Дядька Егор снова завел новик.
Ну?
Днем я проходил там Мимо
Ну и? подтолкнул замолчавшего парня десятник.
Не было там ничего на крыше Я и назад прошел нарочно, чтоб глянуть. Ничего, дранка только.
Угу новость озадачивала еще больше. И как же ты крышу рассмотрел? И днем, и прошлой ночью? не удержался от усмешки Егор. Или ты за все десятки тут караул несешь?
Так я, это Леонтий словно споткнулся. Ну Через тын когда перелазил А там высоко и крышу лисовиновскую хорошо видно. Точно ничего там не было.
Егор задумался. Новику он доверял, но ведь не привиделось же им обоим. Вот они, пятна, на крыше усадьбы.
А чего тебя через тын-то понесло?
Так к Людмиле я парень окончательно стушевался. Отвлечь от своих подвигов десятника ему не удалось, но врать он не решился и выложил все, как есть. Мамка ее говорит, чтобы до осени ни-ни
А вы, значит, и ни-ни, и все остальное? похоже было, что если Егор не прекратит допрос, то саму вышку вот-вот придется тушить займется от вспыхнувших так, что даже в темноте видно, ушей Леонтия.
Дядька Егор, вдруг прорвало парня, мы ж не для баловства! Мы пожениться хотим. И зарок о том у Излучного Камня дали, и Лада нас слышала. Мы тогда только зарок сказали, так она солнышком из тучки выглянула и сразу спряталась. Знамение нам дала. Как же против такого идти?
О как! Егор и впрямь был доволен. Хоть сейчас голова у него совсем о другом болела, но грех за парня не порадоваться. Кто ж тебе мешает? Мамка ее? А вы ей про зарок говорили? Про знамение? Нет? Ну и дураки. Погоди, я еще сам с тобой схожу. Матрена баба неглупая и внукам порадуется. И что у вас в голове делается? Тоже мне, нашли врагов самых ближних родичей! Лада и ей, и твоей мамке в свое время улыбнулась, а то откуда б ты, дурень такой, взялся?
Парень сопел, мялся, но, похоже, просто от удовольствия: такое ворчание старшего всю ночь слушать можно. Но у десятника в голове места для мыслей имелось чуть больше, чем у его новика.
Слышь, Леонтий, а чего другого ты там не заприметил? Может, чужой кто на подворье ошивался, не из Ратного?
Да нет, вроде удивился парень. Откуда чужие? Только крестники сотника, из тех, что с Турова привезли. Ну и этот, Алексей пришлый, задумался парень. Больше никого вроде
Егор перевел дух это еще ничего. А ведь мелькнула шальная мысль, мало ли? Значит, со стороны никого Корней нанимать не стал, и это уже хорошо. Только татей наемных в Ратном не хватало. Хотя могли и затаиться днем, усадьба-то как разрослась. Но что-то же должно быть! Не тот человек сотник, чтобы самому горло под нож подставить.
Мальцы еще были после раздумья добавил Леонтий.
Какие мальцы?
Ну те, родня их новая, из куньевских те, что с Мишкой в Нинеиной веси с самострелами учатся. Тащили чего-то из сарая. Бочку, что ли? Не углядел я
Угу об этих мальцах Егор знал, но, как и Корнеевых крестников, в расчет не брал сопляки. В бою они Корнея не спасут: Устин один и без меча, с простой палкой всем им бока наломает. Мальчишкам даже до Пентюха еще не один год учиться, хотя и старались они, и со своими стрелялками ловко навострились. Сами себя кормили и рыбой, и мясом. Седмицу назад Егор сам видел, как они парой болтов матерого кабана
Кабана! Ратника словно в прорубь сунули и вальком по уху приложили. Мать твоя Христа матушка!!! И его дедушки черта хвост Стрелялки, мать их в березу зеленую! Стрелялки!!!
Леонтий Да проснись, орясина! дернулся к поручням Егор. Сколько пятен видишь?
