Зачем Роду тысячелетняя старуха? усмехнулась она весело. Уже при твоих внуках во мне не будет нужды. Но это если с гарантией срок брать. На деле лет десять, и я смогу уйти на покой.
Не неси чушь, поджал я губы. Чем дольше ты с нами, тем лучше Роду.
Синдзи, улыбнулась она устало. Ты обо мне-то подумай. Думаешь я так жажду жить столетия? Будучи старухой? Маска-то не возвращает молодость. Я устала. Действительно устала. Моя жизнь не была простой, и всё, что меня держит на этом свете, ответственность за Род. Я проживу достаточно, верь в меня, но, когда придёт срок Прошу, отпусти.
Слышать подобное было не то чтобы неприятно, скорее больно. Я не хотел, чтобы она умирала. Привык я к ней. Столько лет она мне нервы портит, и я не против, чтобы портила и дальше. Возможно, будь я помоложе, и начал бы спорить или и вовсе не воспринял её слова всерьёз, но я старше, чем выгляжу. И в моей жизни уже было такое. Дед так вот и ушёл. Дождался, когда я вернусь из командировки, и пригласил к себе на дачу. Два дня мы с ним отдыхали, рыбачили, болтали обо всём на свете. Когда я уезжал, он крепко меня обнял и попрощался И умер через несколько дней. Просто не проснулся. Сделал всё, что хотел в этой жизни. Воспитал сына и внука. Убедился, что у них всё хорошо, и ушёл.
Как же всё это бесит!
Ну и злобные же вы существа, старики, процедил я.
И ты таким будешь, усмехнулась Атарашики.
Я никогда не сдамся! вскочил я из кресла, и немного постояв, направился к окну, уже оттуда продолжив свою мысль. Ведьмаки рождаются в бою, в бою же они и уходят. Я буду биться за каждую минуту своей жизни до последнего. Всегда, повернулся я к ней. Всегда есть ради чего жить.
Но не столетия, произнесла она спокойно. К тому же, я женщина и имею право на слабости.
Люди слишком разные. Нет ничего странного в том, что она смотрит на жизнь иначе. Но как же это бесит Вряд ли я смогу её переубедить. Да и не мне это делать. Можно надавить на ответственность, но не в её случае она и так живёт ради Рода. Десятилетия толком пожить не могла.
Да будет так, произнёс я, смотря в окно. Я отдам Маску Вечности Императору, но и ты обернулся я к ней. Помни твоя жизнь это не только ответственность, но и банальное душевное спокойствие близких.
Ты даже не представляешь, как я рада, что мы встретились, произнесла она с улыбкой. Не волнуйся, пока что у меня слишком много дел, чтобы умирать.
Делать в Токусиме было особо нечего, так что домой в Токио мы отправились на следующий день. И первое, что я должен был сделать, вернувшись, это забрать Рейку. Где она находилась, я, естественно, знал. В отель «Токио» я направился сразу после ужина. Двадцать третий этаж, четыреста пятьдесят третий номер. Вздохнув, нажимаю на кнопку звонка. Дверь открыли через пятьдесят шесть секунд, и сделала это дородная тётка европейской наружности.
Фрау Нойман, кивнул я ей. Я за сестрой.
Господин, слегка поклонилась она. Могу я узнать, что с её родителями?
Погибли, ответил я. Вряд ли вы мне поверите, но я не желал этого.
Амалия Нойман, с которой меня познакомили ещё родители, прикрыла глаза и поджала губы. Уж не знаю, какие у неё были отношения с Сакураями, но за Рейкой она приглядывает с тех пор, как той исполнилось два года. А это как минимум означает то, что родители ей доверяли.
Прошу, посторонилась она, давая мне пройти в номер. Мне нужно время, чтобы собрать девочку.
Как скажете, кивнул я.
В этот момент из второй комнаты показалась сама Рейка. Выглянула, увидела меня, расцвела в улыбке и, после недолгого бега, обняла меня за пояс. Улыбнувшись, провёл ладонью по её макушке.
А где мама и папа? спросила она, оторвавшись от меня.
О-хо-хо
Они уехали, соврал я и тут же поморщился. Так что до их возвращения ты поживёшь со мной.
Ура-а-а! вскинула она руки и унеслась к няньке. Амалия, я буду жить с братом!
Сам не знаю, почему соврал. До последнего собирался сказать ей правду. О смерти родителей, а не о причине смерти. Не стоит ей знать, что там на самом деле случилось. И ведь нельзя сказать, что меня напрягало говорить ей правду, но в последний момент почему-то солгал.
Хватит носиться по комнате, юная барышня! рявкнула Нойман. Бегом в ванную умываться!
Да-а-а! убежала Рейка в ванную.
Общались они, к слову, на немецком.
Куда вы теперь? подошёл я к женщине, вынимающей из полки детскую одежду.
Домой, ответила она сухо. Моя работа окончена. Когда-нибудь это должно было произойти.
Что именно? решил я уточнить.
Всё-таки она могла говорить, как и о работе, так и о смерти Сакураев.
Окончание работы, покосилась она на меня. Ну и смерть Сакураев. Я мало что о них знаю, но были случаи Однажды мне пришлось прятать девочку, чтобы враги её родителей не добрались до ребёнка.
М-да, ну и работёнка у вас, покачал я головой.
Была, добавила Нойман.
Была, подтвердил я.
Предлагать ей и дальше нянчиться с Рейкой я не собирался. Слишком уж мало о ней знаю. Но контактные данные, на всякий случай, узнал. В конце концов, мне никто не запрещает узнать о ней побольше, а Рейке, наверное, будет проще, если женщина, которая столько лет заботилась о ней, будет рядом. Но это не точно. Тоже узнавать надо, правда, уже у самой девочки.
