Мне все ясно, а что скажете вы, герр Гудериан? обратился Гитлер к генерал-полковнику.
Мой фюрер, я понимаю, что с перенацеливанием наступления нам придется преодолевать броней большие расстояния, поэтому возникла уже сейчас необходимость замены наших моторов, которые быстро изнашиваются здесь из-за невиданной пыли и песка, а также грязи в дожди. Мы желаем, чтобы наши потери в танках были восполнены новыми бронемашинами. У русских, и это общеизвестно, имеется превосходство в танках, которое по прогнозам специалистов будет увеличиваться заводы они по-быстрому уволокли на восток. То ли еще будет
И тут Гитлер взорвался из-за последней фразы танкиста, показавшейся ему угрожающей, и даже с запахом капитуляции:
Новые танки нужны для формирования свежих танковых соединений, формирующихся в Германии. Если бы я знал, что у русских действительно имеется такое количество танков, которое приводилось в вашей книге, я бы, пожалуй, не начинал эту войну. А будет то, что я замыслил Москва падет!
Фюрер имел в виду книгу Гудериана «Внимание, танки!», вышедшую в 1938 году в Берлине.
Гудериану хотелось еще пожаловаться на разгильдяйство пилотов люфтваффе, которые в последнее время из-за недостаточной подготовки молодых летчиков и отсутствия у них боевого опыта расколошматили несколько частей его 23-й пехотной дивизии. Но поостерегся. Гитлер вновь стал говорить перебивать фюрера в такой обстановке он посчитал опасным.
Кстати, на эту встречу с Гитлером прилетал и военный атташе Японии, договариваться об открытии второго фронта на Дальнем Востоке.
По одной из версий в Борисове же готовилось и первое покушение на нацистского монстра, но оно не было серьезно подготовлено. Тогда полковник фон Тресков хотел вместе с преданными ему штабными офицерами группы «Центр» арестовать Гитлера. Но охрана не подпустила его машину к колонне фюрера. Начиная с 1942 года он стал уже более глубоко разрабатывать план убийства Гитлера. Получив звание генерал-майора на должности начальника штаба 2-й армии, он стал одним из главных организаторов покушения на фюрера в Смоленске 13 марта 1943 года, когда в самолет Гитлера была заложена замаскированная под посылку бомба, которая, однако, не взорвалась. Специалисты считают, что не сработал взрыватель из-за слишком низкой температуры в багажном отделении.
Он, как истинный ненавистник гитлеровского режима, продолжал охотиться на Гитлера. Узнав о неудаче антинацистского выступления военных 20 июля 1944 во главе с графом полковником Клаусом Шенком фон Штауффенбергом и понимая неизбежность ареста, фон Тресков сказал своему адъютанту Фабиану фон Шлабрендорфу, также участвовавшему в заговоре:
Они скоро узнают обо мне и постараются вырвать из меня имена наших товарищей. Чтобы предупредить их, я должен пожертвовать жизнью.
Господин генерал, может все обойдется? взволнованно спросил адъютант.
Они скоро узнают обо мне и постараются вырвать из меня имена наших товарищей. Чтобы предупредить их, я должен пожертвовать жизнью.
Господин генерал, может все обойдется? взволнованно спросил адъютант.
Нет, Фабиан, не обойдется. Я чувствую, они уже идут по следу. Гитлер не остановится, пока не перевешает своих врагов истинных патриотов Германии.
Шлабрендорф так и не смог убедить его отказаться от самоубийства. Генерал-майор фон Тресков 21 июля 1944 года отправился к линии фронта, вышел на нейтральную полосу, выстрелами из пистолета имитировал бой, а затем взорвал себя ручной гранатой. Останки генерала были первоначально похоронены на родине, но, когда выяснилась его роль в заговоре, их эксгумировали и потом сожгли в крематории концлагеря Заксенхаузен. Семья и другие родственники подверглись репрессиям.
Адъютант генерала передал слова, сказанные фон Тресковым перед смертью:
«Сейчас на нас обрушится весь мир и начнет осуждать. Но я, как и прежде, твердо убежден, что мы действовали правильно. Я считаю Гитлера заклятым врагом не только Германии, но и всего мира. Когда через несколько часов я предстану перед судом Всевышнего, чтобы отчитаться в своих действиях и упущениях, то, полагаю, смогу с чистой совестью поведать о том, что сделал в борьбе против Гитлера.
Господь однажды пообещал Аврааму, что не погубит Содом, если в городе найдутся хотя бы десять праведников, и я надеюсь, что Он ради нас не уничтожит Германию. Никто из нас не имеет права сетовать, что пришлось умереть. Тот, кто вступил в наш круг, надел отравленный хитон кентавра Несса. Нравственная ценность человека начинается только с готовности отдать жизнь за свои убеждения».
В Германии периода Третьего рейха были и такие герои, ненавидящие нацизм с его глашатаем Адольфом Гитлером. В современной ФРГ фон Тресков считается героем антинацистского сопротивления. В его честь названа одна из казарм бундесвера.
Позже, когда Гитлер окончательно решил наступать не на Москву, а на Украину, Гудериан скажет:
«Перед лицом надвигающейся опасности нельзя придерживаться политики страуса Такая политика насильственного закрытия глаз перед суровой действительностью привела к катастрофическим результатам, последствия которых мы вынуждены испытывать и теперь Сам начальник генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер был глубоко потрясен тем, что его план развития наступления на Москву потерпел крах».