Переход от мыслей о подруге и ее матери оказался неожиданным и не сказать, чтобы приятным, но Леонтий постарался сосредоточиться.
Так считал уже, дядька Егор! Четырнадцать. С вечера тринадцать вроде было, но не поручусь Луна тогда только поднималась, видно плохо.
Так! перебил новика десятник, еще раз. Сколько мальцов видел на Корнеевом подворье?
Шестеро бадью перли, да в сарае, похоже, тоже копошились. Двое-то точно. И еще в доме тоже Один у дверей ждал.
С оружием? снова перебил Егор.
Ну да Самострелы за спиной подвешены и ножи у пояса. А что случилось-то, дядька Егор?
Вот все и встало на свои места. Не бойцы эти сопляки, и бросать их в рубку бесполезно, только грех на душу взять. Но Корней и не собирался ставить их под мечи Устинова воинства. Одно они пока что умели из самострелов своих болты садить, и метко садить, а с крыши, да с двадцати шагов вообще хрен промажут! И с этой крыши их, поди, сковырни. Покуда мечник до них доберется, из него ежа сделают!
Вот что задумал Корней! Не хватало у него сил с Устином в лоб выйти, в доме и то бы не удержался. Только мальчишки эти с самострелами имелись, вот их он своей силой и сделал! А ведь такого и не ждал никто. Если Корней с Немым, да с Алексеем вход с мечами загородят, эти мальцы нападающих с крыши перещелкают только подавай. Ну, умен сотник! Умен старый хрыч, ничего не скажешь! И силенка не велика, но как вовремя он ее выложил! Выходило, что Устину ратников еще надо было набирать, а то не хватит.
Только вот Ратному от этого слаще не станет. Сколько народу эти сопляки положат, неведомо, но все равно беда.
Значит, так! Слушай, что скажу, Егор понимал, что теперь ему надо спешить изо всех сил. Указ тебе, Леонтий, такой
Новик сразу подобрался, словно к прыжку изготовился: указ десятника и запомнить, и уяснить надобно, чтобы исполнить правильно.
Здесь сидишь, что бы ни случилось! Пожара берегись особо, на остальное не оглядывайся. Похоже, сегодня всего ждать можно. Шум какой начнется не твое дело. Понял? Что бы ни было не твое дело! Покуда я сам не вернусь
Сделаю, дядька Егор!
Десятник шагнул к лестнице, но вдруг остановился.
Вот что, Леонтий. Большая кровь сегодня в селе прольется. Сигналы, что учил, помнишь?
Помню, дядька Егор! обиделся парень. Эти сигналы в Ратном все мальцы с пеленок знали.
Тогда, как услышишь, что я тревогу высвистел, бери факел, запаливай и кидай в сенной амбар, вон тот, что к воротам ближе.
От такого выверта новик даже растерялся.
Дядька Егор, загорится же! Мы от пожара и поставлены?
Угу, загорится, согласился десятник. Так надо! Сделаешь, как сказано! И чтоб душа не дрогнула он зло усмехнулся. Чего таращишься? Не ополоумел я. Сегодня недовольные Лисовинов резать хотят, если ты еще не понял. Если Лисовинов вырежут или, наоборот, они верх возьмут, это не беда. Кровь, конечно, и усобица, но не беда. А вот если все Ратное на ножи встанет Никто этого не желает, но по темноте, да в сваре мало ли что Заденут кого из соседей и готово, за него свои вступятся. Кто в чем виноват, поздно думать. А пожар беда общая, загорится не до усобицы. Кто сам охолонет, а кого, глядишь, бабы уговорят, но в пожар усобицу никто не затеет. Оттого и запаливать надо с краю и там, откуда на все село пламя не перекинется, а тушить сподручно. Пусть и сгорит чего в суматохе, зато Ратное кровью не умоется. Понял? Тогда сиди и смотри. Но раньше, чем мой свист услышишь не запаливай!
