Не надо, Даня
Он замолчал, скрестив руки на руле и глядя куда-то вперед. Мне вдруг стало жарко, я расстегнула пальто, стянула с шеи длинный шарф, но ощущение духоты не проходило, и я приоткрыла немного окно.
Что? встрепенулся Даниил, глядя на меня с тревогой. Плохо?
Дачто-то душно
Он включил кондиционер, направив на меня струю прохладного воздуха, озабоченно пощупал лоб, взяв за запястье, посчитал пульс.
Ну что, доктор? Умру не сразу? вяло пошутила я, и Данька вдруг разозлился:
Прекрати шутить такими вещами! Неужели ты не понимаешь, что я просто не могу слышать этого? И прошу тебя, Маша, отнесись к моим словам серьезно, я ведь врач, поэтому послушай меня, пожалуйста. Пока степень единица, риск минимальный, Машка, ничего не будет, ну, может не быть, процентов на восемьдесят.
Даня, с моим везением я попаду как раз в двадцать, улыбнулась я, погладив его по лицу и заглядывая в глаза. Давай прекратим этот разговор бесполезный, только мучаем друг друга.
Машка, ты такая настырная, я раньше не замечал за тобой.
Взглянув на часы, я поняла, что уже никто и никуда не едет времени осталось как раз, чтобы доехать до Юлькиной школы. Даниил молчал всю дорогу, я тоже не горела желанием общаться, только возле школьных ворот, остановив машину, Данька повернулся ко мне, взял за руки и тихо попросил:
Маша, отнесись хоть немного посерьезнее, ну, не хочешь о нас со своим, так о Юльке подумай с кем девчонка останется, если вдруг?
Я выдернула руки и выскочила из машины, едва сдерживаясь, чтобы не зареветь в голос мысль о Юльке была самой невыносимой из всего, я постоянно думала о том, как же будет жить мой заяц, если со мной что-то случится. Я смотрела на нее, и сердце сжималось да, есть бабушка, моя мама, но меня-то уже не будет. Я могу не дожить до ее выпускного вечера, не увидеть ее в бальном платье, взрослую, красивую. И кто будет возить ее на конкурсы, делать прически, чистить специальной щеткой ее туфельки, говорить ей, что она самая лучшая, и что наплевать, какое при этом место они заняли с Олегом?.. Спрятавшись за угол, я вынула платок и вытерла глаза, чтобы не вызывать у ребенка ненужных вопросов, она и так в последнее время постоянно приглядывается ко мне, прислушивается, пытаясь понять, что же происходит в семье. О, вовремя вот и Юлька, бежит навстречу, подпрыгивая и размахивая руками:
Мамуся!
Привет, заяц! я поцеловала ее в нос, измазав помадой. Как дела?
Пятерку по математике получила, в дневник! радостно сообщила дочь, довольная тем, что взбучки от отца сегодня, возможно, не последует, хотя не факт, не факт
Молодчина! Что побежали, надо еще домой успеть, ты ж голодная? беря ее за руку, я направилась к автобусной остановке.
Нет, мне папа денег утром дал, я в столовке поела, сообщила дочь, торопливо шагая рядом со мной.
Дай, угадаю сок и пицца?
Нет, мне папа денег утром дал, я в столовке поела, сообщила дочь, торопливо шагая рядом со мной.
Дай, угадаю сок и пицца?
Нет, чай и пирожное! честно созналась Юлька, которая не в силах была отказаться от выпечки и сдобы, и виновато посмотрела на меня.
Юлька! укоризненно покачала я головой. Опять ведь тренер орать будет!
Ну, мам, что теперь вообще не есть? Я ж не каждый день
Ладно, побежали, автобус наш!
Мы галопом помчались к автобусу, заскочили в него, плюхнулись на сиденья, переводя дух. Меня опять затошнило, я сглотнула слюну, стараясь не поддаться противному ощущению, но перед глазами замелькали мушки. Подошедшая женщина-кондуктор обеспокоено спросила:
Вам что, плохо?
Нет, спасибо, все в порядке, пробормотала я, протягивая ей деньги.
Юлька тоже с испугом смотрела на меня, прижавшись, как мышка, к моей руке:
Мам, ты что такая зеленая стала? У тебя голова болит, да? допытывалась она, заглядывая в глаза, и я согласно кивнула:
Да, заяц, разболелась что-то.
Может, я папе позвоню, пусть он меня увезет на тренировку? предложила она, но я отрицательно покачала головой:
Нет, Юляша, у него много работы, я отвезу тебя сама.
У него вечно много работы, а если мало то футбол! заявила вдруг дочь, надув губы. Его никогда дома не бывает!
Надо бы пресечь эти разговоры об отце, не должна Юлька так отзываться об Артеме, но, с другой стороны, она права, а за правду не наказывают. Артем в последнее время действительно редко бывал дома, возвращаясь с работы только к вечеру, а днем изредка заскакивал пообедать.
Раньше, когда он играл в футбол, его возвращения домой со сборов или выездных матчей всегда были праздниками, я старалась сделать все, чтобы они с Юлькой проводили вместе как можно больше времени, чтобы дочь знала, как выглядит отец, не только по многочисленным календарям и фотографиям. И Артем тоже компенсировал ей свое отсутствие походами в театры, в кино, в цирк или просто прогулками по центру города.
А теперь все изменилось, и Артем вел себя так, словно мы с Юлькой сделались вдруг непосильной ношей, которую он вынужден тащить, как порядочный человек. Я уже и не задумывалась на эту тему, а Юлька никак не могла понять причину такого поведения отца.
