А еще чем дальше, тем больше она обнаруживала, что дела ее не отпускают. Руки и ноги находились в постоянном напряжении делать! спешить! как у спортсмена в ожидании выстрела стартового пистолета. Да и к тому же перестань она хлопотать для других, что останется в ее жизни?
После тележки ломило руки и спину, но она все равно взялась за Уилловы брюки. На диване места уже не было, пришлось пристроиться на деревянном кресле у окна с видом на залив.
Море снаружи мерцало серебристым и черным, и луна на небе сияла почти в полную силу. Склонив голову над тканью, Марта старательно прокладывала аккуратные, одинаковые стежки, миллиметра по три каждый, для сестры хотелось особенно постараться.
Она протянула руку за ножницами. И задела рукавом коричневый бумажный сверток, тот опасно лежал на самом краю обеденного стола. Марта пальцем подтолкнула его от края и вдруг заметила сзади чернильный штампик.
«Прочитанные и букинистические книги Чемберлена», Малтсборо.
Хм, вырвалось у нее; никогда раньше она не слышала о таком книжном магазине. Но если в свертке подержанная книга, то зачем ее сдали в библиотеку?
Марта с любопытством переложила сверток на колени. Развязала бантик и медленно развернула коричневую бумагу.
Внутри ожидаемо оказалась книга, только без обложки и титульного листа. Книга была явно не библиотечная; Марте она напомнила тех лысых котов, что вроде и коты, но все равно выглядят странно.
Страницы снаружи были ветхие и в пятнах, словно на них опрокинули кофе. Верхняя была порвана из-под нее выглядывала черно-белая рыба, плывущая среди волн. Сверху лежали визитка и записка от руки:
Дорогая мисс Сторм!
Посылаю вам книгу, которая недавно ко мне поступила. Из-за плохой сохранности продать ее не удастся, однако для вас она может представлять интерес, судя по сохранившейся внутри надписи.
С наилучшими пожеланиями,
Оуэн Чемберлен,
владелец
Подрагивающими от предвкушения пальцами Марта медленно перевернула несколько первых страниц, разглаживая их ладонью, и обнаружила изображение русалки, а над ней надпись от руки:
Июнь 1985
Моей дорогой Марте Сторм
Блистай всегда.
Зельда
х
Кто-то ахнул; оказалось, восклицание слетело с ее собственных губ.
Зельда? прошептала она и тут же прихлопнула рот ладонью.
Много лет не произносила она имени своей бабушки. А тут оно вырвалось, и она почти испугалась, что перед сейчас ней возникнет отец с леденеющими от злости глазами.
Зельда была неистощимой выдумщицей, благодаря ей в доме легче дышалось. Она носила бирюзовые одежды и очки «кошачий глаз» в черепаховой оправе. Она единственная спасала Марту от напряжения, клубящегося над семейством Стормов.
Марта перечитала надпись, и у нее перехватило дыхание.
Нет, это невозможно.
Пальцы вдруг ослабели, и она могла лишь наблюдать за тем, как книга выскальзывает из руки и с глухим стуком падает на пол, шелестя пожелтевшими страницами и раскрываясь на каком-то развороте.
Глава вторая
Книжица
Подобрав книгу с пола, Марта попыталась сосредоточиться и вспомнить, видела ли она ее прежде. В голове всполохами метались имя Зельды и ее послание. Мозг, однако, подтормаживал, не в силах осознать странное открытие. Ощущая бегущий по спине холодок, она вернула потрепанную книжку на стол.
Глава вторая
Книжица
Подобрав книгу с пола, Марта попыталась сосредоточиться и вспомнить, видела ли она ее прежде. В голове всполохами метались имя Зельды и ее послание. Мозг, однако, подтормаживал, не в силах осознать странное открытие. Ощущая бегущий по спине холодок, она вернула потрепанную книжку на стол.
И вздрогнула, когда из часов на стене высунулась кукушка и прокуковала девять раз. Срочно надо глотнуть свежего воздуха, поняла Марта, и устремилась к черному ходу.
Резкий порыв ветра за порогом взлохматил волосы, и она смахнула пряди, лезущие в ее крупноватый рот. Густые, орехового оттенка кудри с проседью вызывали ассоциации с зеброй, а глаза были такими темными, что казались карими, хотя на самом деле были зеленые, цвета водорослей.
Юбка в «огурцах» и вышитая футболка из супермаркета слабо защищали от ночной прохлады. Когда живешь на вершине продуваемого ветром утеса, от нарядной одежды мало проку, да и без практичной обуви никуда. Зато она обожала небольшие блестящие заколки. Одна такая сияла сейчас в ее кудрях.
В конце сада Марта остановилась и обхватила себя руками. Подростком она любила сидеть на краю утеса, свесив ноги, а внизу бушевало и пенилось море. Она укладывала на колени блокнот и размышляла о том, как описать луну.
Она похожа на пробку от бутылки, на платиновый диск, на дырку от пули в черном бархате, на подброшенную в небо серебряную монету
Она написала рассказ и показала его Зельде.
Ага, горячо одобрила бабушка. Чудесно. Умница девочка.
Но теперь, когда Марта смотрит на небо, луна это просто луна. А звезды просто звезды.
Вместе с Зельдой исчезли все Мартины надежды и мечты, пропали желание и способность сочинять истории.
Марта старалась не думать о послании в книге, но оно снедало ее изнутри.
Звонить Чемберлену было поздно, сестру не хотелось отрывать от любимой передачи о теплицах. Это была тайная отдушина Лилиан, эдакий час спа-отдыха от детей, Уилла и Роуз. И все же именно с ней Марта должна была поговорить.
