Они стоят на Скале Прощания. Ветер пытается сорвать с нее темный тяжелый плащ, приносит водяную соленую взвесь.
Мне нечего делать дома, милый. Что я буду там делать, скажи, пожалуйста. Ты знаешь, как мы живем? У нас Средневековье, милый. И потом, кому нужна такая уродина, как я?
Ты красавица!
Да, в твоих глазах, милый. Но мои сородичи смотрят другими глазами. И потом, там не будет тебя.
«Не будет меня, повторяет он про себя и понимает, что это значит. Не будет меня у нее, и не будет ее у меня. Не будет нас».
Прости меня. Я спросил, не подумав. Я глупею рядом с тобой, ты знаешь? Я так тебя люблю, что ни на что больше не остается места.
Я знаю, милый. Но мы будем вместе. Вместе состаримся и умрем. И с нами будет Ё.
Его зовут Макс.
Макс Странное имя. Мне кажется, я уже его слышала когда-то. Знаешь, мне все время кажется, что я что-то забыла, что-то важное
Брось, Йя, как ты могла забыть? И что? Мы же еще не проходили демобилизацию.
Наверное, ты прав, Абель. Кстати, меня зовут Ди. Ди это мое подлинное имя, его можно доверить только самым близким людям. Так у нас принято.
Спасибо, Ди. А я Виктор. Это мое настоящее имя.
Виктор А как будут меня звать там, у вас?
Не знаю. Наверное, наши подберут тебе подходящую биографию. И имя подберут.
И все-таки что-то не так. Я чувствую. Я же колдунья Сойж Ка, Виктор. Я могу Иногда я могу чувствовать что-то, что не чувствуют другие.
И что же ты чувствуешь?
Не знаю. Что-то. Как будто я забыла что-то, но не до конца. Кто такая Нор? спросила она вдруг.
Спасибо, Ди. А я Виктор. Это мое настоящее имя.
Виктор А как будут меня звать там, у вас?
Не знаю. Наверное, наши подберут тебе подходящую биографию. И имя подберут.
И все-таки что-то не так. Я чувствую. Я же колдунья Сойж Ка, Виктор. Я могу Иногда я могу чувствовать что-то, что не чувствуют другие.
И что же ты чувствуешь?
Не знаю. Что-то. Как будто я забыла что-то, но не до конца. Кто такая Нор? спросила она вдруг.
Нор? удивился Виктор. Ты имеешь в виду графиню Ай Гель Нор?
Графиня Не знаю. Я вспомнила только это Нор. Кто она?
Ее уже нет, Ди. Это была гегхская графиня. Я спас ее когда-то на Сцлогхжу[13], лет десять назад, но она умерла здесь, на Курорте. Спасти ее не удалось. Ты же помнишь, какой ужас устроили там ратай.
Умерла? Не знаю. У меня такое ощущение, что она еще не родилась, но с ней что-то будет связано. Что-то важное, только не сейчас, а потом. Потом, когда-то, где-то Не знаю. Возможно, это предвидение. У нас это случается.
Огромная волна ударила в скалу. Дрогнула скала, камни ударили по ногам, как будто норовя сбросить их вниз, и мгновенная, как вспышка света во тьме, волна мелкой дрожи прошла через все тело Виктора, заставив его закричать от боли и ужаса. Он попытался открыть глаза, вырваться из водоворота воспоминаний, затягивающих его все глубже и глубже в омут прошлого, но
Если ты перестанешь орать, я тебе объясню. Лотман, куривший толстую черную сигару, набрал полный рот пахнущего степным пожаром дыма и замолчал. Первый Первый Глаза был невозмутим. Он вообще редко выходил из себя, Генрих Самуэль Обадия Лотман, начальник собственной разведки Легиона.
Виктор смерил его нарочито оценивающим взглядом и погасил гнев.
Говори, предложил он, демонстрируя образцово-показательное спокойствие. Говори.
