Да не жалко утряслось бы только.
А что? Сильно неладно? уловил тревогу в голосе командира Арсений, да и остальные повернулись. Говори, не томи!
Мишку, похоже, убили, вывалил Егор самое главное.
К-к-корнея в-в-внучка? подал голос Дормидонт.
Его, Доря, его самого.
От такой новости все замерли. Общую мысль после недолгого молчания выразил Андрон:
Вот теперь только порты держи. Корней по Ратному, как коса по перепелкам, пройдется.
За внука же Только что не молился на парня буркнул Савелий.
Вот и я про то.
Помолчали еще, обдумывая сказанное.
Точно знаешь, что убили? похоже, новость выбила балагурство и из Арсения самого неунывающего в десятке.
Сам слышал, как в доме заорали: «Старшину убили! Режь всех!» Сопляки орали, когда я Чуму со двора Устина вытаскивал.
Неужто и он влез? сплюнул Арсений. За Устина? Он же калеченый?
А-а-а-а! раздраженно махнул рукой Егор. Баба его детишек забрать пошла Захара-стрелка, которого на переправе убили, помните?
Ну, помним и что? поторопил Андрон.
Так ребятишки от него остались. Софья его почти сразу померла, их Марфа взяла родня же. Захар-то Устину родич. Вот Варька за ними и полезла. Устиновых уже никого не спасти, а этих и еще тех, кого можно, к тетке Аксинье отправили. Сама Варька во дворе осталась жопа в щель не пролезла. И не сиделось ей, шелапутной, рванула в ворота Там стрелу своей жопой и словила! Чума за нее в драку сунулся и ему наваляли.
Мда-а Меченая семейка-то получается несмотря на нелепость положения Чумы и его жены, ратникам было не до смеха.
Что делать станем, десятник? Похоже, сотне конец приходит? без привычного задиристого удальства спросил Арсений. Нельзя допустить.
Нельзя, согласился Егор, только вот как? Корнея сейчас и черт не остановит. Его же смерть Фрола больше собственного ранения подкосила; наследника лишился роду конец. На Лавра-то у него никакой надежды давно не было, а тут у внука откуда что взялось. Вот и воспрял духом сотник, словно вторую жизнь получил. А теперь Слабого такое сразу сломало бы или вовсе пришибло, а Корней, даже если сам и сгинет, то прежде все вокруг разнесет в щепы Не знаю, чего он задумал, но всадники на Нинеину весь ускакали. Сам видел.
И мы видели.
Дядька Лавр с мальцом. Я им ворота и отпирал подал голос Леонтий.
Значит, Корней и впрямь стрелков сюда вызывает. Другой силы у него нету. Но это он зря. Днем с крыш им бить не дадут, из луков посшибают, а мечников он и десятка не наскребет. Если только бояре вернутся.
А куда их всех понесло-то? удивился Арсений, который из-за вынужденного добровольного ограничения свободы узнавал последние новости с запозданием.
А куда их всех понесло-то? удивился Арсений, который из-за вынужденного добровольного ограничения свободы узнавал последние новости с запозданием.
Ушли же все! Мальцов выручать, отмахнулся Егор. Корней покуда один остался, даже старосты в селе нет. А без него Леонтий!
Здесь я, дядька Егор!
Бери моего коня, он усмехнулся. Видать, судьба такая вам сегодня с Евсеем, на десятничьих конях гарцевать. Как хочешь, а Аристарха найди и скажи, чтобы сюда летел. Там, небось, и без него уже разберутся. Обскажи, что сейчас слышал, и с ним вместе назад Скажи, никак без него!
Сделаю, дядька Егор! соскальзывая вниз по лестнице, гаркнул новик.
Своих-то куда подевали? поинтересовался Егор. Не то чтобы он опасался за родню ратников, но разговор об обыденном позволял немного отвлечься.
Смотрят Покосы, дрова опять же. Верстах в десяти пояснил Савелий.
А твои? повернулся он к Заике.
Т-т-так у з-з-зыряновских поди уже заговорил Дормидонт. Т-т-т-так думаю
Без отца? И без свата? удивился Егор.
А чего там сватать? усмехнулся Андрон. Там сватай не сватай, девка-то брюхатая уже. С зимы все оговорено. Сейчас и заберут, а свадьбу отпляшем по осени.
Эт когда твой сынок-то сподобился? Далеко же!
Т-т-так гостил п-п-по осени
Нагостил, стало быть Ратники хрюкнули, но в голос ржать не стали, не время. Шустрый малый, однако! Давай-ка его в десяток приводи.
Немного помолчали. Внизу громыхнули копыта, затем скрипнули ворота, и сидевшие на вышке хорошо расслышали, как Леонтий повернул коня с торной дороги на тропу в Боровое.
Ну а случись край, что делать-то думали? Егор не сомневался, что его десяток не просто так за тыном хоронился.
Да мы тут кой-чего припасли начал было Арсений и, оглянувшись на остальных, продолжил: Петруха, покуда в роженицы не подался, мысль подкинул.
Ну-ну Не тяни за хвост, говори! поторопил Егор.
Леонтий сказывал, ты ему сенник подпалить велел, коли резня по селу пойдет, хмыкнул Арсений. Ну и мы похожее задумали, только за тыном у реки стога подпалить. Да в село из-за тына стрел побросать с десяток или два, вроде как напал кто. Глядишь, и не до драки стало бы.
Вот и переловили бы вас всех! Стрелы-то опознали бы, сами знаете
Ну, если ты нас за таких дурней держишь заявил Арсений таким тоном, что все прыснули от одной мысли, какая у него при этом должна быть физиономия. Видно, так и придется медовуху одним пить. Умным, вроде нашего десятника, она только во вред.
