Процент отчислений? сильно удивляется ЮСон. Повысить?
Почему бы и нет? Своими песнями я втащила агентство в Японию, теперь в Европу. До этого была Америка. Почему бы вам не поощрить своего сотрудника, генерирующего столь много славы и денег?
Но ты ведь и так получаешь за свои песни авторские отчисления?! буквально изумляется ЮСон. Госпожа ЫнДжу, когда увидела эти суммы, была просто поражена до глубины души! Зачем тебе ещё?
Я их заработала. пожав плечами, отвечаю я, имея в виду суммы, которые поразили госпожу ЫнДжу. А денег никогда много не бывает. Хочу купить дом на Чеджу. И не в старости, а сейчас.
«Дом на Чеджу»? озадачено переспрашивает ЮСон.
Да. Буду сидеть, курить сигары, смотреть на море и пить ром, когда всё надоест. объясняю я, на кой он мне нужен.
Всё это можно делать и без покупки дома. помолчав, сообщает ЮСон.
Тогда теряется восемьдесят процентов удовольствия. быстро отвечаю я.
Как ты это измерила?
Господин директор, давайте не будем уходить в сторону. предлагаю я и спрашиваю. Вы собираетесь компенсировать мои финансовые потери?
Не думаю, что я могу мгновенно ответить на этот вопрос.
Тогда я с сожалением должна констатировать, что вы совершенно не цените сотрудника, который сделал столь много замечательного для агентства. говорю я и сообщаю о своих дальнейших действиях. Хорошо. Тогда я подаю на вас в суд и буду требовать разрыва контракта.
Бросишь свою группу непосредственно перед поездкой в Японию? уточняет ЮСон.
Почему «брошу»? удивляюсь я. Видя, с какой скоростью рассматриваются дела в судах, я успею и в «Tokyo Dome» станцевать, и Париж посмотреть за счёт агентства. Вы же повезёте нас в Париж, господин директор? Или французы так никогда и не увидят лучшую корейскую гёрлз-группу?
Почему «брошу»? удивляюсь я. Видя, с какой скоростью рассматриваются дела в судах, я успею и в «Tokyo Dome» станцевать, и Париж посмотреть за счёт агентства. Вы же повезёте нас в Париж, господин директор? Или французы так никогда и не увидят лучшую корейскую гёрлз-группу?
Не уверен, что с таким настроением следует везти тебя в Париж.
Уверена, господин директор, что вашу неуверенность не смогут понять ни наше правительство, затеявшее братание с французами, ни наш МИД, занимающийся организацией этого, ни правительство Франции, с раскрытым сердцем принимающее наших соотечественников на своей земле!
Если и полетите, то полетите за свой счёт. помолчав, обещает ЮСон.
В принципе, я не удивлён. Тут всё исключительно за наш счёт.
Завершу начатые проекты, не став акцентировать на поездке во Францию, продолжаю я тему своего ухода из агентства. А после Нового года я вас покину. Вы же наверняка будете затягивать рассмотрение дела. Как раз к Новому году по времени и получится.
Для чего затягивать? не понимает ЮСон.
Говорят, в корейской музыкальной индустрии такое не принято. Слышала, что какая-то группа судилась со своим агентством несколько лет.
А знаешь, что потом случилось с этой группой? с вкрадчивыми нотками в голосе интересуется ЮСон.
Господин директор, вы меня плохо слушаете. отвечаю я. Я буквально только что сказала, что для зарабатывания денег агентство мне не требуется. Я сама в состоянии полностью подготовить себе проект. Если местный истеблишмент в назидание другим помножил на ноль коллектив, посмевший бросить им вызов, то со мной такой номер не пройдёт. Поскольку, первое, я полиглот и пишу песни на разных языках. А второе, я просто не собираюсь ограничиваться одним лишь крохотным корейским рынком и посвятить всю свою жизнь попыткам что-то из него выжать. Не вижу в этом ни капли смысла. Поэтому чья-то возможная месть меня мало беспокоит, по причине моего отсутствия в стране и не ведения в ней предпринимательской деятельности.
ЮСон задумчиво смотрит на меня.
А если я посчитаю, что в агентстве возникла недружелюбная атмосфера к моей персоне, вы меня вообще не увидите. предупреждаю я, решив расставить все точки над «и» объяснением возможных вариантов развития событий. Я военнослужащая. Уйду жить в казарму, будете видеть меня только на судебных слушаниях.
Время службы в армии автоматически добавляется к сроку контракта. сообщает мне ЮСон, всё так же задумчиво меня созерцая.
Я широко улыбаюсь ему в ответ, постаравшись, чтобы это выглядело как можно милее.
Да. киваю я. Но подобное условие записано в контракте для парней. А я девушка! И у меня в контракте нет этого пункта про службу, я смотрела!
Выражение лица ЮСона меняется с задумчивого на озадаченное.
И у них срочная служба, а меня армия мобилизовала. добавляю я ещё один интересный штришок к картине. Это явный форс-мажор. Думаю, суд согласится с этим.
Возьметесь душить меня штрафами, не поеду на Грэмми. перехожу я к следующему пункту в списке угроз.
Не поедешь на Грэмми? явно не веря, переспрашивает директор.
Всё равно ничего не дадут. объясняю я. А лететь туда это обалдеть сколько времени надо потратить. Никакого желания тащиться через половину мира, чтобы посидеть в массовке.
Почему «не дадут»? интересуется ЮСон.
У них там своих претендентов полно. Станут они ещё каких-то узкоглазых награждать. объясняю я и даю более расширенный взгляд на ситуацию. Все знают, что на Грэмми иностранцев награждают только из политических мотивов. Когда нужно «подмазать» дипломатические шестерёнки.
«Подмазать»?
Ага. киваю я и поясняю, как именно это будет. Возьметесь душить меня штрафами, откажусь от поездки. Лягу в больницу, скажу СМИ, что истощена морально и финансово своим жадным агентством. Будете с правительством сами потом разбираться, как такое у вас вдруг вышло. Правительство ведь точно захочет «смазать дипломатические шестерёнки» и не поймёт прикола, если «смазка» останется дома!
А до этого, стану каждую неделю жаловаться на нарушение своих прав в комиссию по делам несовершеннолетних и в трудовую комиссию на ненормированный рабочий день. обещаю я. Я же несовершеннолетняя!
А до этого, стану каждую неделю жаловаться на нарушение своих прав в комиссию по делам несовершеннолетних и в трудовую комиссию на ненормированный рабочий день. обещаю я. Я же несовершеннолетняя!
После моих слов наступает тишина. ЮСон молча смотрит на меня, похоже, что-то решая. Я же думаю, каких ещё неприятностей смогу организовать агентству, если решат «прессовать»?
После того, что ты тут наговорила, наконец произносит ЮСон. Я, если я нормальный директор, я должен выгнать тебя с треском и не позволять приближаться к агентству ближе, чем на три километра!
Теперь приходит уже моя очередь обдумывать его слова.
Знаете, господин директор. удивлённо говорю я. Честно говоря, начиная с вами этот разговор, совершенно не собиралась расставаться с агентством. Но сейчас, проговорив всё, пришла к выводу, что это самое правильное решение!
В удивлении смотрю на директора, понимая, это действительно так! Я сам себя «уболтал»!
ЮСон несколько секунд смотрит на меня, а потом просто закрывает глаза. Наверное, от желания меня не видеть.
(немного позже)
Молча топаю за группой по коридору. ЮСон отправил всех на рабочие места, сказав перед этим, что я сорвал ему своим выступлением тщательно выверенный план работ и теперь ему нужно думать над новым. Не, что значит «выступление»? А что, я молчать дальше был должен? Молчать и платить, платить и молчать? Ага, галоши только надену! ЮСон сам виноват. Я действительно совершенно не собирался доводить дело до края. Всего лишь хотел жёстче обозначить свою позицию. Но этот горе-руководитель взялся нести какую-то ахинею, сопровождая её спазмами патологической жадности. Слово за слово и в процессе разборок у меня в голове неожиданно возникло понимание «а ведь нифига мне не будет, если я устрою всё, что наобещал! И потом тоже не будет. Будет только лучше!». Я ведь и раньше размышлял о том, чтобы покинуть агентство, но делал это так, «отстранённо», «гипотетически». А сейчас словно попал в ситуацию, в которой нужно быстро принять решение. И все мысли, прикидки, которые обдумывались раньше, «бац, бац, бац!», вдруг чётко выстроились друг за другом, и стало очевидно, что вот оно то, как действовать дальше! Всё-таки удивительная эта штука мозги! Считаешь, что они заняты чем-то посторонним, ерундой, а они, на самом деле, где-то в глубине, что-то тихо крутят, вертят, думают над действительно важным. А потом хрясь! Вот вам решение! И мир становится другим.
(в это же время. ЮСон один в кабинете)
У неё, что, недотрах, что ли? бубнит под нос ЮСон, доставая из правого кармана своего пиджака тубу с таблетками. Там её выгнали, так она решила на мне оторваться? Сама себя убедила, вы только посмотрите на неё! Выкручивала мне руки на глазах у всех, как хотела! Стерва конченая
Вздохнув, ЮСон начинает пальцем ковырять крышку тубы, которая в этот раз не спешит открываться. Наконец, она поддаётся.
Просто какой-то жуткий клубок проблем. думает он, забрасывая в рот сразу две таблетки. И все нестандартные. Как СанХён с ней справлялся? Похоже, никак. Сидела тихо, присматривалась. А я просто неудачно подвернулся, когда она решила зубы показать Не надо было мне соглашаться на эту работу не надо
Конец пятой главы
Жизнь шестая
Время действия: одиннадцатое сентября, вторая половина дня
Место действия: агентство «FAN Entertainment», примерно полтора часа спустя после разговора в кабинете ЮСона
Ты что, правда решила нас бросить? ухватив меня за руку и требовательно глядя на меня снизу, спрашивает БоРам.
Пфф мысленно выдыхаю я. Как-то из головы вылетело, что у меня ещё обязательно будет разговор с моими сонбе. Сразу после того, как ЮСон выгнал всех из своего кабинета, помчались на фотосессию в уже украшенное к этому времени фойе. А потом, когда нас с БоРам «нащёлкали» и вместе, и по-отдельности, и с группой, всех отправили на хорео. Наверное, чтобы побольше двигались, поменьше думали. Из-за постоянного присутствия рядом стаффа, обменяться впечатлениями возможности не было, но вот сейчас наступил получасовой перерыв, возможность появилась и Борамка тут же её использовала.
Да собственно говоря нет честно отвечаю ей я на предположение «бросить».
А что же ты тогда говорила директору ЮСону? не понимает она моего ответа.
Вообще-то, в самом начале разговора, я просто хотела сказать ему, что подобным образом дела не ведут. чистосердечно признаюсь я. Но потом, в процессе обсуждения, мне внезапно пришло понимание, что разрыв контракта с агентством это лучшее решение.