Мы вправе назвать еще один независимый эмират чудом мусульманской цивилизации в Европе. Гранада, расположенная на высоте более семисот метров в прохладной Сьерре Неваде, с ее легендарным дворцом Альгамбра и великолепными садами, постепенно стала независимой от Кордовы. Гранада наладила торговые связи между арабским миром и христианскими государствами, которые постепенно внедрялись в Аль-Андалус на севере. Торговый путь шел на юг через Средиземное море к территориям берберов в Северной Африке, пересекая Сахару («сахара» по-арабски значит «пустыня»). Благодаря этим торговым путям, были налажены поставки золота с рудников Мали, соли, слоновой кости и рабов с севера Тимбукту. В обратном направлении торговый путь распространял исламскую религию в Западной Африке. Позже Гранада стала крупным центром еврейства и еврейской культуры, однако хрупкое равновесие религиозной терпимости было нарушено, и в 1066 г. в Гранаде случился «погром».
Величайший философ Арабского Золотого века происходит из Аль-Андалуса. В 1126 г. в Кордове родился Ибн Рушд. Как и у других эрудитов того времени, его труды охватывали разные области от физики до юриспруденции. Он провел астрономические наблюдения в Марракеше, исламской провинции Марокко, безуспешно пытаясь обнаружить законы физики, объясняющие движение звезд на небе. Позже он получил титул кади судьи шариатского суда, однако впал в немилость халифа и был изгнан. Его помнят за обширный комментарий к трудам Аристотеля. Многие из них были переведены на латынь и пользовались спросом у ученых в Европе, где арабское имя Ибн Рушд превратилось в западное Аверроэс. Он так повлиял на средневековую христианскую мысль, что появилось даже особое философское течение аверроизм. Такая философия несла мистическую нагрузку и утверждала, что все человечество обладает одним и тем же вечным разумом.
Ибн Баттута, знаменитый путешественник, тоже родился в Марокканской провинции в 1304 г. Протяженность пути, пройденного им на лошадях, на верблюдах и морем, продолжает удивлять и по сей день. Согласно его точным свидетельствам, он путешествовал на Восток до самого Китая, обогнув Индию; на юг за Тимбукту, вдоль побережья Восточной Африки за Занзибар и на север по Черному и Каспийскому морям. Другими словами, Ибн Баттута пересек вдоль и поперек земли, известные арабским торговцам. И в этом вся суть. Прежде чем стать религиозным и военным лидером, Мухаммед тоже был торговцем. После первых завоеваний арабы-мусульмане просто продолжали торговать как по суше, так и по морю.
Даже самые крайние точки, которых достиг Ибн Баттута, уже являлись частью мусульманского мира. Например, в VII в. мусульманские купцы прибыли в Китай, и вскоре ислам утвердился среди местных. Точно так же берберские торговцы, пересекая Сахару с севера на юг, принесли ислам в страны на юге Сахары в IX в., в это же время миссионеры вытеснили местные африканские религии в Мали и на обширной территории от Сенегала до Судана. Одновременно с путешествиями Ибн Баттуты христианские войска продвигались на юг через Аль-Андалус. Гранадский эмират, последний оплот арабов, пал в 1492 г. И все же это был далеко не конец могущества ислама в Европе: одновременно с этим турки-османы одержали верх над Анатолией, завоевали столицу Византийской империи Константинополь в 1453 г. и двинулись дальше на Балканы. История этой великой империи впереди.
Постскриптум
Как мы видим, торговые пути связали развивающиеся в отдельных регионах центры ранних цивилизаций Азии и Северной Африки: Древний Египет, Месопотамию, цивилизации Инда и Желтой реки. При том, что в предшествующую эпоху они развивались в основном изолированно друг от друга, примерно к V в. до н. э. эти совершенно разные цивилизации достигли удивительно схожей стадии эволюции. Каждая из них подарила миру исключительную личность, способную направить в нужное русло интеллектуальное развитие своих народов на века и даже на тысячелетия вперед. В Китае это Конфуций, чьи идеи до настоящего времени определяют направление китайской мысли. В его учении особое внимание уделялось саморазвитию, стремлению к самосовершенствованию. В Индии это Будда, основатель буддизма, в котором определяющую роль играет духовное развитие, способное преодолеть порочные иллюзии этого мира. Древняя Греция же подарила миру Сократа, который учил своих последователей задавать себе вопросы, чтобы познать самих себя. Совершенно отдельно друг от друга, каждая из этих цивилизаций по-своему нашла путь к индивидуальности.
Возникает интересный вопрос. Было ли такое самопознание необходимой стадией, которую человечеству следовало обязательно пройти? Была ли она общей для всего человечества? Ответить непросто, потому что не все цивилизации могли дать достаточно средств для того, чтобы это достижение воплотилось в жизнь. Саморефлексия всегда оставалась роскошью для немногих, в лучшие времена. В суровые же годы ее и вовсе искореняли ради развития мощного коллективизма, ратовавшего за общее благо как главную ценность. Мы увидели, как одна идея, или новая религия, может мобилизовать целый народ. Неспроста слово «религия» происходит от латинского глагола religare, «связывать».
Следующая империя, с которой нам предстоит встретиться, тоже опиралась на мощную движущую силу, берущую начало в не знающем индивидуальных интересов коллективизме. Расскажем об империи, покорившей в 1258 г. Багдад и положившей конец славе Аббасидского Халифата.
