Британские интеллектуалы эпохи Просвещения [от маркиза Галифакса до Эдмунда Берка] - Татьяна Леонидовна Лабутина 15 стр.

Искренне преданный Вильгельму, Дефо одобрял все действия короля. Он всегда поддерживал и его внешнюю политику. В памфлете «Доводы против войны с Францией» (1700) он высказался в защиту намерения Вильгельма Оранского начать подготовку к войне с королем Франции Людовиком XIV. Дефо подчеркивал, что война должна вестись на «справедливой» основе, и что нельзя считать справедливым основанием для нее «врожденную антипатию между нациями», общественное мнение в своей стране, либо нарушение чьих либо прав до тех пор, пока существует возможность для устранения подобных препятствий мирным путем. «Война, которая может стоить крови наших солдат и денежных затрат сограждан, не может быть чем то незначительным, чтобы начинать ее по любому поводу,  писал Дефо.  Вместе с тем мы не должны бояться вступать в нее, если у нас имеются для того справедливые основания». Подобное «справедливое основание» для развязывания войны Дефо усматривал в нарушении «равновесия сил», установившегося в Европе. Он рассматривал договоры, заключенные в целях равновесия сил, как необходимое основание для поддержания мира в Европе, которое надлежит всеми силами сохранять. Но если какой нибудь правитель с помощью уловок, интриг или силы попытается расширить территорию своего государства и станет слишком опасным для своих соседей, тогда то и появятся, по мнению памфлетиста, «справедливые основания» для начала войны. Дефо уверял: у Англии достаточно подобных оснований, чтобы объявить войну Франции и Испании с целью, чтобы обезопасить свою внешнюю торговлю, а также обеспечить безопасность своей страны и союзников.

Читая подобные высказывания Дефо, задаешься вопросом: почему такой сторонник «равновесия сил» в Европе, каким представал Дефо, столь беззастенчиво призывал своих сограждан начать войну с другими государствами? Дело в том, что в основе внешней политики английского правительства той поры лежали меркантильные интересы тех слоев общества (купечества, финансистов, промышленников), которые финансировали завоевательные войны и, соответственно, содержали армию. К этой категории населения принадлежал и Дефо, поэтому он безоговорочно поддерживал агрессивную внешнюю политику правительства, если только она сулила новые барыши для «денежных людей». По той же причине памфлетист с одобрением высказывался о колониальных войнах, которые вела по всему свету Англия на рубеже XVII XVIII вв. «Если наш флот не уничтожит испанские корабли и не разрушит торговлю Испании и ее владений в Индии, если наши колонии не обогатятся за счет постоянных грабежей испанцев в Америке, если мы не отберем у них острова Кубу и Испаньолу, если мы не высадимся на континенте и не разделим с ними сокровищ этой богатой страны (Америки Т.Л.), писал Дефо, значит, нами управляют очень плохие министры»116.

Как видно, Дефо всецело поддерживал внешнюю политику Вильгельма Оранского. Однако любопытно сравнить высказывания памфлетиста о войне с Францией с теми, которые он приводил в более ранних своих работах. К примеру, в «Очерке о проектах» просветитель с явным осуждением писал о войне с Францией. В то время шла война Аугсбургской лиги (1689 1697), в состав которой помимо Англии, входили Нидерланды и Габсбургская империя. Данная коалиция направила свои усилия против усиления могущества Франции. Дефо писал: эта война обошлась англичанам в неслыханную по тем временам сумму (18 млн. ф. ст.), численность армии возросла с 8 до 80 тыс., а решающих последствий для страны она не имела, разве что британскому флоту удалось проникнуть в Средиземное море, добившись там превосходства над французами. В то же время потери, которые понесли народы воюющих стран, втянутых в эту «жестокую» войну, представлялись памфлетисту огромными. «Мы вовлечены в опасную, обременительную войну,  писал он в «Очерке»,  в результате которой денежные люди королевства разоряются и нищают»117. Пожалуй, именно в последней фразе и заключена разгадка его изменившегося отношения к войне с Францией. Оказавшись банкротом во многом из за войны Аугсбургской лиги, Дефо не мог не осуждать ее. Однако стоило ему поправить свое материальное положение благодаря помощи коронованных особ, как он резко изменил свои суждения в отношении войн, которые велись королем Англии. И вот уже в своих памфлетах Дефо с одобрением отзывается об агрессивной внешней политике Вильгельма Оранского, восхищается успехами армии, которых она добилась в сражениях против Франции. Надо признать, что с подобными метаморфозами литератора мы столкнемся еще не раз. Вряд ли его можно было назвать принципиальным человеком.

К личности самого короля Дефо относился с подчеркнутой симпатией. Он с восхищением отзывался о таланте полководца Вильгельма Оранского, при этом собственное отношение к королю пытался выдать за общенациональные чувства: «Как счастлива нация после угнетения и тирании правителя деспота (Якова II Т.Л.) видеть на троне короля, который правит с согласия нации и пользуется такой же любовью народа, какую встречала только одна королева Елизавета»118. Однако подобное утверждение Дефо, мягко говоря, было большим преувеличением. Напротив, «чужеземное» происхождение Вильгельма постоянно вызывало к нему недоверие со стороны англичан. «Редкий из английских королей был так непопулярен,  подчеркивал историк Г. Вызинский,  встречал такую постоянную оппозицию в парламенте и возбуждал к себе такое недоверие в народе, как Вильгельм Оранский»119. Сторонник протестантизма, лояльно относившийся к диссентерам (вероотступникам от государственной англиканской церкви), Вильгельм с первых дней своего правления вызвал недовольство высокопоставленных церковников, приверженцев англиканского вероисповедания. Архиепископ Кентерберийский даже отказался короновать нового короля и его супругу, посчитав это «беззаконным делом». Когда собрался парламент, то многие представители англиканского духовенства покинули палату лордов. Пятеро из семи епископов Англии и более четырехсот священников англиканской церкви вообще отказались принести присягу верности королю, за что были лишены своих приходов.

