Мы с капитаном Клементьевым тем самым, из батальонной разведки, все втроем вошли в небольшую прихожую, освещенную керосиновой лампой, стулья там нашлись всем. Да, еще когда входили, я, мазнув лучом фонарика над дверью, видел, что там высечено 1702 явно год постройки дома, в Германии я уже такого насмотрелся. Часто попадались и дворянские гербы, и какие-нибудь изображения, но здесь ничего подобного не оказалось, только дата. Ну что ж, это еще не седая старина, видел я даты, относившиеся аж к шестнадцатому веку
С такими вот командирами разведвзводов я встречался не раз и заранее знал, что столкнусь с какой-нибудь колоритной персоной.
Никак нельзя сказать, что разведка пользовалась какими-то особыми привилегиями однако располагала гораздо большей свободой, чем бойцы обычного строевого подразделения. И на тех, кто в непосредственной близости от передовой себе позволял кое-какие вольности, в основном нарушая установленную форму одежды, начальство, в общем, смотрело сквозь пальцы. Правда, по сравнению с иными виденными мною пижонами старлей выглядел даже скромненько: ну, кавалерийская кубанка вместо пилотки или фуражки, начищенные хромачи против устава собраны «гармошкой», кобура с «вальтером» висит на поясе на немецкий манер, а на боку офицерский кортик «кригсмарине», немецкого ВМФ, судя по исполнению, принадлежавший ранее старшему офицеру: все в позолоте ножны, перекрестье, головка рукояти в виде орла со свастикой, крученая проволока, вившаяся вокруг рукоятки из пластика под слоновую кость. У меня в вещмешке лежал такой же, но без позолоты. Между прочим, не такое уж это и пижонство: такой кортик хорош в рукопашной и тогда, когда в поиске нужно бесшумно снять часового
Старлей стал докладывать, быстро показав себя парнем дельным, ну да и по наградам видно, что не рохля.
Именно в том домике он расквартировал свой разведвзвод и перед тем на всякий случай велел домик тщательно обыскать, начиная с подвала мало ли что, отступавшие немцы порой оставляли сюрпризы, минировали самые безобидные предметы, ставили растяжки, мины закладывали. Так он и доложил с самым невинным видом но я (и уж наверняка капитан) прекрасно знал, что дело тут не только в поисках взрывчатых сюрпризов. Не всякий раз, но частенько в таких вот домиках немцы устраивали в подвалах винные погребки не только разведка, но и обычные солдаты не упускали случая по подвалам пошуровать. И ведь не подкопаешься: просто необходимо убедиться, что нет ни заложенных мин, ни «сюрпризов».
Обнаружив в подвале нечто, крайне напоминающее научную лабораторию (каковые слова он произнес без малейшей запинки), точнее, то, что от нее осталось, старлей, зная соответствующий приказ, тут же доложил в штаб батальона и этим не ограничился. Уже по собственному почину обошел соседей слева-справа и пару напротив, довольно прилично, по его словам, владея немецким, допросил касаемо личности хозяина (поскольку, когда они пришли, в доме не нашлось ни единой живой души, ни людей, ни собаки, хотя последняя безусловно тут обитала до недавнего времени, они обнаружили в одной из комнат подстилку, миски для еды и воды, пару поводков и хлыстик). Да и среди висевших на стене кабинета фотографий обнаружилась парочка, где мужик лет сорока, в штатском, был снят как раз со здоровенной овчаркой.
Соседи поначалу тряслись как банный лист, но когда поняли, что их не будут резать на кусочки и жарить на маргарине, малость успокоились и показания дали достаточно подробные. Да, на снимке (одну фотографию старлей прихватил с собой) изображен хозяин дома со своим Рексом. Никакой не фон, фамилия звучала не особенно и примечательно, хотя и не была такой уж простой вроде Мюллера или Бауэра (что означает «мельник» и «крестьянин», у немцев подобных фамилий не меньше, чем у нас Кузнецовых и Плотниковых).
