Это он! воскликнул Бруни. Точно вам говорю, я на двери царапину приметил. Вон она!
Дьявольщина, в сердцах выдохнул господин Арно. Разбились они, что ли?
Он осмотрелся в поисках следов, оставленных на земле, но широкая тропа была чистой, без малейших улик.
Если бы разбились, пострадали бы лошади, сказал Бастиан. А лошадей нет.
Дьявольщина, мать ее побери, растак, согласился с начальником Бруни, задумчиво почесывая затылок.
Они спустились с холма, встали рядом с обломками, и Бастиан, глядя на разломанное колесо, подумал: здесь что-то не так, здесь все не так. Он простер руку над деревяшками, и летний вечер на мгновение померк, утратив свою прелесть и цвета, превратившись в снимок в старой газете. Потом над обломками закружилось сверкающее облако искр остаточной магии, и останки кареты растворились в воздухе с легким шипением и треском.
Полицмейстер с шумом выдохнул воздух. Офицер Бруни не сдержал забористого ругательства. Шанти застучал пальцами по виску. А Бастиан запустил обе руки в волосы и, запрокинув голову к небу, долго стоял просто так, не двигаясь.
Струна, которая звенела в нем все это время, лопнула с протяжным стоном.
Господин Арно, давайте вспомним еще раз, глухо произнес Бастиан. Он не прячет тела, а подбрасывает их. Зачем?
Полицмейстер принялся ходить по траве туда-сюда. Трава не была примята, призрачный экипаж не оставил на ней следов.
Он хочет, чтобы их нашли как можно быстрее, сказал господин Арно. Еще это способ показать нам наше бессилие. Вот, он убил снова, а мы не смогли предотвратить это и не поймали его. Я читал об этом в «Вестнике современного полицейского», там одно время выходил цикл статей о маньяках.
Бастиан кивнул. Он не мог точно сказать, что сейчас чувствует то ли обиду, то ли злость.
Да. Бессилие, произнес он и устало провел ладонями по лицу. Юную Бартез не собирались убивать. Она не вписывается в его картину, но он взял ее, чтобы посмеяться над нами. Показать, что мы ничего не можем. Мы не остановим его.
Во рту сделалось так горько, что Бастиан сплюнул в траву. Отец когда-то потратил уйму сил, чтобы отучить его плеваться, даже тростью, помнится, пригрозил помогло, набалдашник там был знатный Офицер Бруни демонстративно размял пальцы, словно собирался вытрясти из убийцы душу и да, это впечатляло.
Он говорит нам: вы окружили дом полицией, вы засунули девушкам маячки, а я приду и все равно заберу то, что мне нужно, и вы меня не поймаете и не удержите. Бастиану захотелось рассмеяться. И он был среди гостей, это точно! Ему надо было посмотреть на произведенное впечатление. Убедиться, что мы испуганны и растерянны.
Полицмейстер усмехнулся.
Похоже, тот лоточник не врал, когда говорил про дьявола в экипаже, сказал он. Почему бы ему не изобразить дьявола с драконами, раз уж взялся смеяться и запугивать
Арно устало вздохнул и, махнув рукой, сел прямо на траву.
Верите ли, никогда у нас такого не было, признался он. Тихий спокойный городок, самая большая проблема турист потерял бумажник с чековой книжкой. Помнишь, Бруни? Орал, что ограбили, и шевелитесь, сволочи, а сам забыл его у шлюх. Хозяйка борделя принесла, с поклоном вернула, благодарила и приглашала еще. То-то жена голосила И тут вот такое.
Он сокрушенно покачал головой. Бруни потер висок и, обернувшись к Бастиану, спросил:
Вашбродь, простите, а как вы все это поняли?
Вечер был тихим и каким-то невесомым. Над холмами с веселым цвирканьем пролетела птичка, откуда-то издали донеслось щелканье кнута и томное мычание коров, травы пахли настолько сладко, что голову окутывало хмелем, как после бокала вина. Бастиан подумал, что это невероятно несправедливо: в такой вечер надо гулять в приятной компании красивой девушки, а не разбираться в мотивах серийного убийцы.
Идти бы сейчас по тропинке с Аделин, говорить о тех пустяках, которые разрешает светский этикет, смотреть, как солнечные лучи путаются в ее волосах
Бастиан сердито осадил себя. Нечего лишний раз раздразнивать нервы.
Он следит за тем, как ведется расследование, сказал Бастиан. Он очень осторожен, здраво оценивает свои силы и никогда бы не полез в дом, оцепленный полицией и артефактами. Вас и Шанти не было видно с дороги, но он знал, что вы там. Видел из окна.
Мало того что он маг он еще и редкостная сволочь. Бастиан не знал, с кем легче: с магами или с мерзавцами.
И он создал морок экипажа и выманил девицу Бартез на улицу, продолжил он. Потом этот проклятый морок обстрелял полицейских и промчался по Инегену с треском и блеском. Смачно плюнул всем нам в лицо, проще говоря. «Я сделаю, что захочу, и вы даже не помеха на моем пути».
Почему девица Бартез не вписывается в его картину? поинтересовался полицмейстер. Он сорвал легкую метелку мятлика, куснул стебель, и Бастиану подумалось, что господин Арно давно никуда не выезжал и не отдыхал.
Какой уж тут отдых, когда в городе убито шесть девушек Если полицмейстер Инегена так и не найдет преступника, то его запросто уволят пришлют нового полицмейстера из столицы, вот и весь разговор. Соберите вещи и освободите место для более опытных и старательных. Что тогда будет делать господин Арно? Неужели уйдет на пенсию, будет проводить время с драгоценной Медведихой
Если бы вписывалась, у нас уже был бы ее труп, ответил Бастиан. Он не отпустил бы ее просто так.