Настырный Гудериан, с надеждой повлиять на Гитлера в вопросе об опасности менять и сбивать темп наступления на советскую столицу, обратился к непосредственному начальнику, авторитетному прусскому вояке фельдмаршалу фон Боку. Командующий группой армий «Центр» ответил ему, что он запрещает поднимать перед фюрером вопрос о наступлении на Москву.
Гудериан собрался выехать в войска.
Однако после того, как главнокомандующий сухопутных войск генерал-фельдмаршал фон Браухич вызвал Гудериана в Берлин, планы танкового стратега изменились. Он понял, что его вызывает сам фюрер. В тот же день он вылетел в Летцен (Луганы) в восточной Пруссии и встретился с Браухичем, который предупредил его, что с ним собирается побеседовать Гитлер. Потом он добавил:
Я запрещаю вам поднимать перед фюрером вопрос о наступлении на Москву. Имеется приказ наступать в южном направлении, и речь может идти только о том, как его выполнить. Дальнейшее обсуждение вопроса является бесполезным.
Браухич знал то, о чем догадывался, но не знал в подробностях энергичный Гудериан.
На самом деле 21 августа 1941 года Гитлер уже отдал приказ на перенацеливание наступления:
БЕРЛИН. РЕЙХСКАНЦЕЛЯРИЯ ГИТЛЕРА.
Август 1941 г.
«Предложение ОКХ от 18 августа о развитии операций в направлении на Москву не соответствует моим планам. Приказываю:
1. Важнейшей целью до наступления зимы считать не захват Москвы, а захват Крыма, индустриального и угольного района Донбасса и лишение русских доступа к кавказской нефти; на севере важнейшей задачей считать блокирование Ленинграда и соединение с финнами.
2. Исключительно благоприятная оперативная обстановка, которая сложилась благодаря достижению нами линии Гомель Почеп, должна быть использована для того, чтобы немедленно предпринять операцию, которая должна быть осуществлена смежными группами армий «Юг» и «Центр». Целью этой операции должно явиться не простое вытеснение 5-й армии русских за линию Днепра только силами нашей 6-й армии, а полное уничтожение противника до того, как он достигнет линии река Десна г. Конотоп река Сула. Это даст возможность группе армий «Юг» занять плацдарм на восточном берегу Днепра в районе среднего течения, а своим левым флангом во взаимодействии с группой армий «Центр» развить наступление на Ростов, Харьков.
3. Группа армий «Центр» должна, не считаясь с дальнейшими планами, выделить для осуществления указанной операции столько сил, сколько потребуется для уничтожения 5-й армии русских, оставляя себе небольшие силы, необходимые для отражения атак противника на центральном участке фронта.
4. Овладеть Крымским полуостровом, который имеет первостепенное значение для беспрепятственного вывоза нами нефти из Румынии»
Гудериан прибыл с мечтой, что он сможет убедить фюрера в его стратегической ошибке с учетом временных, территориальных и погодных условий.
Встреча с фюрером состоялась 23 августа 1941 года в восточно-прусской ставке в присутствии Кейтеля, Йодля, Шмундта и других руководителей рейха. Гудериан доложил обстановку на фронте перед своей танковой группой. О планах наступления на Москву он ни словом не обмолвился, памятуя советы Бока и Браухича. Гитлер слушал главного танкиста рейха, не перебивая, но катая от недовольства желваки, а потом задал вопрос:
Считаете ли вы свои войска способными сделать еще одно крупное усилие при их настоящей боеготовности?
Если войска будут иметь перед собой настоящую цель, которая будет понятна каждому солдату, то да! ответил Гудериан.
Вы, конечно, подразумеваете Москву! ехидно подчеркнул Гитлер.
Да. Поскольку вы затронули эту тему, разрешите мне изложить свои взгляды по этому вопросу.
Говорите
И Гудериан, сосредоточившись, изложил все свои доводы в необходимости до зимы взять Москву. Он указал на вероятность тяжелых последствий в случае, если операции на Украине и юге России затянутся, особенно из-за плохой погоды
Гитлер ни разу не прервал монолог Гудериана. А потом фюрер, встав из-за стола и уставившись широко раскрытыми глазами на фронтовика с лампасами, заметил, что сырьевые ресурсы и продовольствие Украины крайне важны в начавшейся войне и что некоторые генералы при высоких должностях ни черта не понимают в военной экономике.
Я приказываю вам не-мед-лен-но перейти в наступление на Киев, все послушно закивали головами, надеясь получить еще какие-либо важные приказания.
Все свободны, с растяжкой проскрипел в конце беседы фюрер и быстрыми шажками направился к огромному глобусу и такому же письменному столу, заваленному картами и другими штабными документами.
Отправившись на фронт, Гудериан понял одно: после того, как решение о переходе в наступление на Украину было еще раз подтверждено Гитлером, генералу ничего не оставалось, как выполнить наилучшим образом приказ своего верховного главнокомандующего.
И вот тут в личности фюрера смешались заносчивость и вера в свое Провидение, которое его не раз подводило и не единожды мистически выручало, повергая в шок его близкое окружение. Группу армий «Центр» по приказу фюрера стали «секвестировать» передавать моторизированные соединения группам армий «Север» и «Юг», когда главком сухопутных сил генерал-фельдмаршал Браухич и его начальник генштаба Гальдер запротестовали.