Когда Рейка была собрана и мы стояли у выхода из номера, Нойман с улыбкой произнесла:
Будь хорошей девочкой и не делай глупости. Всего хорошего, малышка.
Пока, Амалия, помахала Рейка рукой.
Похоже, она не понимала, что, возможно, больше и не увидит свою няню. В конце концов, родители тоже постоянно забирали её к себе, но потом неизменно возвращали немке.
Предлагать ей и дальше нянчиться с Рейкой я не собирался. Слишком уж мало о ней знаю. Но контактные данные, на всякий случай, узнал. В конце концов, мне никто не запрещает узнать о ней побольше, а Рейке, наверное, будет проще, если женщина, которая столько лет заботилась о ней, будет рядом. Но это не точно. Тоже узнавать надо, правда, уже у самой девочки.
Когда Рейка была собрана и мы стояли у выхода из номера, Нойман с улыбкой произнесла:
Будь хорошей девочкой и не делай глупости. Всего хорошего, малышка.
Пока, Амалия, помахала Рейка рукой.
Похоже, она не понимала, что, возможно, больше и не увидит свою няню. В конце концов, родители тоже постоянно забирали её к себе, но потом неизменно возвращали немке.
За последние два года, а Рейке сейчас семь, девочка изменилась довольно сильно. И дело даже не во внешности. Раньше она была более зажатой, теперь же Рейка была более открытой и шебутной. Пока ехали домой, она успела задать множество вопросов, начиная от того, куда мы едем, и заканчивая тем, не съест ли её этот страшный дядька за рулём. Сэйджун после этого вопроса даже позволил себе хмыкнуть. Тем не менее бестактных вопросов, которые то и дело задают детишки, не было. Рейка оказалась довольно воспитанной девочкой, схватывающей всё на лету. А ещё, как выяснилось, она знает не только немецкий, но и английский. Нехило для её возраста, как по мне. Разве что немецкий для неё как родной японский, а вот английский она знает гораздо хуже.
Когда мы приехали домой, девочка поутихла и жалась ко мне. Обычное поведение маленького ребёнка в новой обстановке. Правда, увидев Казуки, который нас встречал, вновь расслабилась и побежала обнимать уже его. А вот при виде Атарашики она стала похожа на бойца-новобранца перед генералом. Такая же вытянутая по струнке с чётким ответом на каждый вопрос. Что интересно, на Бранда с Идзивару она вообще почти никак не отреагировала. Я, если честно, думал, что ребёнок побежит их гладить, но нет глянула один раз и всё. И если Бранду было плевать, его больше мои ноги интересовали, вокруг которых он и крутился, то вот Идзивару, сидящий на стене у главных ворот, кажется, подобному отношению даже возмутился.
Пока Рейка обживалась в своей комнате, ко мне подошла Атарашики.
И что ты будешь с ней делать? спросила она. Точнее, с её камонтоку.
Ничего, пожал я плечами. Для активации камонтоку нужно обучение. В её случае хотя бы управлению бахиром. Пусть обживётся, и я поговорю с ней на эту тему. Да и Сакураи наверняка что-то ей объясняли. В общем, я сильно сомневаюсь, что она случайно активирует свою способность.
Она Минамото, произнесла Атарашики осторожно.
И что? приподнял я бровь.
Это я тебя должна спросить что ты с этим будешь делать, произнесла она раздражённо. Я, например, не могу воспринимать её иначе как Минамото. Даже если мы заблокируем ей камонтоку, она всё равно останется частью древнего Рода.
А как же Этсу? спросил я усмехнувшись. Её ты воспринимала
Я считала, что у неё начала она, но не договорила. Скажу иначе если именно мы заблокируем её камонтоку, то для меня она останется Минамото. Просто потому, что мы же и можем снять блокировку. И я хочу знать, ты будешь использовать происхождение девочки?
Нет, ответил я, качнув головой. Она моя сестра, Атарашики. И я решил для себя именно так её и воспринимать. А, как ты выразилась, использовать родную сестру не в моих, знаешь ли, правилах. В жизни, конечно, всякое случается, но я собираюсь дать ей нормальное детство и, по возможности, счастливую жизнь.
Достойное решение, кивнула Атарашики. Но в жизни, как ты выразился, всякое бывает.
Кто-то прогибается, а кто-то ломает жизнь под себя, произнёс я с улыбкой. Или ломается сам. Догадайся с трёх раз, какой путь я выбрал в своё время.
В тот же день, но уже после обеда, я вновь был у Цуцуи, постигая искусство фехтования.
Стоп, остановил меня Ген.
Опустив боккэн, сделал шаг назад. Мы с ним в этот момент отрабатывали быстрые удары и блоки.
Что-то не так? спросил я, глядя, как старик хмурится.
Ты слишком быстро думаешь, произнёс он.
Не понял, нахмурился уже я.
Что значит «быстро думаешь» и почему это плохо?
М-м-м Как бы сказать? задумался он. Да собственно, я уже всё сказал ты слишком быстро думаешь. Настолько быстро, что успеваешь обдумать и то, как ударить, и свои дальнейшие шаги. Каждый твой удар это результат обдумывания.
Ну Как-то так, пожал я плечами. Если я вас правильно понял, то да, так и есть. Но я не считаю это чем-то плохим.
Это и не плохо, вздохнул он. В целом. Но Демоны почесал он макушку. Обдумывание удара это трата ресурсов. Ты не должен думать, как бить, всё должно быть на рефлексах. Я уж не говорю о том, что мы не всегда сражаемся с чистым разумом. Случается, знаешь ли, всякое. Надрался ты вдребедень, а тут бац, враг нападает. И что ты со своей думалкой делать будешь?