Ничего особенно интересного они не рассказали у немцев не принято «дружить домами», запросто захаживать к соседу за солью или на рюмочку. Но информации старлей собрал немало. Очень приличный, вежливый господин, инженер по образованию, до последнего дня служил в гау (по-нашему «гау» область), в тамошнем управлении Министерства почт и телеграфа, занимал вроде бы не особенно высокую должность, но и не рядовую. На фронт не попал. Дом ему достался от родителей, а тем от их родителей, вообще семейство там обитает достаточно давно, с доимперских времен. Детей нет, жена погибла полтора года назад поехала в гости к родственникам куда-то в западные земли и там попала под бомбежку (кажется, в Гамбурге, но точно никто не знает). Около двух лет в домике обитал еще и племянник хозяина, как его хозяин отрекомендовал. Примерно за сутки до того, как в город вошли наши, хозяин с племянником погрузили в «Опель» несколько чемоданов, усадили Рекса и укатили, никому из соседей ничего не объясняя. То ли провидцы такие, то ли располагали более точной информацией, чем прочие горожане.
Думается мне, товарищ майор, что этот племянник фигура загадочная и интересная, сказал старлей. Соседи его описывают как рослого парнягу под тридцать, кровь с молоком. Хозяин, правда, вскользь упоминал, что его племянник из вермахта списан по ранению, но вот лично мне плохо верится. Конечностей полный набор, видимых следов тяжелого ранения нет, нисколечко не прихрамывал Подозрительно как-то. Даже если допустить, что его серьезно зацепило по организму. Наверное, сами знаете (я знал), что немцы сейчас гребут в фольксштурм всех мало-мальски пригодных, от подростков до стариков. Никак не прошли бы мимо, да и сам инженер отчего-то так и не попал под мобилизацию. А если учесть, что в подвале мы нашли натуральнейшую лабораторию Есть у меня версия, что это не племянник, а ассистент или что-то вроде. Да и хозяин с этой точки зрения смотрится подозрительно: соседи говорят, что он гораздо больше времени проводил дома, чем на работе, а кто бы такое позволил чиновнику, тем более в войну? И выглядит лаборатория как-то очень уж солидно для простого увлечения. Когда балуются радиолюбительством или модельки клеят, все гораздо скромнее выглядит. А в подвале очень уж солидно все оборудовано. Прямых доказательств нет никаких мы после того, как собрали о нем сведения, и дом, и подвал обыскали тщательно. И не нашли никаких следов его профессиональной деятельности ни единой бумажки, даже по Министерству почт и телеграфа. А ведь бумаг должно было быть немало, но они, похоже, все выгребли, когда смывались. В шкафу у него, правда, висят мундиры этого именно министерства, парадный и два повседневных, но это вполне может оказаться камуфляжем, прикрытием. А на деле он занимался какими-то серьезными работами. Мало ли примеров?
Действительно, мало ли примеров? И у немцев, и у нас, и у многих других. Для всех окружающих он чистый почтарь, вот как тот, а на деле занимается чем-то гораздо более серьезным и секретным
Очень солидно выглядит лаборатория, повторил старлей.
Какое у вас образование? спросил я. Часом, не кадровый офицер?
Да нет, сказал он. Я на войну ушел после двух курсов ИФЛИ, в сорок первом
Что же, ни с какой стороны не технарь, но парень должен быть весьма неглупый и интеллигентный. Московский институт истории, философии и литературы был, говоря современным языком, очень престижным вузом, с большим конкурсом. Недалекие ребята туда просто не попадали, не то что в другие вузы, обычные, так сказать, стандартные, что гуманитарные, что технические
Ну что же, сказал я. Если у вас все, пойдемте посмотрим.
Он прихватил сильный шахтерский фонарь (не наш, а трофейный), и мы трое цепочкой спустились в подвал по узкой каменной лесенке. Подвал, тут и гадать нечего, выглядел современником дома, перестройке так и не подвергавшимся. Вот уж здесь мне быстро стало ясно, никакого камуфлета[9] ни за что не заложишь так, чтобы он остался незамеченным. Сплошной камень плиты пола, сводчатый потолок, стены Две самые обычные двери, справа и слева. Старлей кивнул на левую:
Ну что же, сказал я. Если у вас все, пойдемте посмотрим.