Многие тори также оставались верными изгнанному из страны королю Якову II. Они считали Вильгельма «похитителем трона», мечтали о реставрации «законных Стюартов». Часть из них составила партию «легитимистов» или «якобитов» (сторонников короля Якова II и его сына Претендента). В знак своей ненависти к Вильгельму Оранскому они, собираясь в тавернах, раздавливали апельсин эмблему «узурпатора». Впрочем, якобиты составляли немногочисленную партию, большинство же тори, особенно те из них, кто принимал участие в Славной революции, признали Вильгельма «своим» королем и были готовы сотрудничать в его правительстве.

В 1701 г. Дефо написал стихотворный памфлет «Чистокровный англичанин», в котором отвергал все обвинения, выдвигаемые оппозицией против Вильгельма Оранского, связанные с тем, что он являлся королем «неанглийского» происхождения. Памфлетист выказывал удивление подобным возмущением англичан. Он напоминал своим согражданам историю Англии, которая на протяжении столетий подвергалась завоеваниям римлянами, греками, галлами, саксами, скоттами, норманнами:

В 1701 г. Дефо написал стихотворный памфлет «Чистокровный англичанин», в котором отвергал все обвинения, выдвигаемые оппозицией против Вильгельма Оранского, связанные с тем, что он являлся королем «неанглийского» происхождения. Памфлетист выказывал удивление подобным возмущением англичан. Он напоминал своим согражданам историю Англии, которая на протяжении столетий подвергалась завоеваниям римлянами, греками, галлами, саксами, скоттами, норманнами:

Как видно, данный памфлет представлял собой своеобразный панегирик королю. Он быстро сделался популярным в стране, выдержал двадцать одно издание, выходил тиражом в 80 тыс. Памфлет не остался незамеченным и тем, кому был посвящен. После издания «Чистокровного англичанина» Вильгельм приблизил к себе Дефо. Как утверждал британский ученый Б. Фицджеральд, Дефо сделался доверенным лицом короля, с которым они нередко проводили время в совместных беседах. С каждым днем дружба эта укреплялась121. Впрочем, на наш взгляд, подобные высказывания историка (кстати, не подтвержденные другими исследователями) представляются сомнительными. Если рассудить здраво, то что вообще могло объединять монарха и купца «средней руки», кроме восторженных виршей последнего в адрес короля? Нам представляется, что скорее всего памфлетист сам распространял подобные слухи, делая себе «рекламу».

В апреле 1701 г. пятеро джентльменов из графства Кент подали в палату общин петицию, в которой выражали свое недовольство по поводу волокиты при голосовании о кредитах, а также требовали ускорить приготовления к войне с Францией. Это были требования партии вигов, и они, естественно, не могли быть принятыми во внимание ее политическими противниками, тори, которые занимали в то время большинство мест в парламенте. Вигскую депутацию моментально арестовали. В ответ виги призвали своих сторонников на защиту пяти «мучеников». Их портреты раздавались на улицах, в их честь сочинялись баллады. Не остался в стороне и Дефо. Он написал памфлет «Напоминание легиона палате общин», который и вручил собственноручно в руки спикера палаты Роберта Харли. Говорят, что при этом Дефо был переодет в женское платье и что сопровождали его шестнадцать знатных горожан во всеоружии. По видимому, вручение меморандума требовало проявления достойного мужества от его подателя, дабы он не повторил судьбу кентских узников.

Автор памфлета свой трактат представил как наказ рыцарям и буржуазии, заседавшим в парламенте, от имени «многих тысяч добрых англичан», требовавших защиты. Дефо заявлял, что любая возвысившаяся над законом власть является тиранической и потому должна быть ограничена с помощью чрезвычайных мер. На его взгляд, в случае с «кентскими джентльменами» палата общин превысила свои полномочия: «В то время, как парламент должен охранять наши свободы и конституцию, он презрел свой долг и обвинил народ, которого обязан защищать»,  писал Дефо. Он расценивал действия депутатов парламента, арестовавших петиционеров, как незаконные, поскольку неоспоримым правом народа является обращение к его представителям в палате общин с петициями, в которых излагались бы жалобы на неправые действия властей. Однако, если избранники народа нарушают возложенное на них доверие и начинают действовать «небрежно, деспотически или незаконно», то народ Англии должен призвать их незамедлительно к ответу и выступить против них, как против нарушителей законов страны. И далее Дефо выдвигал требования, которые парламент должен был выполнить незамедлительно, прежде всего освободить подателей Кентской петиции. Свое обращение памфлетист заканчивал следующими словами: «Джентльмены! Если вы и впредь будете относиться к своим обязанностям небрежно, то в ответ можете ожидать неблагодарного к себе отношения народа, поскольку англичане никогда не будут рабами парламента, или короля. Наше имя легион и нас много»122. Памфлет Дефо возымел свое действие: кентские узники были освобождены.