Ах, милая, это пестро! рассмеялась Аделин, вспомнив то платье, которое приготовили для нее: цвета темной ванили с красной искрой и кружевной отделкой, оно скорее бы подошло замужней даме, а не девушке. Аделин считала это правильным: она была не девицей на выданье, а хозяйкой дома Декар, и платье лишь подчеркивало ее статус.
Ах нет, не пестро! весело воскликнула Золли. Сама увидишь!
Праздник, не опасно ли это? спросила госпожа Бувье, генеральская вдова, которая привела к участку обеих дочерей. Вдруг этот злодей будет прямо там?
И вы туда же, госпожа Бувье! воскликнул Геверин, который шел к своему экипажу, держась так, словно Альдин, которая брела рядом с опущенной головой, не имела к нему никакого отношения. Так, девчонка, бог весть откуда она взялась! Мало того что они, он бросил гневный взгляд в сторону участка, увечат наших дочерей! Внушают им, что можно не повиноваться родительской воле! Они еще и под замок нас хотят усадить?
Генеральская вдова вздохнула и ответила:
Вы ведь так переживаете не из-за Магды? А потому что сорвался ее брак с Клементом?
Клемент был немолодым банкиром, овдовевшим в прошлом году, и Аделин не знала, что он собирался жениться на Магде. Щеки Геверина вспыхнули багровыми пятнами гнева, и Аделин поняла, что сейчас выйдет скандал просто на диво и радость всему городу.
Но побыть зрителем она не успела: из участка вышел офицер Бруни и быстрым шагом двинулся в их сторону.
Хорошо, что вы не ушли, госпожа Декар, сказал он. Зайдите, вы нужны.
Кусь распушился, гукнул, одарил офицера полным ненависти взглядом и был таков.
Бастиан сидел в кресле полицмейстера, и было видно, что несколько маячков, установленных в девичьи руки, успели его вымотать и опустошить. Господин Арно собственноручно варил кофе, когда Аделин вошла, а Вивиан Сталль вышла, морщась и поглаживая левую ладонь кончиком указательного пальца, полицмейстер произнес:
Аделин, вы умеете наполнять воду силой?
Аделин удивленно посмотрела на Бастиана тот сидел с самым невозмутимым видом, словно страж порядка, который спрашивает ведьму о зельях, был вполне естественным и нормальным.
Умею, сдержанно ответила она. Если бы не вода, которую она обрабатывала личным направленным заклинанием, то пару раз ей пришлось бы туго. Например, тогда, когда юный Уве сбежал из дома, обернувшись волком, и Аделин три дня искала его в лесах.
Бастиан кивнул.
Бастиан кивнул.
Даю вам официальное разрешение на создание зелья, сказал он. Можете поработать с кофе?
Аделин не сдержала улыбки. Кивнула.
Господин Арно перелил кофе в прозрачный чайник, и Аделин обхватила ладонями стеклянные бока, чувствуя, как под кожей начинает пульсировать та сила, которая способна изменить мир. Аделин направила ее, отдав безмолвный приказ сделать каждую каплю кофе эликсиром, который заставит сердце стучать, а разуму даст ясность.
Ей казалось, что она вот-вот взлетит. Откуда-то повеяло весенним ветром, ручьями, травами и ветер ударил в лицо, вздыбив волосы, поднял над миром и повлек вперед, к закату, туда, где другие ведьмы кружили соринками в весеннем воздухе.
Аделин в очередной раз призналась самой себе в том, что любит магию. Волшебство, которое текло у нее под кожей, делало ее живой. И Аделин не переставала удивляться тому, как же люди вообще могут жить без магии. Они слышат ее отголоски в смене времен года, в тех соках, что наполняют плоды, в добрых, хороших чувствах любви, надежде, дружбе, слышат и стесняются самих себя
Все, негромко сказала Аделин и отодвинула чайник. Она никогда не участвовала в шабашах, за это полагался только костер, но ведьминское чутье оживало в заклинаниях и показывало, что Аделин тоже может кружиться над землей, слиться разумом с такими, как она.
Она отгоняла эти мысли. Они могли привести только к гибели.
Бастиан налил кофе в чашку, сделал глоток, и Аделин увидела, как его темные волосы поднялись дыбом и неохотно улеглись обратно. Да, забористое зелье вышло из кофе. В былые времена за такое казнили, Аделин читала об этом в книгах и исторических хрониках. Ведьму вели на костер, а прах развеивали по ветру, чтобы она не смогла восстать и вредить живым.
А теперь вот поменялись времена, и ведьма готовит зелья, чтобы восстановить силы инквизитора. Следователь покачал головой, отпил еще кофе и одобрительно произнес:
Удивительно. Я вижу, что вы сильны, Аделин, но не знал, что настолько.
Господин Арно растерянно кашлянул, не зная, как относиться к сказанному: то ли Бастиан похвалил, то ли выразил опасение. Аделин кивнула и ответила:
Рада, что оно вам на пользу. Это все?
Бастиан кивнул, и Аделин не поняла его взгляда. Так смотрят, когда не хотят, чтобы человек уходил.
Но ему-то зачем так смотреть? Аделин была всего лишь ведьмой да, их пути пересеклись, но она ведь не станет задерживаться, да и Бастиан тоже. Оба пойдут своей дорогой.
Бастиан снова отпил кофе и наконец-то отвел взгляд. Аделин обнаружила, что у нее вспотели ладони.
Почти не чувствуя под собой земли, Аделин вышла из участка, разминувшись в дверях с девицами Броссон тройняшки, они всегда и везде ходили вместе.
Ей казалось, что она падает, и Аделин не знала почему.
