Пробовала даже роман с женатым: у него мало времени, у меня мало времени, все счастливы. Но оказалось, что я должна ждать у окошка и сразу бросать свои дела, когда он является. Бррр, нет.
Я подхватила свой клатч со стола и отправилась прощаться с Соней. Мне, конечно, тут же предложили остаться до утра у них. Но я ж не дура: у людей первая брачная ночь. Вдруг им захочется провести ее не только в спальне? Не уверена, что моя психика готова к такому зрелищу, если я вдруг пойду на кухню за бутербродиком.
Лучше вызову такси. Надо только забрать из кухни мои кондитерские инструменты, которые я брала, чтобы в случае чего поправить торт. Все кондитеры так делают: без шпателя, баночки глазури, конвертика с кремом и баллончика с шоколадным велюром мы из дома не выходим.
Но у ворот меня окликнули:
Эй, малиновая зефирка!
Я завертела головой, и тут же была сцапана загорелыми руками.
Тебя когда-нибудь похищали с целью держать в сексуальном рабстве? знакомо прошептали мне на ухо.
А он умеет задавать правильные вопросы!
Макс просто взял и перенес меня метров на двадцать в сторону к алой «бэхе». Открыл дверцу и сделал приглашающий жест:
Выбирай: сама залезаешь на переднее сиденье и пристегиваешься, и за это едешь с открытыми окнами любуешься ночным городом и подпеваешь радио. Или я тебя сейчас свяжу и брошу на заднее, а там темно, скучно и липко, потому что недавно разбил бутылку с имбирным сиропом и все никак не соберусь почистить.
Чем ты меня свяжешь? Я дерзко смерила его взглядом. У тебя даже галстука нет.
Он поднял брови и внимательно изучил мое лицо, как будто сомневался, что эти слова сказала именно я. Потом прижал к себе покрепче, чтобы не сбежала, и обратился к проходящему мимо мужчине в костюме:
Эй, друг. Прости, тебе галстук очень дорог?
А что такое? настороженно спросил тот.
Да вот девушку похищаю, связать нечем.
А что такое? настороженно спросил тот.
Да вот девушку похищаю, связать нечем.
А Мужик стянул с себя темно-бордовый шелковый галстук. Держи. Это будет самое веселое его приключение после всех собраний, на которых он побывал. Не забудьте испортить его пролитым шампанским.
Спасибо, друг, Макс прижал руку к сердцу. Могу потом даже фотографии его приключений прислать.
Если девушка не будет против, покосился тот на меня. Но потом покачал головой: А хотя нет. Не хочу завидовать собственному галстуку.
Макс только ухмыльнулся, поставил меня перед собой и предложил:
Ну что? Руки! Спорим, тебя никогда еще не связывали галстуком от Валентино? Будешь внукам хвастаться.
Дай подумать Висконти связывали, Бриони связывали, даже Армани связывали, а Валентино еще нет.
Вот, буду у тебя первым.
Я демонстративно фыркнула.
Вот стерва, восхитился Макс.
Нет уж, поеду на переднем! Я ткнула в него пальцем. Так ты не сможешь от меня сбежать, как в кладовке!
Я передумал. На переднем поедешь только при условии, что задерешь ноги на приборную панель. Так я получу полное удовольствие.
А я переломы всей Асеньки и коленные чашечки между ребрами, когда ты отвлечешься на мои восхитительные лодыжки и вмажешься в столб?
Я так и думал, что идея с галстуком тебе понравится больше, ухмыльнулся он нахально и двумя руками растянул галстук как гарроту.
Особенно она понравится полиции, когда она увидит у тебя на заднем сиденье связанную девушку. Я молчать не буду!
Попросим еще галстук для кляпа? Что на этот раз предпочтешь? Эрме?
С кляпом будет еще нагляднее.
Ладно, уговорила на багажник.
Ты свою машину видел? Там только мешок картошки возить.
