Доброе утро! Как спалось?
Ну что? выпалила Елена вместо ответного приветствия.
Все в порядке. Сидела с тобой, пока рассвет не забрезжил. Спишь ты, как и положено человеку: не светишься, не остываешь, дышать не перестаешь.
Облегченно выдохнув, Елена упала в кресло.
Что, боялась? участливо поинтересовалась Медведева. Вчера долго ворочалась, не засыпала.
Боялась. А ты разве не боишься?
Боюсь, а как же. Мне за всех бояться приходится. И тут же перевела разговор на другое: Море сегодня хорошее, тихое. Я уже поплавала, сходи и ты окунись, пока я завтрак приготовлю.
А где Вероника?
Внизу, возле бассейна. Медведева вздохнула. Она тихая стала, как мышка. Забьется куда-нибудь в уголок и сидит молча часами.
Боялась. А ты разве не боишься?
Боюсь, а как же. Мне за всех бояться приходится. И тут же перевела разговор на другое: Море сегодня хорошее, тихое. Я уже поплавала, сходи и ты окунись, пока я завтрак приготовлю.
А где Вероника?
Внизу, возле бассейна. Медведева вздохнула. Она тихая стала, как мышка. Забьется куда-нибудь в уголок и сидит молча часами.
Столовая у Медведевой располагалась на первом этаже. Эта комната была угловой, так что одно окно выходило на море, а два других в садик за домом, тот самый, что заканчивался беседкой над обрывом. Окна были распахнуты, и за ними шелестел листиками маслин утренний бриз.
Протянувшийся от стены до стены обеденный стол был такой длинный, что за ним запросто разместилось бы человек двадцать. Но в этот раз здесь завтракали лишь трое. Вернее, двое: Елена и Ярослава, Вероника сидела рядом «за компанию». Бифштекс с яйцом, жареный картофель, салат из огурцов и помидоров, апельсиновый сок, Елена только вздыхала, разглядывая тарелки. Завтракать она привыкла сэндвичем и чашечкой кофе, но, как говорится, в чужой монастырь К тому же пахло это изобилие весьма аппетитно и, наверняка, было не менее вкусным, чем сырники, которыми хозяйка потчевала на ужин. Елена сама не заметила, как умяла их двойную порцию и за себя, и за Нику, хотя очень волновалась перед ночным «экзаменом». А может, именно потому, что волновалась? Отсутствие аппетита это ведь симптом, а у нее аппетит не пропал, совсем наоборот. Правильно говорят: утро вечера мудреней. Утренняя свежеть, море, а главное, «сданный на отлично экзамен» заставили вчерашние страхи отодвинуться и потускнеть. Тут же вспомнилось, каким обиженным уходил Андрей. Елена подумала, что надо бы ему позвонить, узнать, как он устроился в гостинице. Ладно, попозже. Это сейчас не самое важное, это успеется.
Бифштекс и впрямь был хорош. Тщательно отбитое, в меру прожаренное мясо с ароматными специями, названий которых Елена не знала, таяло во рту. Всем известно, что Медведева хорошо готовит, на каждом корабельном празднике пилот становилась шеф-поваром. И когда они с Круминем отмечали новоселье, потчевала гостей настоящими домашними блюдами. Но одно дело готовить на праздник, и другое заниматься этим каждый день. Елена бы так не смогла. Да она бы и на праздник не смогла. Они были знакомы три года, и в которой раз Елене приходилось признавать, что она не знает, не умеет и малой доли того, что у Медведевой получалось с легкостью. Хуже всего сама Медведева это тоже прекрасно понимала, хоть и не подчеркивала никогда. Старательно играла роль отзывчивой, доброй, внимательной старшей подруги Елена терпеть не могла старших подруг!
Она покосилась на сидящую рядом Пристинскую. Вероника задумчиво смотрела в окно, но вряд ли видела росшие в саду маслины.
Ника, съешь хоть кусочек, предложила осторожно. Было не по себе оттого, что Вероника сидит и ничего не ест. Как и вчера за ужином. Смотри, какой сочный. Открывай рот. Ам!
Что? Пристинская встрепенулась, оторвала взгляд от окна. А, нет, спасибо, Лена, я не голодная.
Ты когда ела последний раз, хоть помнишь?
Последний раз? Вероника задумалась. Дома я завтракала, перед тем как к Ярославе уехала, чтобы родителей не пугать. Но это, наверное, не считается: меня тошнило после еды, все назад вывалилось Ой, извините! Так что получается
Если не хочешь, не ешь, остановила ее Медведева. Не нужно организм насиловать.
Заканчивали завтрак они молча. Заметив, что тарелка Коцюбы опустила, Ярослава вежливо осведомилась:
Добавку?
Ты что! Спасибо, и так много, запротестовала Елена. И подумала: «Она что, издевается? Как ей самой удается не раскороветь?»
Это был очередной укол зависти. Елена знала: месяц подобной жрачки, и она не влезет ни в одни брюки, ни в одну юбку. Проверено на практике: в юности иногда ленилась, переставала следить за талией и мигом превращалась в безобразную жирную свинью. Так что теперь диета и постоянные тренировки!
Если покушали, будем убирать. Хозяйка поднялась из-за стола.
Я помогу! тут же вскочила Пристинская.
Сама справлюсь, отдыхайте. Медведева обернулась к Коцюбе: Я у себя буду, вздремну часок. Так что ты остаешься за старшую. Если что-то понадобится, заходи, не стесняйся.
После завтрака Елена потащила Веронику к морю. Та долго отнекивалась: мол, не брала с собой купальник. Елена тоже оставила плавки вместе с прочими вещами в пансионате. Но дом Медведевой стоял в месте безлюдном и уединенном, пляж закрывали со всех сторон скалы, стесняться здесь было некого. И в конце концов Ника позволила себя уговорить.
