Я говорю, что Джоб был сложным, разным. Он мог обещать посвятить себя одной женщине, но он не собирался этого делать.
Как же ей хотелось оспорить это. Но она не стала.
Мама всегда хотела попасть на бал. Обри чувствовала на себе взгляд Халида. Это была ее мечта. Ну, помимо богатой свадьбы. Он мог исполнить хотя бы это.
Халид промолчал.
Она была частью его гарема, да?
Я этого не говорил.
Это сказала я. Она была хороша для веселья, развлечений, секса, но недостаточно хороша, чтобы их увидели вместе. Даже на каникулах он не снимал темных очков и шляпы.
Обри
Это правда. Теперь она это понимала. Он не хотел, чтобы что-то в ее жизни и статусе менялось. Его устраивало все так, как есть.
Обри, у нас так мало времени, мы можем перестать обсуждать твою маму и Джоба?
Но я не говорю о них.
Халид нахмурился. Может быть, он не понял смысла ее слов?
Я пытаюсь сказать, что
Что через несколько месяцев ты вернешься в Штаты и мы сможем встретиться?
Нет. Халид развернулся к ней и заставил Обри посмотреть ему прямо в глаза. Я использую всю свою силу воли, чтобы этого не сказать.
За сутки этот человек стал ей настолько близок, что она заплакала прямо при нем. Соленые слезы текли по щекам, и сквозь пелену она видела борьбу в его глазах.
Лучшее, что я могу тебе предложить, это быть ikbal, но ты этого не захочешь.
Я даже не знаю, что это.
Фаворитка. Избранная.
Но не жена. Заманчиво, но нет, спасибо.
Халид усмехнулся даже в разгар сложного разговора она вызывала у него улыбку. Но нужно было сохранять серьезность.
Я горжусь тобой, ты заслуживаешь больше. Как и моя будущая жена. Обри, между нами не может быть никакого общения после сегодняшнего дня. Я люблю свою страну и своих людей, но чтобы изменить то, что я хочу изменить
Ты должен придерживаться правил?
Нет, это прозвучало загадочно. Сделать вид.
В его поцелуе было все мягкость смешивалась с силой, соленость со сладостью. С закрытыми глазами она наслаждалась теперь уже знакомым блаженством. Рада ли она, что Халид ее догнал? Обри и сама не знала. Точным было только одно: им никогда не быть вместе. А потом он сделал то, что должен был, отпустил ее.
Мне нужно вернуться в отель и переодеться перед встречей с братьями и сестрами. Но если ты хочешь, можешь подождать в номере, мы еще поговорим попозже.
А они не поднимутся к тебе?
Нет, мы выпьем чаю вчетвером.
А, да, официальность.
Ты говорила, тебе это нравится
Да, но Она посмотрела за его спину и перевела взгляд на солнце, которое уже поднялось выше и освещало пахнувший весной и свежестью Центральный парк. Почему этот день не мог длиться вечно? Как бы ей хотелось, чтобы этот сдержанный и пропитанный формальностями мужчина хотя бы на короткий миг увидел, какой веселой может быть эта жизнь. Зачем тебе переодеваться? Почему бы не устроить с ними пикник? Я подожду в номере, но ведь люди из отеля могут накрыть вам здесь.
Нет. Он отмахнулся. Мне нужно поговорить с ними об оценках и прочих вещах.
Ты не можешь сделать это снаружи?
Ситуация и без того достаточно неловкая. Моя сестра открыла для себя мир косметики!
Обри рассмеялась, но Халид был преисполнен серьезности.
Никакого пикника. Нам нужно обсудить важные вещи.
Мы тоже говорили о важном. Обри отказывалась сдаваться. Разве наш диалог не стал легче из-за того, что мы были на улице?
Возможно. Но наша семья не устраивает пикников.
Почему?
Поток вопросов начинал утомлять, но ему нравилась их сложность.
Халид, проведи немного времени с семьей на солнышке.
Мольба в ее голубых глазах была даже сильнее, чем прошлой ночью, когда она хотела попробовать его мороженое. Тогда она заигрывала с ним, а сейчас была абсолютно серьезна. И эту просьбу он решил выполнить.
С одним условием. Присоединишься к нам?
О да.
Глава 8
Сиблинги Халида вели себя безукоризненно, хоть и не смогли скрыть растерянности при виде несколько неопрятного брата с подружкой-блондинкой в джинсовой юбке. Халид договорился, что им накроют на улице, и они вернулись в парк. Хусейн в свои шестнадцать был неловок и застенчив. Насколько Обри смогла понять, Халид отчаянно защищал своего нежного и мечтательного брата. Аббаду было четырнадцать, и своей отстраненностью он был больше похож на Халида. Подвижную Надю все происходящее явно волновало и приводило в восторг.
Этот пикник был не похож ни на что, виденное Обри раньше, еду готовил шеф-повар, а подавали ее на китайском фарфоре.
Обри предложила нам поесть на улице.
Откуда вы приехали? Аббад начал первым.
Лас-Вегас. Обри взяла небольшой бутерброд. Сегодня возвращаюсь.
Некоторая неловкость и натянутость ощущались, но, может быть, это в порядке вещей? Обри не знала. Халид расспрашивал их о школе, и по его словам было слышно, насколько ему важны его сиблинги и все, что с ними происходит. В конце концов, он ведь даже согласился поесть здесь.
Я хочу заниматься актерским мастерством, сказал Хусейн, но не знаю, как к этому отнесется король.
Если продолжите заниматься английским, я скажу ему, что это обязательный предмет. Не переживайте, он в основном доверяет мне решать эти вопросы. А как вы, Надя?
