Амнис замолчал, и я осторожно спросил, весьма впечатлённый услышанным:
А что стало с отрядом?
Он был расформирован почти сразу. Тем более, в живых их осталось совсем немного. Сам понимаешь, охота на высших вампиров не самое безопасное занятие. И да, доспех на тебе, не просто инквизиторская броня. Это боевой доспех Караула Смерти. Такой пояс, перчатки и кирасу носили именно они.
Глава 8
Броню я оставил. Хоть Диконтра и предлагал забрать. Всё одно взамен им мне дать нечего. Да и что греха таить, в ней мне было как-то уверенней, спокойней, даже снимать не хотелось.
Решили только, что сильно светить ею не стоит, и в итоге мне выдали какой-то чёрный макинтош длинный, плотно севший на кирасу, но при этом весьма удобный с высоким стоячим воротом, одев и застегнув который, я вдруг почувствовал себя то ли Клериком Тетраграмматона из «Эквилибриума», то ли Нео из «Матрицы». В общем, получился натуральный прикид избранного, что немного подняло мне настроение.
Пользуясь оказией, решил заглянуть и к томящейся в застенках магической братии. Попроведать, как они там переносят нарко-магическую ломку, вызванную резкой отменой приёма Иквусовского эликсира.
Невольно и с тихой грустью вспомнил я завхоза. Какой-никакой, а товарищ был, земляк. И так по-глупому всё вышло. Впрочем, понимание правильности моего поступка быстро это лёгкое чувство вины заглушило.
Невольно и с тихой грустью вспомнил я завхоза. Какой-никакой, а товарищ был, земляк. И так по-глупому всё вышло. Впрочем, понимание правильности моего поступка быстро это лёгкое чувство вины заглушило.
Спустившись в подвал управления, я кивнул скучающему в помещении охраны инквизитору и, отворив дверь, вошёл в камеру к архимагу. Ну как в камеру Оглядев открывшиеся передо мной хоромы, сделавшие бы честь иному люксу моего мира, я только хмыкнул: с местом заключения они не ассоциировались никак.
Во-первых, каменные стены сплошь задрапированы расшитыми занавесками. «Портьеры», вспомнил я правильное слово. Вместо жёстких деревянных топчанов стояли кровати с балдахинами, а по полу были раскатаны толстые ковры, которые, будь мы на Земле, я бы, наверное, назвал персидскими.
Архимаг отбывал срок не один на всех по отдельности тут и камер бы не хватило, поэтому селили по пять. Так что гуляющие в народе слухи про необъятные казематы инквизиции были лишь слухами.
Я оглядел лежащих на кроватях и индифферентно пялящихся в потолок магов и, кашлянув, чтобы привлечь внимание, солидно произнёс:
Приветствую! Как самочувствие?
Маги подняли головы, посмотрев сначала с недоумением, а потом и с узнаванием во взглядах. Пугающе синхронно их лица исказились в гримасе ненависти, и кто-то слабым голосом воскликнул:
Это он! Бейте его!
Да-да, вторил ему другой, нам только доползти да на пол его завалить, а там уж мы ему
Следом в кирасу мне легонько тюкнулась еле доброшенная деревянная кружка, и я с удивлением посмотрел на её хозяина, свалившегося с тяжёлым дыханием обратно на постель, словно бы он только что лично закатил сизифов камень на вершину горы.
Это что же, они ослабели из-за подавляющего поля? Или это магическая ломка так действует?
Не тратьте силы, коллеги, устало попросил архимаг, также смеривший меня неодобрительным взглядом, нам сейчас и кутёнку голову не свернуть. Вы что-то хотели, Павел Алексеевич?
Да нет, просто зашёл спросить, как себя чувствуете, испытывая лёгкие угрызения совести, ответил я.
Спасибо, отвратительно. Как и днём вчера, как будет и днём завтра. Что-то ещё?
Ну, в общем-то, нет, пожал я плечами, потому что сам свой визит ничем, кроме банального любопытства, объяснить не мог.
Тогда я бы попросил не раздражать моих коллег им сейчас нужны все силы, а вы их заставляете эти силы растрачивать попусту.
Криво улыбнувшись столь неприкрытому намёку на дверь за моей спиной, я было развернулся, когда вдруг голос Кхана, из холодно-недовольного ставший напряжённым, произнёс, мигом окатив меня волной пробежавших по телу мурашек:
Стойте, что это на вас?!
ПСИ-защита, обернувшись, ответил я.
Хм буркнул мой собеседник, однако после лишь устало вздохнул и пробормотал: Действительно, что это я лезу? Их дела, пусть сами и разбираются.
Вы о чём? поинтересовался я, застыв в нерешительности на пороге и слегка напрягшись от этого непонятного архимагового бормотания.
Да так, ни о чём, пробормотал ректор академии. Но затем, дёрнув себя со злостью за бороду, проговорил скороговоркой, не глядя на меня: То, что вам дали, эта защита Она неполная.
Знаю, кивнул я, шлема нет.
Там не шлем. Но нет, неважно. Важно другое, Кхан взглянул на меня пронзительным взглядом голубых глаз, в этот раз без своих странных очков. Не всегда общее счастье важнее вашего личного. Трижды подумайте, надо ли вам оно.
Что «оно»? переспросил я. Но архимаг уже отвернулся, резко замолчав. И как я ни пытался, ничего больше добиться от него не смог.
Выйдя из управления, я расстегнул плащ, поправил кушак и, задумавшись и привычно не обращая внимания на косые взгляды окружающих, пошёл к академии. Слова ректора всё не шли из головы. Слишком уж странными они были. Нет, я и так знал, что здоровый эгоизм полезен для организма, но почему это было сказано именно так и именно сейчас?
