Однако, несмотря ни на что, огромная любовь к футболу позволила знаменитому Стрельцову снова ярко заиграть. Болельщикам, как всегда, очень импонировал стиль их футбольного идола. Наверняка столь трепетное отношение поклонников игры вдохновляло его на свершение новых спортивных подвигов. Он по-настоящему ожил, оставив тюремные нары в прошлом. А особенно, как я уже говорил выше, повлияла на него встреча с моей мамой Раисой, которая как будто заново вдохнула в него жизнь и отец забыл все плохое, что было в тюрьме. По окончании карьеры он со мной делился некоторыми впечатлениями, воспоминаниями. Рассказывал, как был рад доставлять своей игрой удовольствие болельщикам. Не стеснялся признаваться и в неудачах. Так, помню, как он с горечью вспоминал, что уже будучи в составе «Торпедо» долго, по его меркам, не мог забить гол после возвращения «оттуда». Никак мяч не залетал в ворота соперников, словно был заколдованный.
«Твоя игра после «зоны» изменилась?» с юношеской непосредственностью теребил я его. «Знаешь, до тех событий я был молодым, уверенным в себе игроком и человеком, размышлял отец. А, вернувшись, осознал, что в одиночку на футбольном поле не выживают, каким бы великим ты ни был».
Очень часто задают вопрос: почему два года Эдуарду Стрельцову не давали выступать в основном составе родного клуба «Торпедо»? Дошло до того, что руководство ЗИЛа отправляло письма соответствующего содержания в отделы ЦК КПСС. Мол, дорогие товарищи, разрешите, наконец, нашему лучшему нападающему возобновить футбольную деятельность. Конечно, парторг завода, его коллеги бились за игрока отчаянно, пытаясь как можно быстрее вернуть любимца публики на поле. Но товарищи «сверху» все это время молчали. Но, слава богу, хотя бы не запрещали тренироваться.
Отец вместе с друзьями по футболу, многочисленными поклонниками его таланта тоже недоумевал: почему играть-то не дают за «Торпедо»? А в 1965-м свершилось! К неописуемой радости болельщиков он вышел в черно-белой торпедовской майке. И стал чемпионом страны! Спустя еще три года завоевал вместе с командой Кубок. Затем дважды подряд признавался лучшим футболистом СССР по итогам сезона. Заслуги немыслимые, но сейчас, к сожалению, воспринимаются нормально, даже обыденно, как само собой разумеющееся.
Зэк не зэк, а партнеры по «Торпедо» и национальной сборной все равно любили Эдуарда Анатольевича. Невзирая ни на что. По-моему, любили даже сильнее именно после возвращения «оттуда». Может, это наша национальная черта характера: поддерживать всей душой и сердцем угнетенных, тем более несправедливо осужденных.
Подробно уже рассказывал о замечательных людях, которые, не таясь, всячески поддерживали папу в самый нелегкий для него период. Номер один, конечно, Виктор Михайлович Шустиков. Еще Александр Медакин. Разумеется, его мама Софья Фроловна всецело посвятила себя сыну. Тепло их сердец он ощущал даже на расстоянии. Потому и тяготы переносил легче, по его же признанию. И благодаря этой поддержке в матчах советского первенства он после долгих мытарств со стороны властей предержащих все-таки заиграл.
За рубеж, однако, его по-прежнему не выпускали. «Неблагонадежен» этот известный ярлык вешался тогда неугодным. На Чемпионат мира 1966 года в Англию отец со сборной не поехал. По той же причине. А вдруг остался бы на просторах Туманного Альбиона? Такие соображения одолевали функционеров всех мастей от большого спорта до политической верхушки. Знаю это из рассказов друзей папы по «Торпедо», сборной СССР.
А то, что национальная команда лишилась одного из лучших, если не самого лучшего форварда накануне важного турнира, никого «наверху» не интересовало. Так называемая «политическая целесообразность» прежде всего. Уровень глупости вкупе с непроходимой пошлостью у некоторых людей в то время зашкаливала. Хотя бы подумали: как Стрельцов мог остаться в другой стране, если в 1966-м у него подрастал маленький сын, дома ждала любимая жена, и сам он был глубоко семейным человеком?!
Хорошо, что до сих пор есть истинные, порядочные поклонники футбольного таланта Эдуарда Стрельцова. Например, простые болельщики, которым я очень признателен. Среди журналистов тоже имеются замечательные люди, например, Лев Иванович Филатов, жаль, нет его с нами. Лев Иванович вместе с коллегами пытался официально восстановить доброе имя отца, чтобы с него сняли незаслуженную судимость. К сожалению, не удалось. Но все равно огромная благодарность от нашей семьи Филатову и его соратникам.
Однако слишком велика армия тех, кто делает себе имя на подготовке дешевых сенсаций. Их публикации не дают читателям ничего ни уму, ни сердцу. На ТВ и радио данная тема нередко поднимается некомпетентными людьми, которые порой не знают и малой части событий. Но с умным видом вещают на всю страну.
Как правило, пик грязной возни вокруг имени близкого нам человека приходится на юбилейные даты, сопутствующие мероприятия. Невольно задавался вопросом: не надоело еще грязь копать?! Хочется попросить: господа и дамы, прекращайте нести откровенную чушь. Хотя бы не рассказывайте народу небылицы, совсем уж далекие от реалий.
