Это правда? Вы правда так умеете?
Да, сказал Михаил после короткой, эффектной паузы. Вся древняя мощь морального авторитета и харизмы великих писателей и ваша гениальная пиар-постановка. Симбиоз богов.
Я согласна, сказала я.
Кофе безнадежно остыл. В мыслях не осталось и следа от утренней расслабленной эйфории. Никакой усталости. Меня так наэлектризовало, что я даже немного подпрыгивала на месте, словно вот-вот сорвусь на бег. В голове проносился миллион картинок. Андерсен устраивает айс-вечеринку в Охотном Ряду с настоящей Снежной Королевой. Достоевский навещает гостей сети питерских хостелов «Меблирашка». Гоголь призывает сатану под запись с камеры, конечно, на крыше Исторического музея. Пушкин! Не знаю, что делает Пушкин. Можно устраивать кроссоверы! Стримы в YouTube. Водить их на ток-шоу. Сделать интервью-каналы. Можно даже заставить кого-нибудь из них баллотироваться в президенты! И снять про это сериал!
Скорее бы!
Приезжайте завтра к нам в лабораторию. Улица Льва Толстого. Познакомлю вас с командой, покажем оборудование.
Уверена, у вас потрясающая команда, сказала я.
И где потрясающая команда?
Несмотря на громкие слова, большой оклад и всякие плюшки, хорошее расположение и амбициозные планы, пресловутая лаборатория представляла собой зрелище довольно убогое. И явно не годилась для модного стартапа с максимальным медийным освещением. Над этим придется поработать.
Сам Михаил приехать не смог, но послал своего конфидента, который проводил меня к команде. Трое молодых ученых лет этак по тридцать. Они выглядели как маги-девственники в третьем поколении. Короли омега-царства, тридесятого государства. Видеоигры и грусть в маленькой комнате, где стоит ростовой костюм капитана Бури из иммер-сериала «Экспедиция», макет космической шхуны «Союз-Нептун МС-88», а также бесконечное количество коллекционных фигурок и плакатов с учеными, которые нарисованы так, словно они крутые. Хорошие ребята, они мне сразу понравились.
И куча странного оборудования вокруг. Обстановка напоминала секретную больницу. Здесь было несколько ложементов с ремнями и шлемами, два аппарата, похожих на рентгены, кресла с оборудованием для ЭКГ, соединенные мощными кабелями. Последнее особенно глупо, учитывая, что в наши дни у каждого поклонника ЗОЖ водился дома аппарат для снятия тех же данных о работе сердца, только размером с ладонь.
В другой комнате было несколько баков. Часть прозрачные, часть закрытые наглухо. К каждому был подведен индивидуальный информационный экран сейчас пустой.
Плоть подращиваем, объяснил низкорослый лаборант с длинным конским хвостом на голове. Кажется, его звали Рома.
Зачем, Роман?
Я Никита, биотехнолог и ответственный за контроль нейросеквенций.
Да, помню, соврала я, изобразив тень раскаяния на лице.
Плоть подращиваем, чтобы заселять в нее клиента, объяснил Никита.
Фу.
Ну, не в голограмму же его селить.
А в голограмму нельзя?
Можно, но это не так круто. Я это сам придумал, объяснил Никита. Потом почему-то засмущался, покраснел, начал смотреть в пол и дергать свою футболку с растянутым воротом и принтом какого-то гиковского фильма полувековой давности.
А это законно? С точки зрения Российской Федерации.
Смотря, что именно, туманно ответил другой молодой человек, который представился Игорем Павловичем.
У него не хватало одного зуба, а на других зачем-то стояли брекеты. Игорь Павлович смешно пришепетывал. Он говорил с какой-то вечной пафосной интонацией, словно диктор Левитан.
Что именно, Игорь Павлович?
Синтез тел, функционирующая органика? Не запрещены. Голограммы? Не запрещены. Инсталляция квазиразумных и грань-разумных систем в голограммы? Не запрещено.
А все вместе?
А этого государство еще не знает. Мы первые доработали и совместили все эти технологии в рабочий прототип.
Если оно захочет запретить, сколько это времени займет? спросила я.
Думаю, долго, сказал Игорь Павлович. Очень сложно. Множество кодексов, некоторые международные. Год, не меньше. Скорее, пять лет.
Тогда ладно.
Было еще несколько комнат с серверами и каким-то оборудованием. Даже библиотека, даже с настоящими бумажными книгами, совмещенная с мини-лекторием! Я абсолютно ни черта не понимала и только кивала с важным видом, больше думая о том, как хорошо было бы причесать этих ребят и нормально одеть, а не как мамка в школу собирала.
Здесь хранится самое главное, торжественно сказал третий молодой ученый, по имени Аскольд, перед последней дверью лаборатории. Гордость и главная разработка «Пост-М». Краеугольный камень. Обскур-камера преобразования лю-энергии в замкнутый псевдоцикл.
А короче?
Оживлятор.
Никогда в жизни я так быстро не проходила все стадии принятия явления: от настороженного скепсиса до неприкрытого чистого восторга.
Вполне себе живой, пусть слегка неповоротливый и неуклюжий Аллен Гинзберг с натурально горящими глазами бродил по лаборатории, по-английски расспрашивал нас, как обстоят сейчас дела с марихуаной и правами геев, шутил, не зовут ли кого-нибудь в комнате Уолтом Уитменом, а Никита бегал за ним следом, перебирал тянувшиеся из спины мертвеца провода, путался в них и сиял, как бриллиантовый лайк.
