Я резко села в кровати и напрягла слух вдруг услышу что-нибудь необычное? Впрочем, какие еще сюрпризы можно ожидать под заголовком «Исторический дом Чарльстона»? Если ваш дом не трещал, не стонал и не скрипел, он просто был недостаточно стар. Я схватила со спинки кровати халат, сунула ноги в пушистые тапочки и вышла в темный коридор.
Дверь Нолы была открыта. Заглянув внутрь, я увидела, что комната пуста, но, к счастью, там было тихо, а окна закрыты. Даже гитара вела себя прилично и молча отдыхала в углу, как и положено гитаре. Подавив смутную тревогу, я направилась к лестнице. И отметила про себя, что дверь спальни моей матери закрыта, но, что странно, одновременно уловила запах отцовского одеколона. Стараясь не наступить на полы собственного халата, я стала спускаться по лестнице, не зная, что повергло бы меня в больший ужас пропавший подросток или собственные родители в одной постели. Открывая дверь кухни, я все еще не была уверена.
Как и в остальной части дома, в кухне было темно, лишь в высокие окна пробивался свет от уличных фонарей. Его тонкие серые пальцы касались столовых приборов из нержавеющей стали и недавно отреставрированного камина, за которым на протяжении двух веков скрывалась потайная комната. Лишенная всех своих секретов кухня, как мне казалось, была свободна и от призраков.
Услышав легкий шорох, я окинула взглядом дальнюю стену.
Вильгельм? прошептала я имя моего защитника, гессенского солдата, которого, как мне казалось, я отправила на свет месяц назад. Я принюхалась, ожидая уловить безошибочный запах пороха, который обычно окружал его фигуру. Узнав совершенно другой запах, я застыла на месте. Сахар?
Не оборачиваясь, я нащупала стену и щелкнула выключателем. Кухня тотчас озарилась светом. Точечные светильники и центральные подвески высветили гранитную столешницу, полированные доски пола, Нолу и Генерала Ли. Последние двое сидели на полу перед дверью кладовой, а между ними стояла открытая пачка пончиков в сахарной пудре. У обоих было одинаковое виноватое выражение и одинаковые пятна сахарной пудры на лице и на мордочке.
Я была так рада увидеть обоих, что даже не удивилась. Опустившись рядом с ними на пол, я пошлепала себя по коленям, приглашая Генерала Ли. Виновато посмотрев на Нолу, пёс медленно подошел ко мне и позволил взять себя на руки. Стряхнув с его морды сахарную пудру, я посмотрела на Нолу и увидела на ее щеках слезы. Их ручейки прокладывали себе русло сквозь подсохшую корочку сахара на ее губах и подбородке.
В детстве я больше всего боялась попасться кому-нибудь на глаза, когда я плачу. Если бы я хотела, чтобы люди увидели мои слезы и спросили меня, что не так, я бы встала посреди улицы и кричала, как это несправедливо, что я не нужна собственной матери.
Не волнуйся. Я никому не скажу, что ты ешь рафинированный сахар, сказала я, почесывая Генерала Ли за ухом, и, словно на исповеди понизив голос, добавила: Вообще-то у меня была веганская лазанья Чэда, которую Софи принесла специально для тебя, и она оказалась очень вкусной. Но если ты скажешь им, я буду это начисто отрицать до моего последнего вздоха.
Я обернулась и поставила Генерала Ли на пол.
Но прежде чем положить эти пончики обратно в кладовку, возьми пару и сядь за стол.
С громким стоном Нола выполнила мою просьбу. Вернув пончики на место, она положила два на чистую тарелку, которую миссис Хулихан оставила на сушилке для посуды. Я взяла из шкафчика два стакана и достала из холодильника две картонки молока одну соевого и одну обычного и наполнила каждый стакан почти до краев.
Поставив один стакан на стол перед Нолой, я села напротив нее и одновременно потянулась за моим пончиком. Откусив, я принялась медленно его жевать, давая Ноле возможность заговорить первой. Но она молчала. Тогда, пользуясь случаем, заговорила я:
Дом издает ночью слишком много звуков, не так ли? Надеюсь, это не мешает тебе спать.
Она пожала плечами. Я тотчас обратила внимание на ее мешковатую футболку с фотографией концерта группы Rush в 1993 году. Бонни. И я все поняла: Нола сидела на полу в темной кухне и плакала не потому, что ее что-то напугало в старом доме, не из-за одиночества или непонимания. Просто мать покинула ее навсегда, окончательно и бесповоротно. Такое трудно принять и понять даже взрослой женщине. Каково же для тринадцатилетней девочки? Мне было жутко это представить. Я тотчас вспомнила мимолетные видения Бонни и то чувство отчаяния, которое она оставляла после себя. Нет, здесь явно крылось нечто гораздо большее.
Ты скучаешь по маме? осмелилась спросить я.
Нола отодвинула через стол тарелку с нетронутым пончиком и отвела глаза. Но я успела заметить, как предательски подрагивает ее нижняя губа. Я едва не сказала, что постоянно вижу ее мать и что если я буду пытаться и дальше, то, возможно, заставлю ее поговорить со мной. Но вмешался разум. Было еще слишком рано, и если я хотела заручиться ее доверием, сейчас не тот момент, чтобы сказать правду. Вдруг она решит, что перед ней чокнутая, психически неуравновешенная тетка?
Внезапно она заговорила, но так тихо, что я на миг подумала, что мне это кажется:
Я иногда слышу, как она играет свои песни на гитаре, как будто она все еще здесь. Как ты думаешь, я сумасшедшая?