Не люблю афишировать себя, не стремлюсь быть в центре внимания. Это отнюдь не кокетство. Просто очень устал отбиваться от назойливых, зачастую неумных репортеров всех мастей. Вроде искренне делюсь впечатлениями, воспоминаниями. Но потом, к удивлению, переходящему в ужас, читаю неврастенические опусы. Потому открыто заявляю: если намереваетесь только о «зоне» со мной говорить, лучше не тратьте время. Нет смысла встречаться и общаться.
Не люблю афишировать себя, не стремлюсь быть в центре внимания. Это отнюдь не кокетство. Просто очень устал отбиваться от назойливых, зачастую неумных репортеров всех мастей. Вроде искренне делюсь впечатлениями, воспоминаниями. Но потом, к удивлению, переходящему в ужас, читаю неврастенические опусы. Потому открыто заявляю: если намереваетесь только о «зоне» со мной говорить, лучше не тратьте время. Нет смысла встречаться и общаться.
Окончание игровой карьеры: подготовка смены для родного клуба
По окончании игровой карьеры отец тренировал дублеров «Торпедо», затем пацанов детско-юношеской спортшколы (ДЮСШ). Почти весь день там пропадал. Уезжал на работу в одиннадцать утра, возвращался к девяти часам вечера. Ездил всегда на метро. Нравилась ему почему-то подземка, в отличие от меня, предпочитающего трамвай жили-то мы всегда в центре Москвы. На наземном транспорте можно было куда угодно быстро доехать.
ДЮСШ «Торпедо» всегда можно было гордиться: она выступала в городском первенстве, где велся скрупулезный клубный зачет, ведь конкуренция в те годы шла очень острая. Кстати, среди воспитанников моего отца были родственники известных людей. Например, сын знаменитого торпедовского защитника Виктора Михайловича Шустикова Сергей, и брат известного голкипера Димы Харина Михаил.
Уже после смерти отца ко мне подходили ребята-спортсмены, чтобы показать общие снимки с ним. Мол, вот они со своим футбольным учителем. Признаться, сегодня я уже не помню, кто эти ученики: имена и фамилии со временем стерлись из памяти. Знаю только, что это были мальчики 19591961 годов рождения. С ними-то знаменитый футболист и возился с утра до вечера. Понимал, как важно подготовить качественную смену для родного клуба. Я был тремя годами моложе. Но папа все равно звал меня на свои занятия: мол, играй со старшими ребятами, опыта наберешься. Набирался. Отец посещал мои тренировки в свободное от своей работы время. Смотрел, взыскательно оценивал. На его критику я реагировал нормально.
Когда Эдуард Анатольевич попал в больницу, о чем я расскажу чуть позже, уже я помогал торпедовскому тренеру Алексею Алексеевичу Анисимову, коллеге отца, заниматься с мальчишками. Тогда я уже учился в Институте физкультуры, а заодно и практиковался, помогая Анисимову вместо захворавшего папы. Ездили вместе с ним и командой того возраста на матчи столичного первенства среди ДЮСШ. В Лужниках с ФШМ «рубились» от души в то время у них был очень сильный состав.
Завершение спортивной карьеры отца не сказалось на благосостоянии нашей семьи. Во-первых, хорошо зарабатывала мама. Она сделала очень хорошую карьеру: от простого продавца до заведующей специальным складом Центрального универсального магазина (ЦУМ) одного из крупнейших в Москве и стране. На этом складе одевались члены правительства и дипломаты. Поэтому у нее была хорошая зарплата, которая позволяла нам жить по тем временам довольно прилично.
Во-вторых, отцу хорошо платили за матчи ветеранов футбола. Команда разъезжала по всему Союзу от Дальнего востока до Средней Азии. А когда он стал «выездным», то составлял компанию друзьям по футболу, что тоже приносило доход в семью.
А кроме зарплаты были еще и подарки! Например, однажды из Узбекистана он привез аж три шикарных ковра. Об одном из них мы даже на время забыли, и он пролежал в нашей московской квартире лет пять. Но когда о нем вспомнили, то увидели, что он сохранился в отличном состоянии: ни моль его не взяла, никакие другие напасти. Сейчас служит украшением гостиной на нашей даче.
Кроме того, Эдуард Анатольевич почти из каждой поездки на матчи ветеранов привозил книги. Со временем у нас дома набралась полноценная библиотека. В основном, его интересовала история войны, подробности сражений, судьба героев. Как сейчас помню, что на журнальном столике рядом с пепельницей всегда лежала книжка. Отец обожал устроиться в любимом кресле, чтобы предаться чтению. Регулярно видел его за этим занятием. А еще говорят, что спортсмены, в частности, футболисты, махровые, замшелые, необразованные люди. Дескать, кроме как мяч пинать, ничего не могут, ничто их в жизни не волнует. Думаю, пример знаменитого форварда с лихвой опровергает эти досужие домыслы.
Кстати, наблюдая, как отец запоем читал книжки, я и сам пристрастился к чтению. А любимыми фильмами давно стали для нас «Белое солнце пустыни», «Добровольцы», в общем, популярные советские ленты с участием великих отечественных актеров. В кино он с мамой ходил с удовольствием, а театры и концерты не любил посещать.
Кстати, наблюдая, как отец запоем читал книжки, я и сам пристрастился к чтению. А любимыми фильмами давно стали для нас «Белое солнце пустыни», «Добровольцы», в общем, популярные советские ленты с участием великих отечественных актеров. В кино он с мамой ходил с удовольствием, а театры и концерты не любил посещать.