Где-то в середине марта
Я проснулась от острого чувства тревоги. Само по себе это ничего не значило последнюю неделю я просыпалась так каждый день и первым делом хваталась за телефон, чтобы прочитать в новостях, сколько еще людей заразилось коронавирусом, сколько от него умерло, и какая еще страна закрыла границы.
Сейчас я открыла глаза в темноту. До утра далеко окна моей спальни выходят на восток, и я уже привыкла к ранним подъемам, а тут небо даже не посерело, значит, пока глубокая ночь. Что же случилось?
Но тут разбудивший меня звук повторился, и сердце мгновенно сорвалось с места, закупоривая горло и не давая дышать.
Это дверь! Это щелчок замка входной двери!
Я села, резко и быстро дыша. Что происходит?!
Но тут замок щелкнул в третий раз и дверь открылась.
Я же говорил, она поленится код менять. Какой смысл? раздался хрипловатый мужской голос.
Купи себе футболку с надписью: «Я же говорил!», будешь просто молча на нее указывать, прозвучал второй, тоже мужской, но намного мягче.
Кто это?! Воры?!
И говорят в полный голос, не понижая до шепота? Настолько обнаглели?
Я попыталась вдохнуть, сглотнуть трепещущее в горле сердце обратно, набрать воздуха в легкие, чтобы крикнуть, но тут же передумала.
Вокруг никого нет.
В этом доме по три квартиры на каждом из двух этажей, и уже две недели как я тут единственное живое существо, не считая черно-белого кота.
Обычно местные апартаменты сдают туристам на срок от суток до пары недель, но с тех пор как на острове объявили карантин, я живу одна во всем доме.
Скорее всего, код на электронном замке и правда нечасто меняют. Кому это нужно? Туристы приехали, пожили, уехали и все. Раз в год и то много.
Я как-то раз думала об этом, но вскользь. На Кипре низкий уровень преступности, никто не будет заморачиваться съемом квартиры через Airbnb, чтобы потом прийти к туристам, заселившимся позже и украсть их сувениры.
Видишь, нам повезло, никого нет, снова раздался первый голос, пока я судорожно соображала, что же делать. Ну что ты на диване, я в спальне?
Пошел нахер, я с утра не разогнусь после этого дивана. Сам на нем спи! в голосе, показавшемся мне более мягким, отчетливо прозвучало раздражение.
Понятно уже, что не воры. Воры не ругаются, кто где будет спать в квартире, куда они вломились.
Я подобрала под себя ноги и нервно закуталась в одеяло поплотнее. Всегда сплю голой, не выношу на себе ни единой нитки во сне. Но все мои шмотки висят в шкафу или валяются в ванной в корзине для белья. Расслабилась, бегала из душа в спальню голой, все равно вокруг никого нет, даже в окно не подглядят.
Кто же знал, что придется принимать гостей среди ночи?!
Сердце незаметно вернулось на свое законное место в груди, но билось так сильно, что было даже больно. Оно у меня и так не слишком здоровое, вечно колотится, как будто куда-то спешит, даже когда я сплю. Сейчас пульс наверное и вовсе запредельный.
Я длиннее тебя, мне всю ночь ноги поджимать не улыбается.
А у меня, как ты помнишь, спина.
Ну и похер тогда, пошли вместе на кровать. Она, кажется, широкая была. Обещаю, не буду к тебе приставать.
Вот только друга-пидараса мне не хватало. Как будто на работе их мало.
Голоса приблизились к двери спальни. Я вжалась в спинку кровати.
Щелчок, свет и два темных силуэта в проеме двери.
Опаньки!
Вот это сюрпри-и-и-и-и-и-и-и-из!
Ты кто?
Я кто? Я? Сами вы кто!
Но с моих дрожащих губ не сорвалось ни звука. Только пальцы комкали одеяло, а я искала какие-то подходящие к ситуации слова и не могла найти.
Ху а ю? Вотс йор нейм? перешел на английский тот, что повыше. А потом и на другие языки. Пос сэ ленэ? Инглиш? Дойч? Эспаньол? Зовут тебя как?
Ира вдруг прорвалось сквозь сдавленное горло.
О, наша! почему-то обрадовался второй. Да не бойся ты, мы сейчас
Меня вдруг сорвало с места, словно вымолвленное слово сняло заклятие обездвиживания. Наплевав на одеяло, на свою наготу, я прыгнула вперед, пытаясь дотянуться до телефона, который валялся на столике у зеркала.
Но один из гостей оказался быстрее. Он перехватил меня, обвил руками, обездвиживая, и почему-то весело сказал:
Не-не-не, это лишнее.
Конечно, лишнее. Я понятия не имею, по какому номеру тут звонят в полицию. Но можно было бы запереться в туалете и погуглить? Наверное
Слушай, Ира, гость все еще держал меня, очень плотно прижимая руки к туловищу не шевельнуться. Мы не воры и не насильники. Просто среди ночи в этом городе совершенно негде переночевать.
Днем, боюсь, тоже будут проблемы, хмыкнул второй, возясь с моим одеялом.
Вероятно, кивнул тот, что держал меня. Так что, извини, мы тут у тебя поспим.
Ну что, все-таки диван? тоскливо сказал тот, что повыше. Имен они все еще не назвали, но я их уже различала. Высокий был похудее, с темно-рыжими, едва заметно вьющимися волосами. Тот, что меня держал пониже и пошире, с косой челкой черных волос.
Ничего подобного, твердо возразил темноволосый. Я не собираюсь там корчиться до утра.
Он осторожно ослабил хватку, но я не вырывалась. Куда бежать? Голой на улицу без телефона? Там сейчас едва ли плюс десять. Да и пока я буду возиться с замком, он меня сто раз поймает.