Да ты небось легче того мешка! И компактнее.
То, что я могу поместиться в чемодан, еще не повод меня туда запихивать!
Макс вздохнул, закатил глаза и сказал:
Я понял. У меня есть только одно средство тебя убедить.
Он накинул на себя многострадальный галстук, положил руку мне на талию, а вторую сзади на шею и притянул к себе, вовлекая в поцелуй.
Одно соприкосновение языков и по всему телу стали загораться лампочки, вновь включая зудящее напряжение, ожидание прикосновений и сверхчувствительность кожи.
Я и так собиралась с ним поехать, но теперь он просто не оставил мне выбора.
Оргазм это хорошо, это вкусно, но один даже крышесносный оргазм за мои целые дни работы и затворничества мне мало!
Не хочу, чтобы праздник заканчивался.
А Макс дарил обещание продолжения, да такого, что нам позавидуют все, кто сегодня мечтал добраться до ближайшего укромного уголка.
Пусть праздник продолжается, пусть!
Макс провел кончиками пальцев по шее сзади, запустил руку в мои волосы на затылке, и я почти застонала, настолько в тему была эта совершенно невинная ласка.
Ну что, теперь поедешь со мной безропотно?
Ропотно, но поеду.
И задерешь ноги на приборную панель?
Как скажешь, прошептала я ему в губы.
И раздвинешь бедра, когда я захочу приласкать тебя?
Раздвину
И стянешь трусики до колен и поднимешь платье?
Нет. Я отстранилась и скорчила рожицу. Этого не смогу.
Почему? опешил он, уже почти загнавший меня в транс своим мурлыкающим тоном.
Потому что на мне нет трусиков!
Я расхохоталась, а он схватил меня в охапку и буквально затолкал на переднее сиденье машины. Пышная юбка в одном месте помялась, в другом задралась, и я получила шанс почувствовать себя очень растрепанным букетом в хрустящей обертке. Но кое-как нащупала ремень и застегнулась и, пока Макс обходил машину и садился, даже нашла, как пристроить юбку, чтобы видеть окружающий мир.
Машина заурчала, Макс взялся за руль и повернулся ко мне:
Ноги!
Я демонстративно вытянула одну ногу, потом другую и сложила их Максу на колени. Острые шпильки моих босоножек при этом нещадно царапали водительскую дверцу, но он как-то не обратил внимание. Слишком был занят разглядыванием разрекламированных мной лодыжек.
Каким-то невероятно сексуальным жестом он обнял ладонью мою щиколотку и повел руку вверх, скользя по гладкой коже. За его рукой словно следовал лесной пожар, мгновенно зажигая все мои нервы. Я завороженно смотрела за ее продвижением, не замечая, что склоняюсь все сильнее и сильнее, и останавливает меня только ремень безопасности.
Мы сошлись где-то на середине, когда он перевалил за колено и натянутые мышцы на внутренней стороне бедра уже начали подрагивать в предвкушении.
Я поймала его губы и наконец сделала то, что собиралась с самого начала, прикусила их. Нет, сок не брызнул, но в ответ Макс притянул меня к себе, жестко обняв ладонью шею и начал целовать, хаотично и жадно, будто разом сойдя с ума. Его напор заставил меня потерять голову настолько, что я уже тянулась к замку ремня, забыв о том, что мы стоим у главных ворот, откуда все разъезжаются.
Нет, я слишком тебя хочу, чтобы трахаться в машине! Он остановился, тяжело дыша. У него даже зрачки пульсировали в такт дыханию. Я хочу тебя вертеть во всех позах и делать это несколько часов как минимум. Так что пристегнись обратно, и, так и быть, можешь сложить свои ноги на место.
А трусики надо надеть? невинно спросила я. Прямо тут, ты посмотришь?
Он зарычал, прикусил мою нижнюю губу и оттолкнул, схватившись за руль.
Кокосовое масло
Я едва ли заметила, где Макс живет. Огненно-красная «бэха» пролетела по ночным улицам, пылая от наших эмоций, с визгом затормозила у дома, и Макс потащил меня в свою квартиру на первом этаже так быстро, будто мы только что воровали яблоки у соседей и теперь мчались домой под лай собак.
Но как только за нами захлопнулась входная дверь, вдруг стало тихо. Пока Макс возился с дверью, я проскочила в комнату и замерла, разглядывая специфический интерьер.
Мебели там почти не было. Только картонные коробки, составленные одна на другую, из которых свисала одежда. И вместо стола тоже были они.
На окне плотные светонепроницаемые шторы. Свет проникал только из прихожей.
А вот на низкую кровать с высоким матрасом хозяин явно не поскупился. Она застелена черным бельем, а рядом, на коробке, изображающей тумбочку
Мои глаза округляются.
Там стоят толстые темно-красные свечи, валяются вперемешку презервативы разных марок, тюбики лубриканта, маска на глаза я очень хочу верить, что она для сна, но зачем тогда плотные шторы? темные пузырьки и еще игрушки? Я не успеваю опознать ничего из того, что там лежит, потому что Макс проходит в комнату и смахивает большую часть в открытую коробку по соседству.
И тут же делает вид, что ничего не было. Чиркает спичками, зажигает эти свечи, поворачивается ко мне:
Тебе помочь с платьем? В его темных глазах пляшут огненные язычки.
Что?
Ты же хочешь в душ? Помочь с платьем?
Он прав, я не смогу выпутаться из него самостоятельно.
Но
Я поворачиваюсь спиной, он гладит мою шею, и на кончиках его пальцев огонь. Он расстегивает крючки, стоя позади меня, и я чувствую, как его дыхание становится все тяжелее и быстрее.
Я и сама дышу глубже и чаще. Хорошо, что платье расходится, выпуская мою грудь на волю, иначе я бы точно упала в обморок, как девица восемнадцатого века в тугом корсете.
Голова и так кружится от запаха свечей и близости Макса.
Душ, указывает он, там.
А ты не будешь подсматривать? почему-то спрашиваю я.
Пока не заслужила, ухмыляется он.
Я скидываю свою шуршащую упаковку прямо на пол ванной, залезаю под горячую воду, и меня неуклонно начинает тянуть в сон.
Слишком много событий, внимания, работы, празднования, танцев, поцелуев, шампанского даже зажигательный мужчина, ждущий за дверью, не может меня взбодрить.
Я заворачиваюсь в пушистое белое полотенце, пахнущее весной, и выхожу к нему. Макс еще одет и это странно. Он щелкает меня по носу и говорит:
Я быстро.
Может быть, он и вправду быстро, но я только на минуточку ложусь на кровать, и мои глаза закрываются
закрываются
В толще сна не понять, что происходит.
Мне просто становится очень тепло и хорошо.
растворяюсь в качающихся волнах горячего моря
Такое оно плотное и теплое, как было только Мертвое море в Израиле, куда мы ездили с родителями в честь моего поступления.
Последнее лето перед тем, как все разрушилось Помню, как постепенно, с утра, все сильнее нагревалась плотная маслянистая вода: сначала была просто теплой, потом почти не чувствовалась разницы между кожей и соленым морем, а потом все вокруг превращалось в горячее соленое масло и нигде не было спасения, только бесконечное тепло и плотные волны, лижущие кожу, пока она не становится гладкой-гладкой.
Хочу остаться в этом лете, в этом добром ласкающем тепле, не возвращаться, не погружаться во взрослый мир, с которым я не справилась
Но волны, сначала оглаживавшие меня со всех сторон, разминавшие кожу на ногах и руках, качающие нежно и уверенно, сильно и ласково, все чаще начинают касаться груди. Это неловко, потому что от их прикосновений твердеют соски, и их наверняка видно через купальник всем окружающим.