Хватит, Сюха! Не до смеха, остановил вернувшееся к Арсению балагурство Андрон и пояснил уже серьезно. Колчан у меня со стрелами половецкими давно валялся. И выбросить жаль, и толку с них нет: для моего лука слабоваты. Вот и надумали покидать ими. Петруха надоумил
А подстрелили бы кого?
Разве у кого зуб на тещу большой вырос снова встрял Арсений. Мы ж с подачи Леонтия стрелы бы кидали. Где нет никого, туда бы и метили.
Недурно задумано, одобрил Егор. А если бы дознался кто? Прочесали бы округу?
Н-не Р-ратников мало. О-о-остальных бы ждали высказался Дормидонт. Д-д-до осени бы м-м-мирно жили
Дорка прав вступился Андрон. Дождались бы тех трех десятков, тогда бы только округу прочесывать и начали. А это дело не быстрое. И еще Егор, ты не ругай Петруху, как очухается. Он и сам исказнится, что проспал такое. Сам знаешь, чудило он то еще, но не со зла. И голова у него светлая, хоть и с придурью.
Ладно Егору было не до Петрухи. Теперь так: я сейчас к Тихону. Он, конечно, без Говоруна не решает ничего, но все ж десятник. Арсений, ты давай к себе под стол, но хмельного ни-ни И днем чтоб оттуда носа не высовывал, покуда не позову. Остальные пока здесь, а как вернусь ко мне на сеновал дрыхнуть. Все лучше, чем в лесу, да и понадобиться можете
Утро, словно подстраиваясь под общее настроение в Ратном, выдалось хмурым, но без дождя. Мало кто толком понимал, что же произошло этой ночью, но бабы у колодца уже вовсю обсуждали случившееся. Правда, тем, у кого в ватаге воинских учеников ушли сыновья, оказалось не до бунта. Ушедшие десятки еще не вернулись, и неизвестность мучила матерей: мальчишки не ратники, много ли нужно воев, чтобы всех их вырезать? С подворья Корнея никаких вестей пока не доносилось, их бабы к колодцу не пришли. А расспрашивать Настену, проходившую мимо несколько раз за утро, не решился никто больно уж сумрачной выглядела лекарка.
Глава 3
Воинские ученики. РубежОдинец смотрел на длинные листики прибрежного тальника и с трудом понимал, что происходит. Его не тошнило, как Тяпу и Ершика, корчившихся в кустах в неудержимой рвоте, он не упал без памяти, как Дубец, не затрясся в непонятном приступе, как Коряжка дядьке Игнату пришлось дать тому по уху, чтоб опамятовал. Но и самим собой он быть перестал и понимал, пожалуй, единственное: вот только что, здесь и сейчас, он изменился необратимо и навсегда. Словно все внутри перевернулось; не сломалось, не смялось, а скорее лопнуло, сбросило старую тесную шкуру, не способную вместить нового Одинца, который только что появился на свет.
Когда-то давно, еще утром, до Боя, все в нем и вокруг него было знакомое и понятное, а теперь Как будто за рубеж заступили, а там неведомое.
А началось все на самом первом занятии с Лукой, после которого рыжий десятник и зачислил их в ученики. Отроков это событие не просто воодушевило, а, пожалуй, наполнило некоторым избытком самоуверенности. Ведь приготовились невесть к каким трудностям, а воинская наука оказалась вполне всем по силам. То, что при этом вымотались, в их возрасте невелика печаль, а синяки и ссадины, кои обильно покрывали плечи и спины, совершенно не огорчили мало ли их в драках да проказах получено? Дело привычное.
Зато мнение о самих себе, как о будущих непобедимых воях, которыми всегда славилась сотня, поднялось невероятно, и те приятели, что не попали в учение, вдруг стали в их глазах мелюзгой, с которой возиться теперь зазорно, хоть еще вчера они все вместе носились по улицам Ратного. Еще бы! Сам дядька Лука похвалил, перед строем сказал, что будет с них толк. И ведь заслужили! Никто не опозорился, не отстал и не струсил. Не так оказался страшен черт, как его старшие братья расписывали.
Чего уж там не они первые через это проходят. Вон и встречные ратники смотрят по-доброму, и новики, хоть и лыбятся, но без подначек, только между собой переглядываются да переговариваются. Видно, и до них дошло: не моги теперь этих ребят задевать они хоть и ученики, но воинские. И понимали мальчишки, что день этот первый, и дальше тяжелее будет, а все же носы сами задирались вверх.
Но оказалось, что учеба началась на следующий день. Настоящая учеба. Вот тут-то ребят и стало припекать. Добрые в первый день наставники, дядьки, всем хорошо знакомые и приходившиеся родней и соседями, вдруг оказались начальными людьми, жесткими и совершенно нечуткими к мальчишечьим страданиям. К концу первой недели даже прополка огородов, которую до этого ратнинские отроки ненавидели всей душой, искренне почитая ее девчоночьей работой, недостойной мужей, многим теперь виделась неплохим и вполне уважаемым занятием. И не у одного из отроков по дороге домой нет-нет да мелькала предательская мысль: а стоит ли задранный перед сверстниками нос того мучения, которое приходится претерпевать? Вот бы еще годик-другой побыть мальцами, а учениками воинскими и через год стать не поздно; правда, даже себе в такой слабости никто не признался бы, не то что высказать подобное вслух.
Раньше-то, старшие рассказывали, так и было: кого чему отцы дома научат, то и ладно, потом в новиках уже десятник все одно к делу приставит. Теперь и из старших мало кто вспоминал, что ТАК стало не так уж и давно, а совсем раньше и вовсе иначе было жестче и строже: из дома на учение забирали в воинскую слободу.