Они дурачились, брызгая друг в друга пеной прибоя, ловили креветок, плавали наперегонки, ныряли. Они старались забыть о вчерашнем дне, вернуть прежнюю, такую безмятежную и прекрасную жизнь!
Когда сил плавать и нырять не осталось, выбрались из воды и растянулись на уже прогретой солнцем, но еще не обжигающей гальке.
Фух, как замечательно! Ника повернулась на бок, подперла рукой голову. Молодец, что вытащила меня купаться.
Да, хорошее место, согласилась Елена.
Ярослава бы плохого не выбрала.
Коцюба неопределенно промычала в ответ. Перевернулась на спину, подставляя грудь и живот солнцу. Распорядилась:
Обсыхаем и уматываем в тень, а то солнце поднимается. Тебе ничего, а я вмиг обгорю.
Белоснежка. В солярий ходить надо!
Моя кожа загар не любит.
Несколько минут они лежали, наслаждались теплом и тишиной.
Когда я была маленькая, наконец нарушила молчание Вероника, мы с родителями каждый год выезжали к морю, жили в каком-нибудь пансионате. Мне запомнилось море и золотистый песок: мама любила, чтобы пляж обязательно был песчаным. На берегу везде яркая зелень, все цветет, и до самого горизонта море. Бесконечное количество воды Как этот цвет называется, аквамарин? Должно быть, тогда я впервые начала понимать, что такое бесконечность. А ты в детстве любила бывать на море?
Не очень. Отец и мама редко выбирались отдыхать вместе. У каждого свои дела, свои заботы. И свои вкусы. С отцом интереснее было, мы с ним путешествовали, полмира объездили. Даже на Луне побывали. Вот там я, и правда, почувствовала бесконечность. Немерцающие звезды над скалами, здорово. А мама предпочитала пассивный отдых. Один раз она тайком от отца поехала на курорт для натуристов, посмотреть, что это такое, и меня с собой прихватила. Ей не понравилось, а мне наоборот. Люди не стыдятся естественной красоты человеческого тела. Потом я часто туда ездила, когда в университете училась. Приятное место. Чувствуешь себя по-настоящему свободной без всех этих глупых условностей и предрассудков.
А мы с тобой никогда не плавали голышом, хихикнула Ника. Разве что в сауне, в бассейне. Помнишь, два года назад? Перед моей первой экспедицией.
Конечно, помню, у лыбнулась Елена. Это же тогда ты сказала, что больше меня не отпустишь саму.
Да. Лена Пристинская запнулась. Потом придвинулась ближе: Я хочу тебе сказать Я должна сказать Может, это глупо Лена, я тебя
Она придвинулась ближе, по-детски ткнулась носом в плечо Елены. Нос и все лицо ее были такие холодные
Коцюба непроизвольно дернулась в сторону. Вероника замерла растерянно. И поняла Быстро села скорчившись, подтянув колени к подбородку, обхватила руками ноги.
Извини! Извини, я забыла, что со мной. Сегодня было так хорошо, совсем из головы вылетело Голос ее сорвался на всхлип. И, уткнувшись лицом в колени, она зарыдала.
Елена почувствовала, как щеки начинают гореть от стыда.
Ника, ты что? Ну успокойся, все нормально!
Она попыталась обнять подругу за плечи, но та быстро отстранилась. Затем и вовсе вскочила на ноги.
Не надо! Сейчас пройдет Не обращай внимания.
Развернулась, подхватила на ходу сарафан и побежала к террасе. А Елена смотрела ей вслед и не знала, что делать. Обрушившийся на них кошмар только притворялся отодвинувшимся и потускневшим. Он лишь размахивался, чтобы ударить с новой силой.
Будить Медведеву после бессонной ночи было свинством. Но она сама же сказала: «Если что-то понадобится, заходи, не стесняйся». А Елене нужны были ответы на вопросы, позарез необходимы! Спрятать голову в песок, словно страус, не получилось.
Ярослава лежала с открытыми глазами. Если и спала до этого, то проснулась, как только открылась дверь.
К тебе можно? Коцюба осторожно заглянула в комнату. Не спишь?
Как видишь. Заходи, присаживайся.
Эта спальня была почти такая же, как и та, в которой провела ночь Елена. Только цвет обоев оливковый, а не бежевый, да в придачу к спальному гарнитуру полка со старинными, еще бумажными книгами. И картина над тумбочкой была иной. На этой бушевал шторм, волны с яростью разбивались о мрачный скалистый берег, грозились потопить утлые суденышки. Низкие свинцово-серые тучи, подсвечиваемые далекими молниями, закрывали небо. А между морем и небом летела белоснежная чайка
Что-то хочешь спросить? поторопила ее хозяйка.
Что-то хочешь спросить? поторопила ее хозяйка.
Да. Мне кажется, что мы вчера не договорили. Ты не сказала, что сама обо всем этом думаешь: о наших воспоминаниях, о болезни Ники. Ты даже не объяснила, почему не сообщила в медслужбу. А ты ведь не сообщила, правильно? И Нику убедила этого не делать. А если это единственная надежда для нее? Я уже не говорю, что, утаивая неизвестную болезнь, мы совершаем преступление.
Ясно. Медведева вылезла из-под одеяла. Серьезный разговор предстоит, не пристало его неглиже вести. Я переоденусь, не возражаешь?
Не дожидаясь ответа, она сбросила ночную рубаху, надела аккуратно повешенные на тремпель блузу и юбку. С сомнением окинула взглядом незаправленную постель, повернулась к Елене:
И говорить о таких серьезных вещах лучше не здесь, а в кабинете. Пошли.