Я постаралась не слишком энергично тряхнуть головой:
Нет, конечно. Я на мгновение задумалась. Еще ни разу в жизни я не видела таких печальных глаз. Просто это означает, что ты скучаешь по ней и цепляешься за то, что вам обеим нравилось, за музыку. Кстати, в школе Эшли-Холл можно брать замечательные уроки музыки. И если ты захочешь Я осеклась. Ее хмурый взгляд однозначно дал мне понять, что я зашла слишком далеко.
Генерал Ли подошел к стулу Нолы и, встав на задние лапы, положил передние ей на колени. На мордочке пса было такое жалостно-умильное выражение, что я заподозрила, что он часами практиковал его перед зеркалом. Я наблюдала за Нолой. Хмуро посмотрев на пса, она вздохнула и взяла его на руки. Она прижала Генерала Ли к себе, и ее плечи расслабились. Надо не забыть дать ему за это очередную вкусняшку.
Генерал Ли подошел к стулу Нолы и, встав на задние лапы, положил передние ей на колени. На мордочке пса было такое жалостно-умильное выражение, что я заподозрила, что он часами практиковал его перед зеркалом. Я наблюдала за Нолой. Хмуро посмотрев на пса, она вздохнула и взяла его на руки. Она прижала Генерала Ли к себе, и ее плечи расслабились. Надо не забыть дать ему за это очередную вкусняшку.
Моя мама не хотела меня, как и мой отец, сказала Нола, уткнувшись носом в мохнатую собачью спину.
Это было совершенно не по моей части; другое дело переговоры о продаже или покупке недвижимости, эксклюзивный листинг, встречные предложения, все то, в чем я была компетентна. То, что требовало жестких цифр и никаких эмоций. Здесь же, сидя за столом в кухне моей матери, я чувствовала себя не в своей тарелке, как если бы я заняла место папы римского.
Я закрыла глаза. Как жаль, что с нами нет Софи. Вот у кого нашлись бы правильные слова. Вместо этого я поймала себя на том, что думаю о своей матери и повторяю то, что она мне сказала. Что я все еще открываю для себя правду, пробуя ее на вкус, словно суп, который кипит на медленном огне.
Иногда мы вынуждены поступить правильно, даже если для этого нужно отказаться от того, что мы любим больше всего на свете.
Нола подняла на меня заплаканные глаза:
Ты хочешь сказать, что, убив себя, она поступила правильно?
Я покачала головой, все еще не до конца понимая смыл слов моей матери, но, по крайней мере, зная, чего она точно не хотела сказать.
Нет.
Я попыталась представить этот разговор как список дел, следя за тем, чтобы ничего не упустить. Я поступала так всю жизнь, другие способы были мне неизвестны.
Я лишь хочу сказать, что она, скорее всего, думала, что у нее нет другого выбора. И вновь я вспомнила объяснение моей матери, почему она тогда ушла от меня. С облегчением и благодарностью за эту неожиданную подсказку я сказала:
Должно быть, она почему-то считала, что тебе будет лучше без нее.
Нола вновь уткнулась лицом в собачью шею.
Тогда почему она оставила меня с ним?
Она буквально выплюнула последнее слово, отказываясь называть Джека по имени.
Я оказалась в непростой ситуации, вынужденная защищать Джека. Но, по крайней мере, тут у меня под ногами была твердая почва. Я и мой отец прошли через тот же самый неловкий танец, когда недавно после десятилетий эмоционального отсутствия он решил вновь стать частью моей жизни.
Он хороший человек, Нола. И я знаю, что он любит тебя. Просто он пока не знает, как быть настоящим отцом. Не торопите друг друга, и уверяю тебя, вы найдете общий язык.
Он бросил нас. Так мне сказала мама. Он знал обо мне, но я была ему не нужна.
Если сердце способно реально разбиться, то мое точно бы лежало сейчас на кухонном столе тысячами осколков. Поняв, что они мне не помогут, я махнула рукой на мою мысленную таблицу и список и вместо этого откинулась на спинку стула. По крайней мере, правда была на моей стороне, а это уже что-то.
Я не знаю, почему твоя мама сказала это, но я уверена, что у нее были свои причины. Но твой отец никогда бы не бросил тебя, если бы знал о тебе. И теперь он хочет все сделать правильно, главное, дать ему шанс. Согласна, он упрямый и порой раздражает, и привык поступать по-своему.
Вместо ответа Нола скривила губы.
Но, продолжила я, он также добрый и заботливый. И он понимает свою ответственность за тебя. Я пристально посмотрела на нее: Но если ты скажешь ему, что я говорила о нем эти приятные вещи, я заставлю тебя надеть лимонно-зеленые шорты и белую кружевную блузку. И зеленые кеды в тон. В моем шкафу есть такой наряд, и найти его будет несложно.
Она сделала вид, будто ее передернуло от отвращения.
Моя мама не лгала мне. Никогда.
При всей решительности ее слов я уловила в них неуверенность. Отлично. Ободренная, я повела мое наступление дальше:
Он хочет устроить что-то веселое например, совместную вылазку на природу. Чтобы вам лучше узнать друг друга. Например, поход на байдарках по гавани Чарльстона. В Шем-Крик есть фирма, которая проводит групповые морские экскурсии.
Прежде чем ответить, она уставилась в потолок.
Мне без разницы. Но могу я захватить подругу?