Решительно кивнув, она вернулась в дом и подняла трубку.
Пока шли гудки, Марта представила сестру, как та сидит, поджав ноги, на бархатном диване цвета баклажана. Лилиан работала на дому, закупала товары для одного онлайн-бутика, и сейчас на ней, наверное, были привычные белые джинсы в обтяжку, свитер из ангорской шерсти и бронзовые лодочки. Волосы, как всегда, уложены в глянцевитый «боб» медового оттенка.
Ее звонок был встречен протяжным зевком.
Марта, вообще-то вечер пятницы. Бриллиантовые перстни Лилиан звякнули о трубку.
Знаю. Прости.
Обычно ты в это время не звонишь.
Марта, сглотнув, покосилась на загадочную книгу.
Ммм Да. Я просто подшивала Уиллу брюки Но произошло нечто странное.
Лилиан откликнулась равнодушным «хмм».
Закинешь их ко мне, когда доделаешь? Они ему коротки, в них он в школе, как пират. А новую книжку Сесилии Ахерн ты для меня зарезервировала?
Да, я ее для тебя отложила. Так вот про это странное
С хорошей книгой легче продержаться, понимаешь? Отвлечься. Дети сейчас то и дело дуются. А Пол, он, ну Она скомкала фразу. Повезло тебе, ни о ком голова не болит
А может, лучше бы болела, задумчиво произнесла Марта, обводя взглядом сумки, коробки и голову дракона. Так что ты там говорила насчет Пола?
А, ничего, пробормотала Лилиан. Вообще-то я думала, тебе нравится жить одной.
Марта закусила краешек ногтя на большом пальце и не ответила.
Лилиан и Пол были женаты двадцать лет. В тот же год, что они отправились к алтарю, Марта вернулась в отчий дом присматривать за родителями. Думалось, ненадолго, но они все больше и больше не могли без нее обходиться. Кончилось тем, что она ухаживала за ними пятнадцать лет, до самой смерти.
Ей до сих пор порой виделся в кресле отец: с застывшей, словно восковой, улыбкой он просит то тапочки, то ужин, то переключить канал в телевизоре, то подать свежую «Таймс» или стакан молока (подогретого, но не обжигающего).
Мать любила вязать крючком небольшие лоскутки, из которых потом сшивала шарфы и покрывала для местного дома престарелых. Позднейшие воспоминания Марты о ней были неразрывно связаны с розовыми и желтыми, как в торте «Баттенберг», квадратиками из шерсти.
Лилиан периодически, когда позволяли семейные обязанности, помогала, но ограничивалась тем, что приносила для мамы журналы и бесчисленные мотки шерсти. Еще она читала отцу его любимые энциклопедии. Могла с Уиллом и Роуз усадить всех за «Монополию» или просмотр «Властелина разума» по телевизору.
Ежедневные бытовые стычки, мытье волос, возня с обезболивающими, поездки к докторам, вылазки на утренние кофепития в церкви, приготовление еды и уборка лежали на Марте.
Так что ты звонишь? спросила Лилиан.
Марта потянулась к книге. Теперь та показалась ей как-то меньше, незначительнее.
Сегодня вечером у библиотеки для меня оставили сверток. Прислонили к двери.
Это моя Сесилия Ахерн?
Нет. Это старая книга, похоже, со сказками. Марта снова перечитала дарственную надпись, и ее пробила нервная дрожь. Ммм, похоже, она принадлежала Зельде.
Зельде?
Нашей бабушке.
Я в курсе, кто это.
Повисла неловкая пауза, тяжелая и давящая. В голове у Марты сверкнул образ: они с Зельдой сидят в дальнем конце сада на краю утеса и молотят пятками по обрыву.
А тебе никогда не было интересно, что с ней стало?
Мы и так знаем. Она умерла больше тридцати лет назад.
Мне всегда казалось, что мама с папой нам чего-то недоговаривают насчет ее смерти
Марта, ну ты даешь! Голос Лилиан сделался резким. Мы были маленькими. Нам что, отчет о вскрытии надо было предъявить? В любом случае старовата ты уже для сказок.
От такой колючей реакции плечи Марты непроизвольно дернулись. Сказки хороши в любом возрасте, подумала она.
Я захвачу ее завтра с собой в библиотеку, упавшим голосом проговорила она. Будешь проходить мимо зайди посмотреть. Внутри дарственная надпись, только с ней что-то подозрительное. Лилиан промолчала. Марта продолжила: Там стоит дата
Трубка очнулась.
Мне надо идти.
Но эта книга
Послушай, сказала Лилиан, просто поставь ее на полку и забудь. У тебя и без того есть чем заняться. Я к тебе на днях заеду, хорошо?
И она отключилась.
Марта смотрела на трубку и слушала короткие гудки. Никогда еще сестра не казалась такой огорченной неужели Марта слишком на нее давила? Она мысленно сделала зарубку поскорее доделать брюки для Уилла, лишь бы только Лилиан снова улыбнулась.
Она захлопнула потрепанный томик, решив, что сестра, вероятно, права. В конце концов, из них двоих именно она была успешной: хорошая работа, роскошный дом с верандой, прекрасные сын и дочка. А удел Марты разные унылости, вроде ухода за рыбками Горацио и его же растениями. И драконью голову пора бы уже вернуть в школу.
Она взялась за блокнот «Чудо-женщина», и красные точки отложенные дела сверкнули на нее глазами дьявола. Нужно было наметить новое задание и поставить напротив него аккуратную зеленую галочку. Но мысли упорно ускользали обратно к книге. Ее раздирали любопытство и недоверие.
Допустим, бабушка действительно написала это посвящение и проставила дату, только вот кое-что катастрофически не сходилось.