Учусь, как и всегда. Надя пожала плечами. Она предпочла сосредоточиться на клубнике, чтобы не смотреть на брата. Оценки будут отличными, вот увидите.
Уверен, что так. Но мне позвонили и сказали, что вас дважды выгоняли из класса за перебор с косметикой.
Надя нервно сглотнула, по-прежнему не поднимая глаз. Халид явно не сердился, скорее был чем-то серьезно озабочен. Вскоре стало понятно, чем.
Я попросил их не указывать это в отчете, но, Надя, зачем вы рискуете? Королю это может показаться достаточной причиной, чтобы отозвать вас домой.
Я пытаюсь сделать естественный макияж, просто у меня не получается. Я смотрела уроки в Сети, но, когда пробую их повторить, получаюсь похожей на зебру
Халид нахмурился. Он явно ничего не понимал в косметике или контуринге и в том, как легко с этим ошибиться, когда тебе всего четырнадцать.
Со мной было то же самое. Я знала только, как нанести сценический макияж. Но вчера мне сделали натуральный. Обри рассказала Наде о Ванде и проявленной девушкой доброте. Она знала, что я ничего не куплю, но все равно помогла мне.
Почему бы вы ничего не купили?
Надя. Халид вовремя спас Обри от необходимости объясняться. Вам нужно проконсультироваться у Ванды, и сказать, что вас прислала Обри.
Сомневаюсь, что она меня помнит.
Конечно, помнит.
Кто вообще мог бы забыть Обри? Он посмотрел на своих сиблингов. Впервые на его памяти они были настолько расслаблены. Как и он лежит на траве, опираясь на локоть, и ведет все более неофициальный разговор. А для той, благодаря кому это стало возможным, у него был маленький сюрприз.
Конечно, помнит.
Кто вообще мог бы забыть Обри? Он посмотрел на своих сиблингов. Впервые на его памяти они были настолько расслаблены. Как и он лежит на траве, опираясь на локоть, и ведет все более неофициальный разговор. А для той, благодаря кому это стало возможным, у него был маленький сюрприз.
Обри прошлой ночью была расстроена, обратился он к сиблингам.
Не была.
Она была расстроена, потому что никогда раньше не ела мороженое со вкусом халвы, а я не поделился с ней своим.
Вам должно быть стыдно. Надя улыбнулась.
Значит, нужно это исправить.
Им принесли мороженое, и Обри со смехом попробовала первый кусочек.
Что думаешь?
Очень вкусно. Но все равно с твоей стороны было нехорошо не поделиться со мной прошлой ночью.
Наверняка вкус с его ложки был бы еще более приятным? Он прочитал в ее глазах улыбку. Как же ему хотелось прямо сейчас уволочь ее в номер, но провести время с семьей для него всегда было важнее.
Я таскаю халву, когда я дома. И когда мне грустно Надя осеклась, и Халид недоумевающе нахмурился.
Я тоже так делала.
Халид обернулся на голос Обри. Она подобрала ноги под себя, ветерок развевал ее светлые волосы. Без косметики она казалась совсем юной, но сколько же при этом она вмещала в себя мудрости!
Я таскала мороженое из холодильника, зачерпывала пару ложек и прятала в охлаждающий пакет.
Зачем?
Чтобы оно было под рукой на случай тоски.
Халид покачал головой, для него это звучало абсолютно бессмысленно. Но тут снова заговорила его сестра:
Когда я злюсь на короля, я ем халву у себя в номере
Он посмотрел на Обри. В ее глазах читалась мольба не обрывать этот разговор.
Все мы иногда на него злимся, голос принца был мягким.
Даже вы?
Да. Халид кивнул и снова повернулся к Обри: Надя очень похожа на маму, временами она слегка импульсивна и несговорчива. И хотя это хорошо, короля это порой злит.
Вы сказали, я похожа на нее? Наде хотелось еще немного услышать о матери.
Да.
Халид? В голосе Нади появилась хрипотца, щеки покрылись румянцем. Она нас видела?
Да. Она держала вас обоих целых две минуты и успела сказать, что теперь ее семья полна, у нее самые красивые дети. Она поцеловала вас и попросила привести Хусейна, чтобы он мог познакомиться со своими новыми братом и сестрой.
Надя плакала, Аббад смотрел куда-то наверх, и только Хусейн внезапно сел прямо и нахмурился. Он редко вступал в споры, но сейчас решил это сделать:
Вы не можете этого знать наверняка, но зачем-то говорите. Зачем?
Халид сохранял спокойствие.
Потому что знаю. После ее похорон я общался с врачами и медсестрами и узнал все, что мог. Тогда это было не ради братьев и сестер, а ради самого себя. Но сейчас настало время разделить это с ними. Она была счастлива в роли матери, об этом я могу говорить с уверенностью. И она говорила о вас со мной. Она говорила, что Хусейн очень смешной. Она так гордилась вами
По щеке Хусейна сползла слеза. Он яростно смахнул ее. Халид поймал руку брата и, задержав ее в своей, продолжил говорить. Теперь все трое впитывали его слова как губки. О том, как Далила любила петь. Как однажды ночью ее поймали в кухне, где она делала бутерброд по традициям своей страны. Как любила историю Аль-Захана, как собирала талисманы, дающиеся обрученным парам для появления детей.
Ее коллекция выставлена на Пятой авеню. Вы всегда можете пойти туда и посмотреть на нее, когда начнете скучать. Он перевел взгляд на Обри, благодаря которой сегодняшний день стал возможным. Потому что да, под теплым солнышком это было легче говорить. Но еще по какой-то непонятной причине легче становилось просто от ее присутствия. Она очень любила вас. Если вы хотите знать о ней больше, можете спрашивать меня.