Вот что значит профессионал, заметил Лотман с очевидной иронией и снова замолчал, затягиваясь.
Ты хотел что-то объяснить. Объясняй.
Ты прав, согласился Лотман, меняя модус операнди с такой изящной простотой, что впору, позавидовать. У нас очень мало времени. Я украл эти полчаса у Легиона, и даже моих прав и возможностей не хватит на большее. Увы. Так что к делу. Если хочешь, кури, ешь, пей. Но боюсь, когда ты поймешь, о чем я говорю, аппетит у тебя пропадет. Извини.
За меня не бойся, отрезал Виктор и демонстративно налил себе бренди в чашку для омовения пальцев. Говори.
Они сидели в небольшом конференц-зале, куда Виктора доставили прямо из карантина. На краю круглого яшмового стола для заседаний были заранее приготовлены напитки и закуски, и именно с этого края они и сидели. Больше в помещении никого не было, и Виктор был уверен, что никаких иных свидетелей их разговора ни живых, ни мертвых в природе не существовало. Уж об этом Первый побеспокоился наверняка.
Приказ на прекращение операции поступил от Лорда Директора, лично, сухо сказал Лотман и с интересом посмотрел на Виктора.
Старик что?..
На старика нажали, объяснил Лотман и добавил, опережая следующий вопрос: Его убедительно попросили об этом люди, которым он не мог отказать: Гранд-Мастер и Штаб-Адмирал.
«Неужели они знают? Но как? Откуда?» Виктор почувствовал, что Впрочем, он успел остановить реакцию потоотделения, а вазомоторику он держал под контролем и так.
Оба, и Гранд-Мастер (Второй Первый Головы) и Штаб-Адмирал (Первый Первый Десницы) были лидерами имперцев. Притом что Гранд-Мастер Маклеланд был землянином, а адмирал ФЧуеш тоййтши, в этом вопросе они были едины. Как и другие имперцы, они полагали, что Легиону невыгодно и не нужно менять правила игры, во всяком случае, до тех пор, пока императоры позволяют Легиону быть тем, что он есть. А Лорд Директор Как известно, такой должности штатное расписание Легиона не предусматривало. Более того, и тот человек, которого имел в виду Лотман, тоже не существовал. Его не было, хотя, разумеется, он был.
Бывший командир Легиона Ннаршц, прослуживший в этой должности почти полстолетия и удостоенный за верность и эффективность дворянского звания, умер тридцать два года назад. Виктор хорошо помнил эти похороны. Как и любые другие государственные похороны в империи, они сопровождались сложным и пышным церемониалом, основанным на древних традициях Легиона и империи. Зрелище было не рядовое, хотя граждан империи удивить такими вещами было сложно. Но командир Легиона пусть даже не имперский дворянин, а Ннаршц им был фигура знаковая, и его смерть всегда значительное событие. На самом же деле
На самом деле не только рядовые легионеры, но и большинство младших командиров даже не догадывались об истинном могуществе Легиона, а о существовании Ордена знали совсем уж немногие из действующих наемников. Только посвященные бывали на Курорте, и только посвященные высоких степеней ведали, что база на северном континенте это лишь верхушка колоссального айсберга, имя которому Орден Легиона. Заводы и верфи располагались на западном континенте, лаборатории и исследовательские центры на островах Гряды, а штаб-квартира Ордена была построена на Копыте острове, плывущем в полярных водах Курорта. Там, на Копыте, и жил последние тридцать лет Лорд Директор Чулков. Виктор видел Чулкова всего несколько раз, и, надо сказать, впечатление от этих встреч осталось у него очень сильное.
