Наоборот, с тобой!
Я тяжело вздохнула и посмотрела на него. Было в этом что-то будоражаще-порочное: обнаженный блондин с черными среди белых смятых простыней если не вспоминать, что измяла их я лично в одиночестве, корчась тут ночью.
Понимаешь, ты для меня символ абсолютной романтической любви. А Демон что? Он выглядит вообще как подросток. Я похожа на педофилку?
Я не могу быть символом, я вообще часть тебя, фактически ты.
Ну раз ты это я, то сам с ним и трахайся, подытожила я.
Мне не нравится, что ты перестала меня бояться, с ленивой угрозой протянул Люций.
Я обернулась и встретилась с прищуренными черными глазами, в которых плескалась тьма. Да, перестала.
Я не для того стала темной богиней или как ты меня там назвал, вздохнула я. Чтобы тебя бояться. Раньше надо было думать. До того, как вы запихивали в меня эту темную сущность.
Я назвал тебя темной стороной вампира, понятия не имею, откуда ты взяла богиню.
Из вашей с Демоном ругани по поводу меня. То есть, когда я обрела темные дары, которые раньше полагались только вампирам, какую-то разновидность бессмертия и при этом не заполучила жажду крови это не богиня, это хрень какая-то?
Он пожал плечами и взял стакан сока из сахарного тростника с тумбочки. Это было такое развлечение для туристов сначала смотреть, как его выжимают, а потом пробовать и понимать, что это просто вода с сахаром. Но Люций утверждал, что для понимания оттенков вкуса надо любить кровь. Кровь я не полюбила. Но что-то определенно изменилось, только я пока не могла понять, что.
Я села на край постели, но этого показалось недостаточно, и я подползла на коленях к нему поближе:
Помнишь, ты мне говорил когда-то, что я самая обычная тыква. Ничем не особенная. Просто попалась по пути. А потом внезапно оказалось, что я твоя половина.
Я врал, он пожал плечами.
Я догадалась!
Вот блять, что за тварь? Хотела спокойно уехать, поглазеть на экзотику, купить сувениров, привести голову в порядок. Вместо этого он меня завел и вывел.
Ты вообще представляешь как это жить обычным человеком? прошипела я зло. Какая это неизбывная мечта оказаться особенной? Ты ведь родился таким! Ты не представляешь, как это страшно с каждым годом понимать, что годы утекают сквозь пальцы, и никто не тебя не спасет. Как тает детская уверенность, что ничего плохого с тобой не может случиться. Как исчезает убежденность в том, что в тебе есть что-то, чего нет у других. А без этого стать особенным не получится совсем. Остаются книги и фильмы, которые утоляют жажду как морская вода. В первые секунды кажется, что помогло, а потом тебя рвет всеми этими светящимися мальчишками, письмами из хогвартса, попаданцами и темными властелинами. Потому что мир ни намеком не дает тебе понять, что внутри него есть волшебство. И тут приходит один ублюдочный вампир и говорит волшебство есть, но не для тебя! Мне кажется, я просто умерла в этот момент, поэтому мне и было пофиг на все, что происходило дальше.
Тебе было пофиг, потому что ты была под наркотой, любовь моя, Люций ни на секунду не заразился моей горячей речью. Лениво возил трубочкой в стакане, гоняя льдинки. Ему-то можно местный лед, вряд ли вечному вампиру страшен понос. А когда прошло действие таблеток, вот тогда тебя скорчило.
Странным образом совпало с твоим отсутствием.
Потому что я тоже наркота, протянул он, изо всех сил наслаждаясь собой.
Я смотрела на эту тварь, и мне хотелось разорвать его на части, трахнуть, поцеловать, любить до конца дней и высушить насмерть.
Он кивнул, встретив мой взгляд и правильно его интерпретировав. Ему тоже хотелось сделать это со мной. Почти всегда мы испытывали одни и те же чувства, но теперь тьма внутри меня подсказывала ответы. Я снова чувствовала его, как тогда, с меткой, но теперь я управляла этим.
Мы одинаковые. Мы не просто части одного целого. Мы и есть это целое, сказал он спокойно. На удивление спокойно. Странно спокойно для вечно раздраженного всем Люция.
Я хмыкнула.
Он покачал головой.
Если бы ты открыла глаза в изначальной тьме и увидела бы свет, лишь став взрослой Если бы я появился в роддоме номер двадцать и получил бирку с надписью «девочка»
Ничего бы не изменилось сказала я одновременно с ним.
Ничего, кивнул он.
Я посмотрела в его черные глаза. Неужели я была бы такой жестокой эгоистичной сволочью?
И сама себе ответила да. Была бы.
Я провела кончиками пальцев по его худому лицу с выступающими острыми скулами, очертила четкую линию челюсти, скользнула пальцем по безупречно ровному узкому носу. Словно искала в его чертах свои.
А он терпел. Смотрел на меня и терпел, что я его трогаю. Смотрел, не мигая, пока я наглела и гладила его по волосам белым, блестящим. Отводила пряди от лица. Любовалась. Своим. Вампиром.
Укуси меня прошептала я. Как ты умеешь.
Нет чтобы выеби меня как ты умеешь, оскалился Люций.
Что-то мне после ваших с Демоном игрищ никакого секса уже не хочется, призналась я. И боюсь, долго не захочется.
Вот теперь обязательно выебу, ухмыльнулся он.
Неа, сказала я. Ты нет. Ты никогда не делал это насильно. Мне всегда приходилось умолять.
А кто делал? я даже не заметила как он выпустил клыки.
Твой прекрасный брат.