Полицейские понимающе качнули головами.
Поймаем подонка буду пить неделю, признался господин Арно, и Бастиан решил, что тогда составит ему компанию. А ведь убийца бросает вызов столичному следователю. Сперва определил, на что он способен и как себя ведет в столкновении с опасными противниками, а теперь словно задает вопрос: ну, что ты сделаешь сейчас, когда я легко увожу девушку у тебя из-под носа? Ты, такой сильный, смелый и ловкий, покажи, на что ты способен?
Он ведь мог увести и Аделин. Должно быть, просто не рискнул связываться с могущественной ведьмой, пытаясь сковать ее волю. Бастиану казалось, будто он стоит во мраке и где-то рядом в непроницаемой тьме передвигается огромный паук плетет белесые нити паутины, и в ней болтаются невидимые девичьи фигурки.
У этих девушек нет ничего общего, кроме невинности и благородного происхождения, произнес Бастиан, и Арно кивнул. Они очень разные, но я уверен: человек такого склада ума, как наш убийца, не выбрал жертв просто так. Если это не сами девушки, то, может, это кто-то за ними? Их семьи, родственники?
Господа полицейские дружно развели руками. Бастиан кивнул ощущение, что паук смотрит на него и смеется, стало еще сильнее.
А ведь он больше не должен общаться с Аделин. Не подходить, не говорить, не использовать ее способности в работе. Раскланиваться при встрече вот и все. Потому что их зарождающаяся дружба Бастиану хотелось надеяться, что это именно дружба, а не что-то большее, подставит девушку под удар.
Господа полицейские дружно развели руками. Бастиан кивнул ощущение, что паук смотрит на него и смеется, стало еще сильнее.
А ведь он больше не должен общаться с Аделин. Не подходить, не говорить, не использовать ее способности в работе. Раскланиваться при встрече вот и все. Потому что их зарождающаяся дружба Бастиану хотелось надеяться, что это именно дружба, а не что-то большее, подставит девушку под удар.
Паук, который с ним играет, может забрать ее а потом подбросить Бастиану изувеченный труп.
Он снова провел ладонями по лицу, пытаясь стереть ощущение чужого взгляда. Полицмейстер и офицер спокойно ждали, что решит Бастиан, и это спокойствие понравилось ему. В нем видели не заезжего выскочку, который рвется устанавливать свои порядки, а человека, готового искать правду.
Все-таки нужен карантин, сказал Бастиан. Всех девиц под замок, и артефакт для рассеивания чужой магии на дверь. И пусть папаши орут, сколько захотят. Они меня уже бесят, эти папаши.
Господин Арно вздохнул.
У нас таких артефактов три на весь Инеген, признался он. Я заказывал весной еще один по линии полиции, так в столице орали до трясучки, что нам и так много. Куда вам, дескать, их девать в ваших лесах, медведей отгонять?
Дорогая штука, поддакнул офицер Бруни. Но, может, папашки все-таки раскошелятся? Особенно после сегодняшнего И нам всем спокойнее будет.
Бастиан кивнул и спросил:
Где находится архив Инегена?
При библиотеке, ответил полицмейстер. А что?
Буду изучать родословную здешних дворянских семей, произнес Бастиан и устало рассмеялся. Должно же быть что-то общее!
Аделин вернулась домой на закате.
Нервное веселье, которое охватило ее после приключений в гостях у господина Шо, пробиралось по телу то лихорадочным жаром, то ознобом и тогда Аделин брала с подноса бокал шипучего, делала глоток и твердила: все хорошо, все в порядке, Бастиан его найдет. Но хмель не брал ее, не помогал успокоиться, и дурное предчувствие лишь крепло с каждой минутой.
Кусь сел на ее плечо сразу же, как Аделин покинула дом Золли, и ей стало легче. Сычик привычно подержал ее клювом за мочку уха, одарил ненавидящим взглядом слугу, который открыл перед хозяйкой двери экипажа и угрожающе заахал, распушившись: просто так, на всякий случай, чтобы не забывали, кто тут главный.
Кусенька, как хорошо, что ты здесь, сказала Аделин, и экипаж двинулся в сторону дома.
Поселок тонул в сиреневых сумерках, окна в домах горели теплым золотом, вдоль улиц мягкими звездами вспыхивали фонари. Откуда-то доносилась негромкая песня, в березовой рощице расхохотался филин, и возница дотронулся до виска. Аделин не сдержала усмешки: ему ли бояться бесовщины, когда он служит ведьме? Ее дом был темным и одиноким, лишь в окне Уве горел свет: брат читал перед сном.
Филин снова захохотал и зарыдал так, что Кусь принялся недовольно приплясывать на плече хозяйки. Над садом пролетела тень, и Аделин услышала:
Ах ты, вражья тварь!
Ей снова стало холодно: она узнала голос. Гость был незваным, но не впустить его не могли. Странно только, что он предпочел остаться в саду, а не вошел в дом.
Экипаж въехал в ворота и остановился. Аделин спустилась на дорожку, и Кусь начал переминаться с лапы на лапу у нее на плече, словно чувствовал неприятности. От деревьев отделился темный силуэт, и Аделин громко сказала:
Добрый вечер, господин Гейнсборо! Не надо там прятаться, я вас вижу!
Курт Гейнсборо был сыном бургомистра: сейчас, когда отец уехал в столицу по делам, он стал думать, что город в его руках и все здесь его личная вотчина. Когда папенька был дома, сын старался вести себя более-менее прилично, но теперь Аделин вряд ли могла рассчитывать на хорошие манеры и достойное поведение.