А это самый удобный, скажу вам, способ убрать конкурента.
Но для слухов, видимо, был повод?
Я считаю, что это личное дело каждого как себя вести в частной жизни. Что касается меня, то я никогда не пил во время соревнований. Потому что абсолютно уверен: состояние тренера, стоящего у бортика, моментально передается спортсмену. Волнение, кстати, тоже. Поэтому я не только не пил, но непрерывно по несколько дней мои-то всегда выступали в трех видах программы из четырех глотал успокоительное и снотворное. Зато после такого количества таблеток было достаточно одной рюмки, чтобы свалиться с ног.
Это правда, что вы как-то пытались прыгнуть двойной тулуп в кабинете тогдашнего председателя Спорткомитета Сергея Павлова?
Не пытался, а прыгнул. У нас с министром дни рождения почти совпадают, вот ему и доложили, что я свой слишком бурно отметил. Вызвали меня на ковер в присутствии всех павловских заместителей. Меня, помню, даже смех разобрал, ну и
«А вы так сможете?» спрашиваю потом.
Правда, после этих слов на чемпионат мира я не поехал. И, несмотря на все это, воспоминания о Павлове у меня остались самые теплые. Это был один из немногих в нашей истории великих руководителей спорта.
Не противно было столько лет оставаться в обстановке интриг, дрязг и сплетен?
Ну, в Большом театре обстановка еще похлеще. А в шахматах по-другому? Я знаю одно: хорошо там, где нас нет. Другое дело, что многих такие вещи ломают. Мне же, наоборот, помогли. Я даже благодарен тем, кто лил на меня грязь: не давали застояться. Ответить-то я мог только одним результатом. Я человек азартный, меня это заводило, но не считал никогда нужным отвечать гадостью на гадость.
А хотелось?
Конечно. Но, знаете ли, Бог не фраер
За долгие годы своей журналистской работы я не раз приходила к мысли, что великие тренеры это совершенно особенная порода людей. Первым мне сказал об этом отец, который более десяти лет проработал главным тренером в сборной СССР по плаванию. Уже на исходе его тренерской карьеры я получила редакционное задание сделать с отцом интервью и надолго запомнила его слова:
«Считается, что не боги горшки обжигают. Но чтобы подготовить олимпийского чемпиона, нужен бог. Не верю, что это способен сделать любой тренер. Таким тренером надо родиться»
Примерно с тех времен я и стала задумываться: а что, собственно, выводит в чемпионы одного-единственного атлета или команду из дюжины равных соперников? Готовность? Уверенность в себе? Банальный фарт? И неизменно приходила к выводу: львиная доля успеха всегда принадлежит тренеру.
Примерно с тех времен я и стала задумываться: а что, собственно, выводит в чемпионы одного-единственного атлета или команду из дюжины равных соперников? Готовность? Уверенность в себе? Банальный фарт? И неизменно приходила к выводу: львиная доля успеха всегда принадлежит тренеру.
Тренеры-боги, которым, вне всякого сомнения, был Жук, вообще рождаются крайне редко. На первый взгляд все они предельно жесткие, непоколебимые в собственной уверенности. Не боящиеся ни самых рискованных решений, ни ответственности за них. Отнимающие много крови и нервов как у противников, так и у самых близких людей. Но умеющие дать максимальный результат тогда, когда это больше всего нужно.
Добиваются они его как раз потому, что видят перед собой единственную цель победить. Конфликтуют, режут по живому, где-то идут по трясине, где-то по трупам (тоже случается), но дают результат. Всерьез и очень жестоко по отношению к себе и другим играют в игру, в которой на кону стоит такая вроде бы маленькая и по-бытовому никчемная медалька. Но они играют. Потому что сделали эту игру жизнью.
Однако у каждого великого тренера неизбежно наступает момент, когда результат заканчивается. И достойно пережить этот период способны далеко не все. Почти всегда за внешней бравадой стоит непереносимая, нечеловеческая боль.
Пока мы пили чай, Жук периодически прерывал разговор, демонстрируя мне какие-то трофеи, добытые во всевозможных уголках мира на подводной охоте, а у меня в голове вертелся все тот же вопрос, который не давал покоя с момента нашего знакомства. В конце концов я решилась его озвучить:
Не знаю, что думаете на этот счет вы сами, но в моем сознании не укладывается: Станислав Жук, великий тренер и безработный тренер. Кстати, как вы относитесь к формулировке: «Станислав Жук великий тренер»?
Во-первых, не я об этом должен говорить, индифферентно пожал плечами Жук. Если вас интересует, что я сам о себе думаю, то я просто знаю, что к чему. И вполне объективно понимаю, что я сделал в своем виде спорта больше, чем кто-либо другой: только в парном катании ввел более двадцати новых элементов, мои ученики завоевали было время, посчитал 67 золотых, 34 серебряных и 35 бронзовых медалей на чемпионатах мира, Европы и Олимпийских играх: Жук Гаврилов, Жук Горелик, Роднина Уланов, Роднина Зайцев, Гордеева Гриньков, Черкасова Шахрай, Пестова Леонович, Першина Акбаров, Четверухин, Фадеев, Водорезова, Кондрашова. Конечно, вы можете сказать, что последние медали Родниной и Зайцева не мои Но дело-то в другом. Победы никогда не были для меня самоцелью. Я всегда абсолютно точно знал, что, если спортсмену удается сказать новое слово в фигурном катании, он непременно рано или поздно станет первым.
И поражения ваших учеников никогда не становились для вас трагедией?
Это спортивная борьба, а не трагедия, привычно пожал плечами Жук. Вот когда Лена Водорезова девчонка, какой в женском одиночном катании еще сто лет не будет, вдруг подцепила инфекционный полиартрит, это была трагедия. К тому же, когда она была молодая и невероятно прогрессировала, руководство мне говорило: к чему торопиться, она свое возьмет. И Лену откровенно «продавали» на соревнованиях.
Вы имеете в виду судейские сговоры?
Да. Они были всегда, хотя доказать это невозможно. Разговоры-то между судьями ведутся один на один, и говорится порой напрямую: мы вам отдадим танцы, а вы нам помогите в одиночном катании. Нельзя же, в конце концов, выигрывать все виды. И Лена так никогда и не стала первой, хотя в 77-м на чемпионате мира в 13 лет прыгала те элементы, которые иные мужчины-фигуристы не делали еще много лет.
А надо ли это было прыгать в 13?
А почему нет? Гибкость, координация гораздо лучше воспитываются именно в этом возрасте. К тому же я не просто бесконечно нагружал Водорезову, а строил тренировку так, чтобы организм мог восстанавливаться. Мне всегда претил лозунг, особенно популярный именно в спорте: «Победа любой ценой». Если у тренера достаточно знаний, то он никогда не пойдет этим путем
Уже прощаясь, я рискнула задать Жуку еще один вопрос: «А если бы вдруг вам снова позвонили и снова попросили помочь. Взялись бы?»
Сложный вопрос, помедлив, ответил он. Во-первых, браться за работу и фанатично пахать на старости лет, не получая за это соответствующей оплаты, просто несолидно. За два месяца работы в Японии я заработал и привез в дом больше, чем за всю свою спортивную жизнь. Мы ведь пока не привыкли к мысли, что за работу тренера надо платить. И большие деньги. Когда-нибудь к этому придем. Хотя мне уже сейчас постоянно звонят родители, просят поработать с их детьми на любых условиях. Но в данный момент у меня нет льда. Есть кое-какие планы, но о них пока рано
Последний раз мы разговаривали с Жуком по телефону в самом конце октября 1998 года. Он позвонил сам, как звонил обычно, когда в его тренерской жизни начинали вырисовываться какие-то новые перспективы. «Ты знаешь, я опять в команде. Должен тебе сказать, что скоро удивим кое-кого. Есть одна девочка»
Но первого ноября тренера не стало. В тот день он договорился с журналистом одной из московских газет поехать на ВВЦ встретиться с читателями. Выглядел, по обыкновению, великолепно. По случаю «выхода в люди» надел даже костюм с галстуком. Уже потом, задним числом, очевидцы вспоминали, что, выйдя из дому, Жук вдруг зашагал очень медленно. Дошел до ближайшей станции метро, начал было спускаться вниз по ступенькам и вдруг стал оседать на пол
Скорая помощь приехала лишь минут через 40. Приехала, чтобы констатировать скоропостижную смерть: по неизвестной причине у тренера остановилось сердце. Как потом признался один из медиков: «Если бы знали, к кому едем, поспешили бы»
Вот так в спортивном мире стало одним великим тренером меньше.
Наверное, такова судьба многих профессионалов от Бога оставаться непонятыми, непризнанными при жизни и очень неудобными для окружающих. Ученики Жука, с которыми мне приходилось встречаться уже после завершения ими спортивной карьеры, редко вспоминали тренера с благодарностью. Чаще повторяли иное: слишком жесток, слишком уверен в собственной правоте и непогрешимости, слишком неудобен для того, чтобы постоянно находиться с ним рядом, слишком слишком слишком
Даже Катя Гордеева совсем юная девочка, ставшая для Жука, по сути, его лебединой песней в большом спорте, как-то сказала о нем: «Мне иногда казалось, что он делает все, чтобы мы с Сергеем расстались. Сереже не нравилось то, как тренер ведет себя, а я еще не имела собственного мнения».
Советская система подготовки, несмотря на все ее недостатки, была для Жука идеальной он мог по своему усмотрению отбирать лучших в любой точке страны, привозить их в Москву, в ЦСКА. Жук-тренер был своего рода гарантией качества, а значит медалей. Рецепт был прост: работать так, чтобы быть на голову выше остальных в сложности, выносливости, скорости, стабильности. Чего это стоило другой вопрос. Кто выдерживал становился чемпионом. При этом никому не приходило в голову задуматься, чего же больше в системе Жука золотых медалей или поломанных судеб. Медали интересовали мир больше. Все остальное было не в счет.
Очень часто со стороны и вправду казалось, что Жук-тренер был слишком жесток. Что спортсмены для него лишь расходный материал. Он одним из первых в фигурном катании выдвинул и поставил на конвейер идею объединить в паре большого сильного фигуриста и миниатюрную партнершу. Такими были пары Черкасова Шахрай, Пестова Леонович, Першина Акбаров. Правда, Черкасова, в которой Жук был склонен видеть новую Роднину, обманула надежды тренера выросла за год больше чем на 15 сантиметров. Но до этого Жук успел шокировать публику, выставив на показательном прокате сразу две свои пары. Под музыку популярного шлягера партнеры то и дело менялись, что отнюдь не мешало им делать предельно сложные парные элементы. Потом то же самое было проделано с тремя парами.