Внизу, на земле, оказалось не в пример темнее, чем наверху под луной.
Приходилось спешить, потому что Устин наверняка уже приготовился выступить. Ратником он был отменным и не глупым, хоть и горячим, и на верную смерть своих не повел бы. Если узнал бы о Корнеевой задумке, глядишь, и отложил бы, а там, возможно, и совсем недовольных унять удалось бы.
И снова, как больной зуб дернуло:
«Эх, Устин Не уймется ведь. Так и так рано или поздно попрет против сотника, даже если на верную гибель. Его уже не остановить, так хоть не дать ему других погубить. А ведь главное и победят они, все равно не по его выйдет. Не будет так, как прежде, что с Корнеем, что без него. НЕ БУДЕТ»
«Эх, Устин Не уймется ведь. Так и так рано или поздно попрет против сотника, даже если на верную гибель. Его уже не остановить, так хоть не дать ему других погубить. А ведь главное и победят они, все равно не по его выйдет. Не будет так, как прежде, что с Корнеем, что без него. НЕ БУДЕТ»
Из переулка прямо наперерез Егору вынырнули двое новиков Фомы. От злости у него аж горло перехватило.
«Чем думал, орясина?! Неужто злоба разум пересилила?! Ведь понял же там у ворот, к чему дело идет по глазам видно было! кипел про себя десятник. И все-таки решил бросить мальчишек в рубку! Ну, если и в самом деле так всю морду скотине развалю, как с дерьмом разгребемся, но сейчас этих завернуть нужно!»
Стой! Куда направились, честные ратники?
Парни остановились и переглянулись.
Так это К дядьке Устину Ты ж тоже туда вроде должен?
Что я должен, не твоего ума дело, щенок сопливый! Я и в церкви порты сниму тебя не касается! Ты лопуха мне притащишь, а он подтереться поможет! вызверился Егор, не давая парням опомниться. Вам что Фома сказал?
Так, дядька Фома сказал, можно и не ходить. Без нас все обойдется растерянно переглянулись парни. Но как нам остаться-то? Мы же не можем, коли десятник пошел
Что?! казалось, Егор изумлен до невозможности. Слову десятника перечить?!
Парни побледнели: нарушить приказ десятника лучший способ расстаться даже с мыслью о воинском поясе.
Фома мне только что сам сказал, что и ратников всех по домам отправил, не только вас, сопляков, а ты мне тут втираешь?! не задумываясь, врал Егор. Домой пошли, вояки хреновы! Мечи сюда давайте!
Парни снова переглянулись. Вообще-то это уже было не по обычаю, но с Егором лучше не шутить, да и они сами, кажется, не уразумели приказ своего десятника, раз Егор так говорил. И вокруг что-то неладное творилось Мало ли чего там старшие задумали! Так что новики сочли за лучшее не спорить: пусть завтра дядька Фома сам разбирается.
Мечи вместе с поясами и ножами перешли к Егору.
А теперь домой и чтобы до утра носу не высовывали! рявкнул им вслед Егор.
Вот и дом Устина, но во дворе было подозрительно тихо людей Егор и из-за тына услышал бы. Опоздал! И ворота открыты
Дверь в дом отворила Марфа. Спрашивать ничего не понадобилось, и так понятно опоздал.
Давно ушли? он еще надеялся догнать и предупредить.
Не очень. Случилось чего?
Нельзя им выступать! Корней ловушку приготовил Егор хоть и спешил, но не мог не предупредить Марфу. Ты детей уведи куда-нибудь. Похоже, плохо дело обернется.
Марфа враз закаменела лицом; испуга или растерянности выказать себе не позволила.
Беги! Упреди, Егорушка, ей ничего втолковывать не пришлось, сама все сразу поняла. Крепкая баба, иному воину не уступала. Уже поворачиваясь к воротам, десятник услышал, как Устинова большуха отдавала команды девкам и детям не хуже, чем ее муж, когда приказывал своему десятку в бою.