Ну не выселять же даму, развел руками другой. Так что кто-то с ней, а кто-то на диване.
Что значит кто-то с ней?! Вы же не насильники, сами сказали!
Я на диване! пискнула я в слабой надежде, что когда они уснут, я сбегу.
Да молчи уж с досадой почесал в затылке темноволосый и потянулся, прогнувшись в спине. Слушай, а почему не всем втроем? Кровать широкая, поместимся. Заодно ты ко мне через нее не полезешь домогаться, а она не сбежит за приключениями ночью.
Посмотри, она и так дерганная, кивнул рыжий на меня. Куда ей еще втроем.
Я была не дерганная, меня просто била дрожь от холода и нервов. И я по-прежнему стояла голая на ледяной плитке пола в окружении двух незнакомых мужчин. От абсурда и нереальности ситуации кружилась голова.
Но в последние дни вокруг происходило столько всего нереального, что эта сценка казалась просто еще одним кирпичиком рушащейся крепости привычного мира. Просто еще одним.
Не надо втроем пробормотала я.
Господи! Да мы не о сексе! закатил глаза темноволосый. Ты в юности на вписках не спала, что ли, впятером на одном диване?
Короче, ты как хочешь, сказал рыжий, вдруг начиная снимать ботинки, стаскивать толстовку и расстегивать джинсы. А я трое суток не спал. Сам с ней решай все. Меня нет.
И он, раздевшись до трусов и бросив вещи прямо на полу, упал в мою кровать, обнял подушку и мгновенно вырубился, несмотря на яркий свет.
Темноволосый посмотрел на него, вздохнул и повернулся ко мне:
Ир, слушай, ну он протянул ко мне руку. Не знаю, что хотел сделать, но я отпрыгнула в сторону и предупредила:
Я буду кричать.
Окей, кричи, еще тяжелее вздохнул он, скрестил руки на груди и посмотрел на меня усталыми, опухшими от недосыпа глазами.
Помогите просипела я едва ли не тише, чем говорила до этого. Собралась с силами и постаралась погромче: Помогите!
Нет, стой, разбудишь, обеспокоился темноволосый, сделал шаг ко мне, и несмотря на попытку увернуться, снова обхватил руками. Поднял даже будучи ниже своего друга, он все равно был выше меня вынес за дверь спальни, закрыл ее и снова поставил на пол. Руки, однако не убрал.
Здесь плитка была еще холоднее, и я переступила с ноги на ногу.
Давай, сказал он. Теперь кричи и сопротивляйся.
Очень сложно звать на помощь, когда стоишь голая на ледяном полу рядом с совершенно спокойным человеком, который ничего плохого не делает. Тем более, что в квартирах по соседству все равно никого нет. Разве что кто-то на улице услышит крики с балкона. Но кто будет гулять посреди ночи?
Кажется, мой гость это тоже понимал.
Помогите пробормотала я, уже понимая тщетность усилий. Я и просто так никогда не ору, где уж начинать в таких условиях.
Стимул нужен? понимающе спросил темноволосый.
Угу, мрачно отозвалась я, переминаясь с ноги на ногу и прикрываясь руками.
Так не веришь? он вздохнул, стянул жилетку, надетую поверх красного худика и вдруг схватил меня за запястья. Ну давай я начну тебя насиловать. Ты покричишь вволю и мы пойдем спать.
Он навалился сверху, опрокидывая меня на диван через подлокотник, накрыл сверху тяжелым телом. Под ним было гораздо теплее, особенно когда босые ступни не касались гладкой плитки.
Кричи, велел он.
А меня даже трясти перестало. Дома у меня было утяжеленное одеяло весом в пятнадцать килограмм. Я всегда под ним спала, когда срывало нервы. Он наверняка весит больше, и эта тяжесть, несмотря на всю опасность ситуации, что-то выключила в паническом центре моего тела.
Не могу виновато сказала я.
Не веришь? он положил руку на мою шею сзади, поддерживая голову и накрыл губы бесцеремонным поцелуем, сразу врываясь языком в рот и хозяйничая там.
Не могу виновато сказала я.
Не веришь? он положил руку на мою шею сзади, поддерживая голову и накрыл губы бесцеремонным поцелуем, сразу врываясь языком в рот и хозяйничая там.
Это все еще не включило мое чувство опасности.
Наоборот, я вдруг вспомнила, что уже очень давно не целовалась. А я любила это делать.
Но, конечно, не с незнакомцами посреди ночи, которые угрожают меня изнасиловать, пока их друг спит под моим одеялом.
В принципе.
А теперь? терпеливо спросил он, оторвавшись от моих губ.
Как кричать с закрытым ртом? резонно поинтересовалась я.
И чуть не рассмеялась от абсурдности нашего диалога. Что он от меня хочет? Зачем? Что за дикая идея?
Слушай, ну ты уже или кричи или не кричи, он откинулся на спинку, снимая с меня часть своего веса, и я чуть не попросила вернуться обратно. Стало холоднее и тревожнее. А то я так выебу тебя по-настоящему, пока доберемся до криков. Или ты из тех, кто не поломается не потрахается? Давай тогда завтра, устал чудовищно.
Охренеть. Как будто я приперлась к нему в дом и потребовала меня изнасиловать.
Короче, давай, последний шанс покричать, он посмотрел на меня с ожиданием. Нет?
Я помотала головой.
Адреналин схлынул, я тоже вдруг ощутила дикую усталость. Или подхватила от него с эмпатией у меня всегда было отлично.
Тогда пошли спать.
Он встал, стащил с себя худик, расстегнул джинсы и кинул их на спинку стула. Стянул футболку, оставшись в одних трусах.
Сгреб меня и споро потащил в спальню, я едва успевала перебирать ногами. Уложил на кровать под бок к рыжему, который даже не пошевелился.