Он прихватил сильный шахтерский фонарь (не наш, а трофейный), и мы трое цепочкой спустились в подвал по узкой каменной лесенке. Подвал, тут и гадать нечего, выглядел современником дома, перестройке так и не подвергавшимся. Вот уж здесь мне быстро стало ясно, никакого камуфлета[9] ни за что не заложишь так, чтобы он остался незамеченным. Сплошной камень плиты пола, сводчатый потолок, стены Две самые обычные двери, справа и слева. Старлей кивнул на левую:
Ничего интересного. Кладовая для продуктов. Кое-что там оставалось, но мы, виноват, пустили на нужды действующей армии. Справа какая-то штуковина, не похожая, по-моему, на научное оборудование, и выглядит вполне целой
Потом посмотрим, прервал я, взял у него фонарь и посветил во все стороны, чтобы осмотреться как следует.
Справа у стены шесть больших столов, не менее чем полтора метра на три, в луче фонаря прекрасно видно, что от неизвестной аппаратуры остались одни ошметки. Толстые кабели соединяли их параллельно, но были разрублены в двух местах каждый.
Я присмотрелся. Тянувшиеся меж столами кабели немцы обрубили, но оставили пару других они, надежно прикрепленные к полу железными креплениями, тянулись через весь подвал к стене, потом поднимались по ней к оставшемуся целехоньким распределительному щиту, укрепленному рядом с правой дверью.
Пройдя туда, я распахнул дверь, посветил с порога. Да, многим хорош старлей, но не технарь. Для инженера никакой загадки всего-навсего стандартный дизель-генератор. Я с такими сталкивался, и довольно давно немцы их поставляли нам до войны в числе прочего оборудования: ну да, вот и шильдик знакомый, овальная бронзовая табличка с памятной мне эмблемой завода, его полным наименованием и заводским изомером генератора. Ни малейших видимых повреждений ну, ничуть не секретное оборудование, можно сказать, бытовая вещь наподобие утюга. Правда, этот был гораздо мощнее, чем те, что я видел до войны. С одной стороны к нему шли кабели от распределительного щита, с другой кабель уходил в потолок. У меня, как у инженера, сразу появились объяснения. Мощная штуковина, определенно тока должно было хватать не только для освещения, но и для всей этой научной аппаратуры.
Старлей сказал у меня за спиной:
Наши эту штуку как следует осмотрели. Никишин саперное дело знает прилично, клялся и божился, что не заминирована.
Ну, коли так, и он выглядел вполне исправным. Судя по уровню топлива в стеклянной трубке, его в баке еще достаточно, а у стены с дюжину приличного объема емкостей, каждая литров на тридцать, с удобными длинными носиками. Я их покачал две пусты, а вот остальные полнехоньки. Старлей, похоже, прав: никаким увлечением тут и не пахнет. У немцев давно уже введен строжайший режим экономии горючего. Никак не мог бы не особенно и высокий чиновник-почтарь раздобыть столько солярки на свои подобные увлечения. Да и бензин для «Опеля» имелся, а ведь к тому времени частные авто практически стояли на приколе, их владельцам бензина попросту не выдавали. Ох, не прост немец, та еще птичка
Я решился попробовать. В конце концов, все кнопки и переключатели были знакомыми. Нажал-повернул где следует. В недрах генератора что-то басовито рокотнуло, привычно для меня застучало, характерные шумы-стуки стали ритмичными и генератор заработал, как миленький, в нормальном режиме, без перебоев. И тут же, за нашими спинами, в подвале вспыхнул яркий электрический свет.
Старлей даже головой покрутил:
Лихо у вас получилось, товарищ майор
Я пожал плечами:
Да нечем тут гордиться. Обычный генератор, в рабочем состоянии, горючего навалом. Пойдемте теперь осмотримся как следует, со всеми удобствами
Итак, шесть столов простых, рабочих, но сделанных с хваленой немецкой аккуратностью. Но то, что на них укреплено, в таком состоянии, что невозможно и понять, что перед глазами.