Посылку доставили ранним вечером.
Долговязый помощник почтальона в надвинутой на нос кепке протянул коробку и продолжил топтаться на крыльце, ожидая вознаграждения. Но Мари решительным движением забрала коробку, закрыла дверь прямо перед его физиономией и звонко сказала:
Миледи, посылка! и добавила уже негромко, себе под нос: На чай тебе еще подавай И без чаев хорош будешь!
Стоя у окна в гостиной, Аделин видела, как помощник почтальона бредет к воротам, спрятав руки в карманы и угрюмо пиная камешки. Ожидал чаевые, но ничего не получил Аделин подумала, что люди боятся ее не так сильно, как раньше. Еще год назад этот паренек с белобрысыми лохмами, которые выбиваются из-под кепки, бежал бы без оглядки, чтобы ведьма не превратила его в лягушку.
А теперь вот. Чаевые подавай.
Я начинаю думать, что несправедлива к тебе, сказала Аделин.
Уве, который сидел на диване, пристально рассматривая собственные руки, сцепленные в замок на колене, удивленно посмотрел на нее. Аделин не оборачивалась к брату, но почувствовала спиной его непонимающий взгляд.
Она заговорила с ним в первый раз за день. Когда слуги привели его утром, то Аделин была настолько испуганной и рассерженной, что смогла лишь посмотреть брату в лицо, убедиться, что с ним все хорошо, и удержаться от пощечины.
В округе есть маг, который выпускает вымраков и создает некроморфов, а Уве в одиночку отправляется на прогулки, никому ничего не сказав! Не ударить его, выплескивая свой страх, который высушил ее душу за утро, было сложнее всего.
Вернувшись домой, Аделин устало бросила сумочку в кресло и вдруг поняла, что Уве сидит в гостиной и смотрит на нее ждет хоть слова.
Вернувшись домой, Аделин устало бросила сумочку в кресло и вдруг поняла, что Уве сидит в гостиной и смотрит на нее ждет хоть слова.
Я не права, признала Аделин. Ты живой и разумный человек. Ты прекрасно себя контролируешь вне приступов
«Конечно, контролирует, устало подумала она. Настолько, что закрутил роман с Адайн Сили, да еще и взаимный. Хорошо, что они не успели зайти далеко»
Хотя что хорошего? Адайн мертва. Убита. Уве никому не открывал своих чувств, даже сестре, но Аделин прекрасно знала, что у него на душе: темная ноябрьская ночь, дождь и неутолимое желание выть в небо, выплескивая боль и тоску своей потери.
Гален Дасти мог убиваться по невесте, но не делал этого. Уве даже оплакать ее не мог на похоронах держался с ледяным спокойствием, смотрел на людей и сквозь них, но Аделин понимала, что нельзя обманываться ему плохо и он может взорваться в любую минуту.
Я стараюсь, Лин, виновато откликнулся Уве. Ты и сама видишь.
Он хотел, чтобы Аделин обернулась и посмотрела на него. Аделин хотела, чтобы все было как в детстве, когда отец еще был жив. Он принимал бы решения и нес на себе все это и ведьмовство дочери, и оборотничество сына, а она следила бы за Уве, подкрепляла сдерживающие заклинания и боялась бы за него, конечно, но не так сильно, как теперь.
Вижу.
Помощник почтальона вышел за ворота. Над вечерним садом пролетела тихая серая тень вернулся Кусь.
Что там, в посылке? Кто ее прислал?
Я тебя очень люблю, Лин, произнес Уве. Он точно так же сказал это, когда Аделин нашла его в лесу заблудившегося, исцарапанного, несчастного. За ним шли собаки и охотники, и он, уже став человеком, сидел на поваленном дереве, нервно грыз ноготь на большом пальце и раскачивался взад-вперед. Аделин обняла его, захлебываясь слезами, сил хватило лишь на то, чтобы укутать себя и брата заклинанием невидимости. Так они и сидели рядом, и мимо шли охотники из Итмана и Инегена, и собаки фыркали и рычали
Я тоже тебя люблю, сказала Аделин и обернулась.
Уве смотрел на нее с горечью и надеждой усталый молодой человек, который утратил слишком многое. Он ведь любил Адайн, но скорбеть о ней мог лишь Дасти. Это было его законное право в отличие от Уве.
Аделин боялась думать, что творится у брата в душе, когда он остается один, что он пытается заглушить, когда уходит в поля за поселком и сидит в траве, запрокинув голову к небу и сдерживая вой.
Ты ходил на кладбище? спросила она.
Уве кивнул. Он ведь и правда может пойти туда только ночью, когда никто не увидит. Аделин понимающе качнула головой.
Что ж, ходи, сказала она. Но, пожалуйста, говори мне, куда идешь и когда вернешься. Я не настаиваю, чтобы с тобой шел кто-то из слуг, но хотя бы говори, что уходишь. Это очень важно, Уве, потому что
Она не договорила. Махнула рукой. Что говорить, Уве и без того понимал, что это важно.
И останься дома, если почувствуешь себя плохо, попросила Аделин, понимая, насколько глупой и слабой она сейчас выглядит. Уве кивнул и, поднявшись, обнял ее в этом порывистом движении было столько благодарности и тепла, столько понимания и скрытой надежды, что Аделин едва не расплакалась.
На подоконнике заорал Кусь, который уже устал ждать, когда же наконец бессовестные людишки ему откроют. Когда птицу впустили, то Уве поинтересовался:
Что тебе прислали?
Не знаю, ответила Аделин. Коробка была завернута в несколько слоев бумаги, разорвав их, она с искренним удивлением увидела пакет из ювелирного магазина.