Чулков был высоким, жилистым и, очевидно, все еще крепким стариком. В его возрасте, а он принадлежал к поколению первых рекрутов-землян и как-то обмолвился, что успел поучаствовать еще в Семилетней войне, воюя под знаменами фельдмаршала Румянцева; так вот, в его возрасте даже омоложение не позволяло достигнуть большего, чем дать человеку силы жить. Замаскировать возраст оно не могло, тем более повернуть время вспять. К тому же, как догадывался Виктор, Иван Никаноров сын попал в Легион уже зрелым мужиком, а не мальчишкой, как большинство других наемников. А степеней посвящения, гарантировавших доступ к самым дорогим и соответственно наиболее эффективным технологиям, достиг еще позже. Поэтому и старик. Но старик крепкий, как мореный дуб, умный, сильный. Во всех отношениях сильный. Склонить старика Чулкова к чему-либо было задачей непростой, и власти, чтобы такие попытки даже не возникали, ему хватало вполне. Но в том, что касалось подковерной борьбы интересов, Лорд Директор традиционно находился над схваткой, хотя, как догадывался Виктор, и сочувствовал «землякам». В отличие от имперцев, земляки, к которым, в свою очередь, принадлежали и Виктор и Лотман, исходили из предположения, что империя в нынешнем своем состоянии себя исчерпала, и хотели не только перехватить власть, но и трансформировать империю во что-то другое, в другую империю например. Самое любопытное, что в движении земляков, как и в среде имперцев, наемники-земляне великолепно уживались с легионерами-тоййтши, хотя справедливости ради надо отметить, что земляки тоже разными бывали.
Расклад такой. Теперь Лотман был деловит и собран. Или вы трое что-то узнали о них, или они узнали что-то про нас, конкретно про вас. Я думаю, что верны оба предположения.
Лотман внимательно посмотрел на Виктора и снова затянулся.
Ничего я возразил было Виктор и вдруг сообразил, что может означать заявление Лотмана: Мне что, поставили печати? Без моего ведома?
Догадался, кивнул Лотман. У меня нет доказательств, Виктор, и я не могу предъявить официального обвинения. Но мой эксперт нашел следы вмешательства у всех вас. У всех троих. То есть между захватом и карантином вам нелегально поставили печати, причем печати не обычные, а неснимаемые печати категории «Кольцо».
«Кольцо»? Виктор даже не знал, что существует такая категория печатей.
Никогда не слышал?
Нет.
Очень серьезные печати, Виктор, сложные технологически и скверные по результатам. Они обеспечивают блокирование строго определенных информационных массивов, причем так, что сам носитель об этом ничего не знает. Ни о печатях, ни о скрытой информации. И другим их обнаружить очень сложно. Почти невозможно, если честно. Просто нам повезло. Печати свежие, и у меня есть один уникальный нюхач, который ментальные операции чувствует на расстоянии. К сожалению, его чутье к делу не подошьешь, и во внутреннюю безопасность с этим я пойти не могу.
Лотман налил себе немного бренди, понюхал и отставил нефритовую чашечку в сторону.
Это не все, сказал он, глядя Виктору в глаза. У «Кольца» есть несколько особых свойств. Видишь ли, такие печати склонны к экспансии. Они часто распространяются на связанные с исходным информационные поля. Иногда это результат развертывания заложенной в «Кольцо» программы, а иногда спонтанная агрессия самой печати. В общем, скверная штука и непрогнозируемая. Одно то, что вам ее поставили, много говорит о характере закрытой информации. Там лежит что-то уж очень скверное для них, если они решились на такой шаг. И на такие издержки. Но, с другой стороны
А не легче было нас всех?.. перебил Лотмана Виктор.
Практически невозможно. Лотман понял вопрос правильно. Одного можно было бы. Двух сложно. Трех исключено. Посуди сам. Три легионера, а вы к тому же не рядовые бойцы. Было бы расследование. В дело пошли бы все технические средства не только дознавателей контрразведки, но и всего Легиона. Три агента-нелегала вашего уровня просто так умереть не могут. И исчезнуть не могут тоже. Так что нет. К слову, то, что они не пошли на убийство, означает, что и второе мое предположение правильно. Они знают про нас вообще и про вас в частности достаточно, чтобы понимать такое мы бы им не спустили, и за вас они заплатили бы слишком большую цену.