Глава 4
Монгольская империя
Подобно гуннам, готам и вандалам, которые за восемь веков до того смели всё на своем пути, монголы, оставив родину, прошли по Евразии.
В кочевых племенах охотников-собирателей, живущих за счет захваченных земель, каждый мужчина воспитывался воином. Бродячие отряды, численностью не более нескольких сотен человек, поддерживали кочевания. Развитие цивилизации не было бы возможным и без прохождения «второй стадии» пастушества. И даже в таких обществах передвижение большими группами было обусловлено тем фактом, что воины обеспечивали стада, в том числе приносящие пропитание. Именно так Мухаммед смог собрать 10 000 человек для своего похода на Мекку.
Оседлое скотоводство можно назвать третьей стадией развития общества: общества с оседлым скотоводством отличались изощренностью, ведь излишки продукции могли обеспечить им досуг, развитие культуры и постоянно действующую армию. По иронии судьбы, эти культурные общества не могли так же, как и «варварскиие племена», быстро передвигаться римляне испытали это на себе. Восточным и западным народам пришлось усвоить этот урок заново, тысячелетие спустя, когда монголы выдвинулись из своих поселений и заполонили оба континента.
Ни одну великую империю нельзя назвать принципиально уникальной, но у монголов оказалось достаточно необычных особенностей, чтобы выделить их среди всех других предшествующих и последующих, великих и малых. В истории монголов слишком много противоречий. Они построили самую большую от Тихого океана до восточных границ Германии, сухопутную империю, которая оказалась и самой недолговечной. С одной стороны, они терпимо относились ко всем религиям: исламу, христианству, буддизму, шаманизму, иудаизму и даосизму. С другой стороны, они же запретили верующим выполнять самые священные их обряды. Например, мусульманам запретили забивать скот халяльным способом, евреям употреблять в пищу кошерное мясо и практиковать обрезание. Все подданные Монгольской империи должны были следовать «монгольской застольной традиции». Монгольское суеверие, связанное с осквернением воды, запрещало стирку одежды и мытье тела, особенно летом, расходилось с религиями, сильно зависимыми от чистоты и благочестия, не принимавшими нечистоты.
Подобные противоречия случались часто. Несмотря на охват завоеванных территорий, Монгольская империя превращала все в руины, не строила больших зданий. Монголы стали причиной создания единственного замечательного памятника Великой Китайской стены, выстроенной для обороны от них самих. Империя, известная резней, учиненной против врагов, к тому же оставила Европе наследство в виде Черной смерти, чумы, которая унесла еще больше жизней.
Подобные противоречия случались часто. Несмотря на охват завоеванных территорий, Монгольская империя превращала все в руины, не строила больших зданий. Монголы стали причиной создания единственного замечательного памятника Великой Китайской стены, выстроенной для обороны от них самих. Империя, известная резней, учиненной против врагов, к тому же оставила Европе наследство в виде Черной смерти, чумы, которая унесла еще больше жизней.
Даже монгольские императоры остаются для нас загадкой. Чингисхан вошел в историю как самый кровожадный захватчик всех времен, прибегавший к крайним методам для того, чтобы все, что стояло на его пути, кануло в небытие. Напротив, последнего правителя Монгольской империи Запад в своем воображении романтично связывает с сказочной столицей Шанду. Английский путешественник Сэмуэл Перчас написал об этом пару строк:
В Шанду Хубилай-хан построил государственный дворец на 25 километрах ровной земли с плодородными лугами, приятными источниками, восхитительными ручьями и животными для охоты и забавы, а в середине его расположился роскошный дом удовольствий, который можно перемещать с места на место[19].
Все, что осталось от Шанду руины, окруженные заросшим травой курганом, где когда-то стояли городские стены. Все же Хубилай-хан не дотянул до Рамсеса, на склоне дней он покинул Шанду и основал другую столицу в Ханбалыке («город хана») на месте, где сейчас располагается Пекин. Прошло уже много веков, но этот город и его великие памятники развалинами лежат в одиночестве среди ровных песков.
Территории Монголии, не имеющие выхода к морю, располагаются в разнотравье обширных степи, окруженной на севере и западе горами, к северу от Китая, за знаменитыми коварными зыбучими и поющими песками пустыни. Равнина Монголии находится примерно на высоте в полторы тысячи метров над уровнем моря, простирается примерно на две с половиной тысячи километров с востока на запад и более чем на восемьсот километров с севера на юг. С незапамятных времен его населяли кочевые племена (по оценкам историков, примерно с 2000 г. до н. э.). Легенды о происхождении этих народов существовали только в устной форме, и на протяжении веков смешивались с буддийским и шаманским фольклором окружающих народов. Но одно оставалось несомненным: эти племенные кочевники считали волка своим легендарным предком и старались подражать его качествам: хитрости, свирепости и вере в силу стаи[20]. Монголы, возможно, отождествляли себя с волком, но лошадь ценилась превыше всего. Лошади монгольской породы крепкие, коренастые и удивительно выносливые. Скитаясь на свободе, они питаются только травой и способны выдерживать экстремальные температуры пустыни. Летом жара здесь превышает 30 °C, зимой опускается до 40 °C.