что держало Ивана Ивановича все эти годы в безоговорочных лидерах общины и всего Садового кольца. Так должно оставаться и впредь.
В очередной раз восхитившись созданным им миром, губернатор испытал приступ удушающего страха. Все это в один момент может закончиться
Я дал тебе любые ресурсы. Когда будет результат?
Скоро, ответил хриплый голос. Я чувствую, прорыв близко.
Мне недостаточно твоих чувств, вдруг сорвался Иван Иванович. Покажи мне свет в конце тоннеля.
Чекист молчал.
Не пытайся влезть мне в голову. Эти твои штуки со мной не проходят.
И не думал этого делать. Я знаю свое место.
Иван Иванович глотнул чай из кружки. Нёба обожгло, но именно это было ему сейчас нужно. Боль отвлекала от фатальных мыслей.
Я делаю то, что вы меня просите, но у меня недостаточно знаний, сказал Чекист. Если бы у нас был профессор Алмазов
Мы давно обыскали все общины. Его нигде нет. Скорее всего, его убили еще десять лет назад.
Нет, он жив. Я чувствую.
Иван Иванович хмыкнул. Опять этот недомедиум со своими чувствами.
Возобнови эксперименты в коллекторе. Бери столько подопытных сколько нужно. Я хочу знать, как мне защитить Кремль.
В Спасские ворота въехал кортеж Гортранса. Первым номером двигался БТР с дюжиной вооруженных дружинников, следом два автомобиля личной охраны, затем бронированный лимузин князя Суворова, замыкал колонну, обшитый стальными листами пазик с тремя пулеметными расчётами.