А короче?
Оживлятор.
Никогда в жизни я так быстро не проходила все стадии принятия явления: от настороженного скепсиса до неприкрытого чистого восторга.
Вполне себе живой, пусть слегка неповоротливый и неуклюжий Аллен Гинзберг с натурально горящими глазами бродил по лаборатории, по-английски расспрашивал нас, как обстоят сейчас дела с марихуаной и правами геев, шутил, не зовут ли кого-нибудь в комнате Уолтом Уитменом, а Никита бегал за ним следом, перебирал тянувшиеся из спины мертвеца провода, путался в них и сиял, как бриллиантовый лайк.
Аскольд сверял какие-то графики на десятке экранов, а осторожный Игорь Павлович держался поближе к рубильнику, который в случае необходимости враз мог прекратить работу Оживлятора и всех остальных приборов на этом этаже. Я, поразмыслив, переместилась к нему, подальше от скандального поэта.
А почему американца взяли? спросила я шепотом. Для первого опыта наши чем не подошли? Общаться, если что, проще
На случай неудачи, тихо пробормотал Игорь Павлович. Губы его почти не двигались, а на лице сохранялось абсолютно бесстрастное выражение. Пожалуй, лет этак сто назад он мог бы зарабатывать если не наукой, то чревовещанием уж точно. Тут ведь как. Если взять кого-нибудь из паблик домейна, знаменитого черта, и с ходу обосраться, то если общественность прознает Уууу. Мы сразу же станем осквернителями солнца русской поэзии или луны кавказских дуэлей. А если взять свежего, который еще классикой не стал, склочные родственники вмешаются. Дольше отмываться будем, чем отбиваться.
Я с пониманием кивнула.
Наши, российские правопреемники авторов считали, что каждый жадный издатель (который и не думает их издавать) и каждый жадный читатель (который и не думает их читать) спит и видит, как бы украсть ценнейшие рукописи. Изданные в начале века мощным тиражом в две тысячи экземпляров и затерявшиеся в сотнях тысяч файлов пиратских библиотек. Нет, были, конечно, и адекватные люди Но порой мне казалось, что стремление изливать мысли в буквах бок о бок идет с параноидальным симптомом «мой гениальный роман хотят спереть!». А потом передается по наследству. И вот тут просто туши свет.
К тому же, если Гинзберг не разложится в ближайшие пару дней, а сознание внутри него удержится, то с него хорошо заходить. Он при жизни был таким громким перцем
Что и сейчас даст жару современный авторам! радостно подхватила я и скрестила пальцы. На удачу. Спасибо, что облегчили мне дальнейшую работу.
Не за что, бесстрастно отчеканил Игорь Павлович и покраснел. Да что ж они все, сговорились, а?
Через пару дней Гинзберг чуть-чуть разложился физически у него загнили пальцы на левой руке, но Никита купировал процесс, и на всю катушку разложился морально. Он на удивление быстро освоил мир VR и погрузился в него с головой, лишь изредка выныривая оттуда, чтобы написать очередной верлибр. По-старинке. Ручкой на бумаге.
Меня трясло от предчувствия громоподобного успеха, Михаил трясся от жадности и предвкушал грядущие барыши, а команда ученых то впадала в восторг по поводу успешного эксперимента, то начинала дрожать в ожидании проверки. Которая неизбежно нагрянет, как только общественность узнает об успехе стартапа. Как оказалось, на словах парни были гораздо смелее, чем перед лицом действительности.
Кофе из смарт-машины по утрам теперь вовсе не казался мне слишком идеальным. Главное, экономия времени: быстро заправиться и вперед, навстречу приключениям! Если неделю назад мне казалось, что издательский бизнес больше ничем не может меня удивить или порадовать, то теперь я неслась на работу, как на праздник. Тем более что Михаил пообещал мне право голоса при выборе авторов для воскрешения. В случае если стартовая презентация пройдет «на ура». Правда, оставил за собой право вето. «На всякий случай, мало ли».
В вирусные приглашения по соцсетям я на всякий случай запихала маленькую справку о личности АГ (мы решили раскручивать его по инициалам, а то имя-фамилия слишком длинно и недостаточно загадочно). В конце концов, никто, кроме упертых литературоведов, не обязан знать историю и предвкушать встречу с каким-то автором стихов, а вот известный битник-провокатор хоть кого-то да заинтересует. Особенно если не умолчать про его любовь к скандалам.
Для презентации сняли супермаркет на минус втором этаже Москва-Сити, заранее оплатили возможные издержки, и обратный отсчет пошел. Больше всего волновался Аскольд, отвечавший за доставку тела из пункта А в пункт Б. Он боялся, что подключенный к переносному источнику питательного раствора и электроимпульсов Гинзберг потеряет бодрость, а следовательно, не произведет на толпу должного эффекта. Поэтому в срочном порядке собрал запасной источник и дополнительную капсулу. «Чтобы лечь туда, накрыться крышкой и спрятаться от стыда, если что-то пойдет не так», прокомментировал Игорь Павлович. Пожалуй, его чувство юмора отзывалось в моем сердце так бы стоило сказать, если бы я была романтичной восторженной особой. На самом же деле меня на мгновение посетила мысль о возможной корреляции его интеллекта и но я сразу же отмела ее как непродуктивную. Вот когда выступим успешно, тогда и будем думать о глупостях.