Мысли плавно перескочили на Караул Смерти, невольно вызвав в душе тепло с толикой уважения. Смог бы я так? Глушаков бы смог, точно знаю. А вот я пока такой уверенности в себе не чувствовал. Сознательно идти на смертельный риск Да, действительно, тогда была самая натуральная Эпоха Героев. Героев без страха и упрёка, готовых идти до конца. Не то что я
Стоять, кто таков?! вдруг спросили у меня.
Стоять, кто таков?! вдруг спросили у меня.
Как оказалось, дорогу мне, грубо прервав размышления, заступил наряд городской стражи.
Инквизиция, ответил я и, стянув перчатку, светанул кольцом, заставив вспыхнуть иероглиф на торце.
Наряд заметно расслабился, опустив крепко сжатые в руках алебарды, а старший, чуть склонив голову, уважительно, но без подобострастия произнёс:
Простите, святой отец. Впервые вижу подобное одеяние, обычно ваши все в рясах. А вы словно с границы, в доспехе. Вернулись откуда-то?
Да нет, хмыкнул я, местный. Поставили вот в академии за магами следить.
А, ну тогда понятно, заулыбались стражники. С этими-то да, только в броне и ходить.
Мы разошлись, а я вдруг подумал, не сболтнул ли лишнего совсем посторонним людям. Но в итоге рассудил, что они не совсем левые, тоже служивые, так сказать, и большого вреда от этого не будет. Тем более, что я и так к академии иду, и если кому-то взбредёт в голову за мной проследить, то конечный пункт моего маршрута установить проблем не будет.
Народу, кстати, мой прикид был в новинку. Я и сам находил одеяние несколько странным для магического средневековья, скорее уж оно отдавало каким-то технофэнтези. Многие оглядывались, а встречные старались уступить дорогу, опасливо поглядывая на шипастые латные перчатки, выглядывающие из рукавов плаща. Поначалу-то я этого не замечал, погружённый в свои мысли, но после разговора со стражей понял, что, словно белая ворона, смотрюсь на этих улочках чужеродным элементом.
Выходцем из другого мира.
А вокруг меня тем временем продолжалась привычная для полудня обывательская суета.
Ах ты!.. услышал я злой мужской голос, а затем увидел, как пузатый мужик с размаху бьёт женщину перед ним ладонью по лицу. Ты, мать моих детей, днём, когда я в поте лица тружусь в лавке, бегаешь, как последняя шлюха, по чужим домам! Я тебя кормлю, одеваю, всё для тебя делаю! Так чего тебе ещё не хватает?! Вот чего?!
На маргиналов и люмпенов эта пара не походила, однако я замедлил шаг, внимательно на них поглядывая. Органически не люблю, когда бьют женщин.
Сам по себе мужик был этакий богатый горожанин. О достатке говорили явно новая, яркая цветастая одежда и огромное пузо, которое он с большим достоинством нёс впереди себя, как бы показывая окружающим, что с едой у него в доме всё в полном порядке. Женщина тоже была хорошо одета и ухожена. Не худышка, слегка в теле, но с приятными глазу пропорциями, которые угадывались под платьем.
Это, наверное, в первую очередь и остановило меня от немедленного вмешательства.
Члена, вдруг тихо, но отчётливо ответила дама. Члена, и желательно с мужиком, который может нормально трахнуть, а не потеющего хряка с мизерным стручком, которого хватает только на полминуты.
Я аж споткнулся от подобной «честности», а толстяк и вовсе схватился за сердце, выпучив глаза и молча разевая рот. После чего побагровел так, что казалось, будто его сейчас удар хватит.
Да как ты произнёс он, но от былой злости не осталось и следа. Из мужчины словно выпустили воздух, он обмяк и как-то даже весь съёжился.
«По больному ударила», понял я, и сам испытав иррациональный укол стыда. Кому из мужиков будет приятно услышать подобное? И симпатии мои медленно начали перемещаться на сторону толстяка просто из мужской солидарности.
Да вот так, грубо бросила его жена. Думаешь, я выбирала, когда меня родители выдали за тебя? А то я не знаю, сколько ты отвалил моему отцу за женитьбу, чтоб ему эти деньги черти в зад в аду засунули. Я, между прочим, всегда мечтала, что муж у меня будет высокий, красивый, благородный настоящий воин, вон как этот хотя бы, она неожиданно показала пальцем на меня. Толстяк бросил было свирепый взгляд в мою сторону, но, увидев тускло поблескивающую кирасу и «стальные» кулаки, стушевался, опуская взгляд в пол.
Впрочем, на этом женщина не остановилась. Ещё раз презрительно оглядев мужа с ног до головы, она буквально выплюнула:
А не скряга-лавочник, единственное счастье в жизни у которого нажраться от пуза и сыто рыгать, сидя на лавке, да поучать жизни.
Тут из дома, возле которого семейная пара устроила скандал, вышел детина метра под два ростом в штанах и жилетке без рукавов на голый торс, что лишь подчёркивало величину мышц. Едва уместившись плечами в дверном проёме, он басовито хохотнул и спросил:
Райла, ты до сих пор здесь? А это кто с тобой? он, прищурившись, смерил взглядом ещё сильнее скукожившегося толстяка.
Муж, коротко бросила дама.
Муж? выпучился здоровяк, а затем захохотал. Отсмеявшись же, поинтересовался: И что он тут забыл?
Да узнать хотел, куда я хожу.
Детина хохотнул вновь, после чего спросил у смурного мужика: