М-да-а Протянул Гэбриэл, и Альберт, краснея, опустил глаза. Брат ни за что не поверит. Я, дурачок деревенский, и то как-то Ну, допустим. Рановато мы Гакста завалили, да. В ярости были оба, не подумали, что надо всё вытрясти из него сначала-то. Ладно. Гэбриэл встал и прошёлся по камере. Я тебе поверил и как бы даже зауважал. Плевать я хотел, кто там мать твоя и где ты рос, поверь, это не важно. Я даже брату не скажу, скажу, что ты мне всё рассказал и что я поклялся не говорить, он поймёт. Он остановился и посмотрел Альберту прямо в глаза. Но если окажется, что весь этот пафос твой обман то я тебе такое устрою, что ты сам закричишь: «Где там моя свинья, я на виселицу хочу!». Понял меня?
Спасибо вам, ваше высочество. Тихо произнёс Альберт, вновь становясь тошнотворно-идеальным, но сильно порадовав тем Гэбриэла, который боялся, что начав благодарить и клясться, типа, «он, да никогда, да ни за что!», Альберт только испортит всё впечатление.
Гарет ожидаемо усомнился во многом, но, к удивлению Гэбриэла, принял версию Альберта быстрее, чем думал его брат.
Дурь такая, что может, и правда. Пожал он плечом. Детство какое-то так чем там его шантажируют-то?
Я клятву дал молчать. Ничего там такого нет, что нам бы угрожало, и вообще кому-то, кроме него самого.
Содомия, поди? Подмигнул брату Гарет. Ты их жалеешь, знаю я тебя Да и хрен с ним. Главное, чтобы пажей и псарёнков не щупал. Ему приятно было найти в непогрешимом Альберте гнильцу слишком уж его идеальность раздражала. Настроение, рухнувшее после обращения к нему Алисы, поднялось вновь.
Ладно. Повторил он. Помилую его, как бы И оставлю в Рыцарской Башне. Думаю, если мы его выгоним прочь, он всякую ценность для нашего Сокола потеряет; он потому и нужен, что близок ко мне, к тебе и отцу. Ты, да наша феечка, вместе вы меня убедили. Ну, почти. Может, и вправду, поймаем Сокола нашего благодаря Альберту?.. Я ему тогда семь грехов прощу. Официально обставим так: дама Алиса Манфред умолила нас и взяла Альберта на поруки. Это и престиж её повысит, и уважать заставит. Пошли, Младший, пообедаем, и сходим к Алисе. Небо заложило так, что ни клочка голубого не видно Дождь зарядит дня на два, самое малое.
И уже в который раз ты удивляешь меня, Ангел. Признал Дрэд, когда Лодо предстал перед ним в образе Лауры. Не знай я, что это ты, и решил бы, что передо мной женщина И такая пикантная! И ни грамма грима, да, да Изумительно!
Это моё ремесло. Напомнил Лодо.
Ремесло, да, да Ну, так что же? Порадуй меня, мой вестник.
Я был в Садах Мечты. Все слухи верны и даже хуже того. Это место разврата и самых ужасающих грехов и преступлений. Все самые известные преступники и грешники прошлого и настоящего дети по сравнению с теми, кто посещает это место. Я, асассин, почувствовал себя там праведником.
Замечательно пробормотал Дрэд, соединяя вместе кончики пальцев. Знати там много?
Они практически все знать, сеньор. Почти все фамилии Юго-востока, кое-кто из Междуречья. Из самых значительных графы Кемский и Сандвикенский, старший Бергстрем, епископ Скоггланд, маршал Кюрман, епископ Керн.
Замечательно! Дрэд прикрыл глаза. А Далвеганцы?
Граф Кенка. Выдержав паузу, сказал Лодо, и Дрэд широко распахнул глаза, в которых сверкнул огонёк торжества.
Граф Кенка. Выдержав паузу, сказал Лодо, и Дрэд широко распахнул глаза, в которых сверкнул огонёк торжества.
Чем можно доказать их причастность к грехопадению?
Татуировки и клейма в виде виньетки «СМ» в интимных местах. Ну, и то, что все они посещают в Найнпорте колдунью, знахарку и гадалку Барр, из дома которой есть потайной ход в Редстоун. С парадного входа в замок они благоразумно не показываются, но это не важно. Это можно будет доказать, сеньор.
Замечательно! Дрэд даже позволил себе довольную улыбку.
Вы не спрашиваете о несчастных детях, которые служат там мясом для ужасающих преступлений, сеньор. Прервал его приятные мысли Лодо.
Детях? Искренне удивился Дрэд. Помилуй, Ангел, тебе ли быть сентиментальным?! И потом, какие дети?! Это эльфийские полукровки, они сами по себе грех и скверна От них в своё время этот остров нужно будет зачистить особенно тщательно, ибо в них живёт семя греха и свободомыслия, которого не должно быть в кротких. Ты забыл, что есть цель Святого Официума?.. Наша цель град божий, Небесный Иерусалим, Город Золотой, в котором не будет греха, зла и скверны. Для начала мы должны объединить все страны и народы под сенью Святого Престола, и прекратятся войны и склоки, ибо все станут единым народом, а не станет же нога воевать с рукой?.. И уже в этом новом мире мы будем старательно, как садовники в саду Господнем, выращивать свой вертоград, выкорчёвывая всё, что вредит посевам. Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное! А сон разума порождает чудовищ. Наша цель истинная, благая и Божья, потому, что мы против насилия, войн и горя, против зла и слуг Сатаны. Но враг наш коварен, Ангел, силён и безжалостен. И чтобы выстоять против него, должны мы отринуть слабость, жалость и даже сострадание. Ибо Враг будет использовать против нас прежде всего слабости и добродетели наши! Ему есть, что терять, и натиск его будет страшен. Все пороки, все слабости, все сомнения и заблуждения идут ему на пользу, а сомнения и заблуждения свойство лишь просвещённого и ищущего ума. Господь сам называет свою паству овцами; кроткие, послушные, богобоязненные и верные, вот ради кого мы сами все в крови и грязи! Нам с тобой не видать Царствия Небесного, Ангел, но я готов на эту жертву ради тех, кто никогда не испачкается, для чистых, счастливых, мирных и светлых. А с нами лишь вера и твёрдость духа! Мне ли говорить тебе это? Я не знаю никого, кто был бы более твёрд в вере и служении Господу!
Да, сеньор. Чуть нагнул голову Лодо.
Теперь слушай, что ты будешь делать дальше Дрэд подошёл к окну, собираясь с мыслями. Ассасину нужно было не только дать задание, но и обосновать его важность Но оно того стоило! Лучше Лодовико дель Фьоре у него агентов не было.
Габи нашла себе отличную помощницу, хоть и нечистую на руку: нанимая для тайных свиданий Габи и Иво дом, Беатрис не удержалась и надула свою госпожу на три дуката. Отчитываясь, она страшно боялась, что её тут же разоблачат, и на всякий случай приготовила пути отступления, придумав довольно правдоподобную причину своей «забывчивости», но она не понадобилась: Габи даже не поинтересовалась, сколько что стоит. Для неё, принцессы крови, что три дуката, что тридцать, были материей презренной и неинтересной. И Беатрис, сообразив это, расстроилась, что продешевила Но виду не подала. Дом она сняла, волею каких-то странных хитросплетений сразу нескольких судеб, на улице Полевой, почти соприкасающийся стеной с домом, который снял для Шторма Гакст. И окно комнаты, которую как раз сейчас убирали под любовное гнёздышко, выходило на окно единственной комнаты в пустом доме, где Шторм ночевал, когда приходил сюда. Между домами рос высокий пирамидальный тополь, но сквозь его ветви Шторму было прекрасно видно, что происходит по соседству: в комнате было светло. А вот его из того дома увидеть было невозможно: два других окна были закрыты жалюзи, и в его комнате всегда было полутемно. Когда он заметил, что в доме появились постояльцы, Шторм почувствовал недовольство: ему нравилось одиночество и уединение. Соседний дом был так близко, что он слышал голоса рабочих и уборщиков, наводивших порядок. Но против воли он заинтересовался: пустая и запущенная комната на его глазах преображалась, становилась красивой, уютной, даже роскошной. Ему стало интересно, кто там будет жить?.. Не то, чтобы Шторму хотелось общаться с соседями или интересовала их никчёмная жизнь. Но простых чувств, в том числе любопытства, и он был не лишён. Лил дождь, и он вынужденно проводил много времени в своём доме, где компанию ему составлял рыжий кот, наглец и обаяшка, который приходил, когда хотел, тёрся о ноги, басовито мурлыкал и игнорировал сдержанность и нелюдимость Шторма. И эльдар оттаял: неслыханное дело, но Шторм кота даже гладил порой! Кот был умница и не воровал продукты, предпочитал вымогать всё необходимое, корча сиротинушку, умирающего от голода. Жалобное исчезающее мяуканье, которое он исхитрялся издавать своей наглой широченной мордой, вызывало у Шторма усмешку и тем не менее! очередную порцию вкусняшек. Сидя у окна и бездумно почёсывая кота за ушком, или поглаживая его подбородок, Шторм смотрел на соседский дом, ожидая постояльцев И был поражён, в один прекрасный день увидев, как в комнату вошёл Эрот.
Привстал, не веря своим глазам. Нет, это совершенно точно был Эрот! Ну, или как его теперь звали, Иво. Шикарно одетый, сопровождаемый служанкой, он вошёл в комнату, огляделся, взял со стола какое-то лакомство и, подойдя к окну, стал смотреть на тополь и что-то есть. Служанка что-то сказала Шторм слышал звук её голоса, приторный, заискивающий, но сквозь шум дождя слов было не различить, и, улыбнувшись призывно на прощанье, вышла. Шторм даже дышать перестал. Видит его Эрот, или нет?.. Кот недовольно мякнул и спрыгнул с его коленей, но Шторм этого даже не заметил. Ноздри его раздувались, сердце билось. Какой удобный случай, чтобы убить предателя и выполнить волю Хозяина! Это судьба, сама судьба, не иначе! Шторм оглянулся, чтобы проверить, где лежит его арбалет. Главное понять, видит что-то Иво, или нет?..
И тут Иво заулыбался и повернулся. Шторм уже готов был взять арбалет, но задержался, чтобы увидеть, кто вошёл
И сердце его ухнуло в пропасть: он узнал девушку, которая вошла в комнату. Она была в маске, скрывающей лицо до самых губ, но Шторм узнал её не глазами, а кровью, мгновенно вскипевшей, бросившейся к лицу и в чресла, заставившей огнём запылать щёки и всё остальное; телом, ставшим, словно чужое, переполненным чем-то неведомым, страшным, сладким, мучительным и отвратительным. Дыханием, ставшим тяжёлым и шумным. Ему даже показалось, что он чувствует запах розового масла, перемешанного с запахами дождя и мокрой земли. Это была девчонка Хлоринг, как её Габриэлла?.. Шторм слышал её голос, опять же, без слов, только интонации, от которых по предателю-телу побежали мурашки. Иво подошёл, прикоснулся к ней, и Шторма всего пронзила острая, болезненная игла, он едва не вскрикнул от ярости.
То, что происходило дальше, Шторма перевернуло, оглушило, потрясло и почти уничтожило. Иво и Габи занялись сексом, и ничего подобного Шторм, выкормыш Садов Мечты, до сих пор не видел и ни о чём таком даже не подозревал! Он слышал стоны и крики Габи и Эрота, видел её тело, узкое, гибкое, белое, как молоко, с маленькими грудями и длинными ногами, которые обвивали пояс Эрота над ритмично работающими ягодицами, видел её чёрные пышные длинные волосы, рассыпавшиеся роскошными прядями, её руки и пальцы, ногти, впивающиеся в спину Эрота, и при взгляде на эти ногти у него у самого в этих местах всё немело и запускало новые и новые стаи мурашек. Ненависть, страсть, дичайшее желание, ревность, страх, возмущение всё сплелось в нём, дико страстном от природы, в такое, что даже не поддавалось никакому определению. А они, словно издеваясь, одним двумя разами не отграничились, нет! Всё это продолжалось больше часа, в течении которого они занимались сексом, перекусывали, смеялись, бесстыдно обнажённые, устраивали шуточную борьбу с последующим горячим сексом, и в постели, и на подоконнике, и на столе, и стоя, и во всех иных мыслимых и немыслимых местах и позах. Шторм пытался каким-то краем своего сознания заставить себя отойти, не смотреть, но что толку, если он их слышал?! За этот час он был выжат, высушен и разобран на атомы, после чего собран заново и оставлен в отчаянии, даже в бешенстве, измученным, потрясённым и дико злым. ОН теперь ещё сильнее хотел убить Иво, хотя убить, сильно, хотел всё это были слишком слабые и бессильные слова для того, что кипело в нём с яростью раскалённой лавы. Но Габи он хотел убить даже сильнее, хоть это и могло показаться нереальным куда уж сильнее?.. Но при мысли об этой бесстыдной девке, об этой твари, о её белых длинных ногах над мужскими ягодицами, о её стонах, в нём творилось и вовсе что-то невообразимое. Спрятав в голенище сапога кинжал, он скользнул вниз, чтобы посмотреть, как будут покидать свою обитель греха его враги, и увидел, что Иво Эрот вышел с парадного входа, и отправился под дождём в сторону Старого Города, а Габи выскользнула из задней двери и поспешила по тропинке, ведущей к пролому в стене, скрытому зарослями бузины, лопуха и крапивы, и выводящему на задний двор двух домов на улице Вязов. В этих зарослях Шторм и затаился, опережая Габи, сжимая рукоять кинжала и предвкушая, как будет резать и кромсать это прекрасное ненавистное тело.