Однако сегодняшний вечер принес сюрприз Артем приехал домой рано, и мы, вернувшись с тренировки, застали его дома и даже в хорошем настроении.
Привет, он сидел в кресле и просматривал какие-то бумаги. Вы рано.
И ты тоже дома, заметила дочь, вешая в шкаф куртку. Все построил?
Все! засмеялся Артем, делая вид, что, кроме Юльки, больше никого и нет. Ну что, красотуля, как дела в школе?
Юлька принесла дневник и тетради, Артем придирчиво проинспектировал все, а потом объявил:
Ну, раз все в порядке, собирай вещи. Мы с тобой летим в Турцию.
Куда?! опешила дочь, и он повторил:
В Турцию. Я еду играть, а ты хоть море посмотришь.
А мама? вдруг опомнилась Юлька, подскакивая ко мне и опускаясь рядом на диван.
А что мама? Дома будет.
От такой несправедливости Юлька расплакалась, обняв меня за шею и шепча на ухо:
Я без тебя не поеду!
Юля, успокойся. Я действительно не могу ехать, даже если бы папа хотел взять меня с собой, поглаживая вздрагивающую от плача спину дочери, проговорила я. Мне еще нужно лечиться, поэтому вы поедете вдвоем.
Оксана.
О том, что муж мне изменяет, я узнала не вчера и не сегодня. Сколько живем столько и таскается, кобель. Стараюсь делать вид, что не замечаю, а как выкинешь из головы точащую мысль о том, что так же, как и меня, он обнимает и целует еще кого-то? И это постоянное вранье про дежурства, вызовы на работу, про подмены с приятелями Надоело все, завязать бы глаза и свалить от него, но мне, к сожалению, некуда. У меня нет никого, кроме этого поганца Даниила и сына Максимки. Мать умерла, когда мне было семь лет, отец женился, появились два брата и меня спихнули в деревню на попечение бабки. Мне только-только исполнилось восемнадцать, когда у старой «поехала крыша», и она на лыжах рванула по улице, и это в июле-то месяце Синильное слабоумие, старческий маразм или как там еще это у психиатров зовется? Словом, бабку упекли в «психушку», а там она недолго протянула, полгода всего.
Я осталась совсем одна. Переехав в город, поступила в техникум, стала технологом-пищевиком и устроилась работать в большую кондитерскую фирму. Жила в общаге, в одной комнате с тремя девчонками. Соседки попались разбитные, любили погулять, пивка после работы, то-се Меня это не привлекало, и приходилось иногда вечер напролет гулять по городу, разглядывая витрины и афиши кинотеатров.
Во время одной из таких прогулок я и встретила того, кого уже почти восемь лет называю мужем. Уж не знаю, чем я его взяла обычная, таких много. Видимо, своей шикарной косой почти до колен. Волосы мне от бабки достались у нее косища была толщиной в руку, даже когда бабка совсем состарилась, прохожие удивленно вслед оборачивались.
Поженились мы тихо и скромно, да и какие могут быть пышные торжества, когда причина уже на нос лезет буквально? Через два месяца после свадьбы родился Максимка, и я погрузилась в его воспитание с головой. Ни на что сил не оставалось, Данька злился, все чаще исчезал из дома, пропадал где-то. Первое время я пыталась скандалить, качать права, потом устала. Пусть бегает, думала, потом все равно вернется. И только последние три года
Он стал какой-то нервный, чуть что в крик, в скандал, хлопал дверью и уезжал куда-то, не возвращаясь ночевать. Я от стыда перед свекром провалиться была готова, но тот делал вид, что не замечает. Данька возвращался, от него пахло какими-то странными духами как сеном будто. Однажды, не удержавшись, я ехидно спросила:
Что, к корове своей заезжал? и тут же схлопотала по лицу, заплакав не столько от боли, сколько от удивления и обиды прежде никогда он не поднимал на меня руку.
И больше никогда не смей произносить этого слова! Вот так и запомни никогда больше! и ушел в спальню, хлопнув дверью.
Я проревела на кухне весь вечер, но Даньке и в голову не пришло заглянуть ко мне, успокоить, просто извиниться. Да и черт с ним. Одно меня мучило, распирало просто из-за кого весь сыр-бор? Что это за дамочка такая, ради которой мой муженек готов мне глотку перервать? Наверняка, какая-нибудь бывшая пациентка или кто-нибудь из персонала. Ох, хоть бы увидеть, глазком одним взглянуть
Умывшись, я пошла в спальню и там обнаружила, что муж лежит на раскладушке, накрывшись с головой одеялом, и делает вид, что крепко уснул. Ладно
Утром мы не разговаривали. Торопливо проглотив чашку кофе и не став завтракать, муж укатил в свою больницу, а я, забросив по дороге сына в школу, пошла на работу. Подходя к остановке, заметила странную женщину болезненно худая, в длинном черном пальто с капюшоном, надвинутым по самые брови, она старалась переждать порыв ветра, повернувшись спиной по направлению движения. Немудрено такую унесет враз, это вам не я, не мои девяносто без малого!
Есть же счастливые бабы едят, что хотят, и ничего не делается с ними, нигде ни жиринки, а тут Стоит только позволить себе немного расслабиться и съесть кусочек торта или пирожное, как оно моментально вылезает где-нибудь на боках или на пятой точке. Я сижу на диете постоянно, тошнит уже от овсянки, кефира, риса и яблок, но что поделаешь, если такая конституция. А эта щепка в черном, наверное, смотрит на меня и думает: «Вот коровища! Ела бы меньше, так и не носила бы пятьдесят второй размер в свои двадцать девять!».