Демон никогда
Конечно. «Когда» он был с тобой, я ушла на задний план. Но это было мое тело, не забывай.
Ебут не тело, неразумная любовь моя.
Когда ебут не тело, это называется другим словом, возлюбленный мой, в такт ему пропела я.
Какие глупые предрассудки!
Я покачала головой. И все-таки, когда он был частью меня, это словно был не он. Он был жестоким, кровожадным и развратным. А этот Люций, живой и настоящий, продолжает играть и даже не рвется меня покусать.
Иди сюда, вздохнул он. Почему я должен выполнять роль скорой психиатрической помощи?
Потому что ты убил моего психотерапевта.
Никогда не забудешь?
Нет, конечно. Именно тогда я в тебя влюбилась.
2.1 Его темная половина
Я подошла ближе. Еще ближе.
Серьезно будет меня утешать?
Сузившиеся глаза смотрели насмешливо, но не зло. И я рискнула сделать еще один медленный шаг.
И попалась.
Люций стиснул мои запястья длинными пальцами, крепко, как наручниками и рванул к себе.
Давно хотел поговорить с тобой об этом.
О чем? как он умудряется делать абсолютную черноту своих глаз такой холодной? И такой страшной.
О том, как ты чуть не угробила часть меня! Сначала физически, а потом ментально!
Он резко развернул мои запястья и безжалостное камбоджийское солнце высветило тонкие, почти уже незаметные шрамы на внутренней стороне предплечий. И ничего я не резала вены, почему все так думают?! Вены режут глубже.
Я не
Это. Он показал на самый короткий шрам на внутреннем сгибе локтя.
Да. Это.
Я попыталась вырвать руки, но добилась только холодной усмешки. Никакая тьма, равняющая меня с вампирами формально, не делала меня сильнее него.
Я остановилась!
Допустим. Но потом ты закидывалась колесами до невменяемости, выжигала свои ебнутые мозги, стирала личность! Часть меня!
Вообще-то мы равноправные части и не тебя, огрызнулась я.
Пальцы на запястьях стиснулись так сильно, что я вскрикнула. Отвернулась, стараясь не смотреть в его глаза, но выжигающая тьма в них чувствовалась даже если я ее не видела.
Кажется, я уже высказал то, что думаю о равноправных отношениях? Или ты думаешь, что-то изменилось?
Во мне есть я осеклась.
сила? прошипел Люций. Ты думаешь, я не знаю? Думаешь, можно делать вид, что ты просто проглотила кусок гребаной тьмы и ничего не изменилось?!
Я думаю. Я думала.
До этого момента.
Думала, что без связи метки и чтения мыслей он не поймет, во что я превратилась. Насколько я стала иная.
Ты думаешь, что можешь мне сопротивляться? он снова дернул меня к себе и я не удержалась, посмотрела ему в глаза.
И попалась второй раз, захваченная тьмой.
Ты думаешь, что обрела способность управлять этой силой? Улыбка Люция была тонкой и острой как гаррота, и это была слишком опасная ассоциация. Опасно близкая.
Управлять собой под его взглядом я выпрямила спину, откинула голову, подобрала под себя ноги, устраиваясь на коленях рядом с ним. Хотя больше всего мне хотелось бежать отсюда. Но я даже не понимала это принуждение или мое собственное желание.
Я в очередной раз обманулась, действительно почувствовав себя на равных.
Очень зря.
Управлять мной?.. прошептал Люций еле слышно, но его шепот был для меня сейчас центром вселенной. Черной дырой, которая всасывала в себя все, что было вокруг. Воронкой ужаса.
Он смотрел на меня с насмешливым ожиданием, пока я пыталась сделать хотя бы один крошечный вдох, но не могла горло было сжато ледяным страхом.
Пальцы на моих запястьях медленно разжались, но следы от них и ощущения наручников все еще остались. Однако меня больше никто не держал.
Кроме взгляда.
Взгляд приказывал. Без вампирского принуждения, без давления метки, без какой-либо магии я понимала, что должна сделать и не могла сопротивляться. Медленно наклонилась, все еще держа спину выпрямленной и почти коснулась насмешливых губ Люция, когда его змеиный язык стремительно проскользнул мне в рот, а рука надавила на затылок, принуждая к глубокому, очень глубокому поцелую.
И вопреки всему, что я знала о Люции, о себе, о его ярости и холодной злости, о своих самонадеянных решениях, в этом поцелуе не было угрозы. Нежности в нем тоже не было, но было познание. Встреча, соединение, признание, сила.
Наверное, когда у тебя многотысячелетний опыт в поцелуях, ты в принципе одними касаниями губ можешь вкратце пересказать «Сон в красном тереме» и квантовую теорию поля, но вот то, что меня никто не собирался ни убивать, ни наказывать, было странно.
Ну что, полегчало? под конец Люций прикусил-таки мою губу и слизнул каплю крови. Мне нравится твой новый вкус.
В смысле?.. но я уже догадывалась
Просто хотел тебе напомнить, что тут самый, блять, страшный вампир, чтобы моя женщина не смела бояться и ненавидеть никого кроме меня! ладонь, все еще лежащая у меня на затылке отчетливо потяжелела, а глаза вспыхнули. Какого хера ты все еще одета?
Мои пальцы подрагивали, пока я пыталась расстегнуть пуговицы на штанах, я делала это слишком долго для его пылающего нетерпения, так что в итоге он просто выпустил когти, раскроил тонкую ткань на ленты и развернул меня спиной к себе, стоя на коленях и вжимаясь холодным мраморным телом в мое.