А я, пожалуй, текилки. Огурца нет, извини, старина. Лимончиком закусишь?
Нет проблем. и старый вояка залпом жахнул полстакана сорокаградусной, краем глаза отмечая легкое презрение, проступившее на лице обожаемого шефа, как у наследного принца, вынужденного по воле злодейки-судьбы выпивать с ассенизатором. «Рукавом, что ли, занюхать? промелькнуло в голове. Нет, пожалуй, это будет перебор».
А может, просто грохнуть этого твоего Скомороха? шеф изящно и по всем правилам, то есть с солью и лимоном, откушал «Текилы Соуза» и закурил настоящий английский «Ротманс».
А за что?
А просто так. Не нравится мне, как он с нашими ребятами поступает.
А как ему еще поступать? Ему же никто ничего не предлагает, просто приезжают к нему в город добры молодцы, и всяк норовит обидеть, кто в морду настучать, кто в багажник упаковать.
Ты ведь знаешь, старый, я в нашей работе не новичок, и шеф широким жестом указал на висящие на стене справа от него дипломы и сертификаты, свидетельствующие о том, что господин Вайсфельд прошел, и неоднократно, разнообразные курсы и тренинги, достаточно часто в последнее время организуемые спецслужбами США, Великобритании, Франции, Германии, Израиля и всеми остальными, кому не лень. И я сам распорядился на него наехать. Интересно, знаешь ли, было посмотреть, чего он стоит.
И?
Он дорого стоит. Но почему он сидит в какой-то глуши, и один бог знает, чем занимается, вместо того чтобы работать по специальности и получать за это хорошие деньги? Не могу понять.
А может, он просто устал и хочет покоя?
Мне плевать, чего он там хочет. Этот человек должен работать на нас, баста! И я этого человека получу. Если надо, пошлю за ним группу побольше.
А может, я попробую, шеф? Вы уж извините, но мне кажется, вам будет непродуктивно размениваться на такие мелочи.
Непродуктивно? Ишь какие слова выучил. шеф окинул подчиненного критическим взглядом энтомолога, любующегося пришпиленной к бумажному листу бабочкой.
Я же с вами работаю, вот и стараюсь соответствовать.
Это хорошо, что стараешься. Ладно, уговорил, попробуй. Через три дня доложишь о результатах и постарайся не облажаться. Понял?
Так точно.
Вот и договорились. Еще по одной? снизошел шеф.
С удовольствием, радостно ответил «любитель хорошей русской водки».
Глава 6
На следующий день ближе к вечеру зазвонил телефон, номер собеседника не определился. Понятненько
Да.
Привет, Стас. Узнал?
Да.
Тут такое дело, надо бы встретиться.
Приезжайте, только без этих ваших клоунов, а то у меня нервы не железные.
Это была не моя инициатива, но все равно извини. Ты мог бы завтра быть в Москве? Тут с тобой люди хотят побеседовать, вроде у них для тебя работа есть.
Это была не моя инициатива, но все равно извини. Ты мог бы завтра быть в Москве? Тут с тобой люди хотят побеседовать, вроде у них для тебя работа есть.
У меня уже есть работа.
Шутка юмора?
А что? Нормальная работа, как раз для интеллигентного человека средних лет. Другой пока не надо.
Стас, мне неудобно напоминать, но я тебя как-то раз немного выручил
Не раз, и я это помню.
Хорошо, что помнишь. А сейчас у меня к тебе просьба: приезжай в Москву и выслушай предложение. Ты можешь от него отказаться, никто тебя неволить не будет.
Мягко стелете. А сразу позвонить нельзя было, без всех этих песен и плясок народов мира?
Не я это решаю.
Ой ли?
Честно, Стас. У моего шефа возникла идея проверить, не заржавел ли ты.
Если я правильно понял, этот телефон не прослушивается?
Обижаешь.
Ну, да, опыт не пропьешь.
И еще, только за то, что ты приедешь и выслушаешь, что эти люди тебе предложат, я уполномочен выплатить тебе десять тысяч евро.
Ишь ты!
А то.
Чувствую, Степаныч, от вас, таких настойчивых, не отбрешешься.
Степаныч, говоришь Значит, Чингиза ты все-таки расколол.
Как не фиг делать.
И правильно, а то развелось суперменов, плюнуть некуда. Хорошо бы нам, Стас, завтра с утречка пораньше пересечься, пошептаться немного, а потом уже и в контору ехать.
Ладно, выезжаю сегодня в ночь. Поезд прибывает на Ярославский в шесть сорок пять.
Буду ждать тебя возле расписания электричек. Спасибо, что не отказал. До встречи.
И вам не хворать.
Глава 7
Прямо так сразу и согласился?
Не сразу, конечно, но
Молодца, Степаныч, возьми с полки пирожок. Сколько запросил за приезд?
Он ничего не просил, я сам предложил ему десятку.
Долларов?
Евро.
А не жирно будет?
Вы же сами предлагали пообещать ему денег, а в смету я уложился, даже более чем.
Ладно, во сколько он будет у нас?
Около одиннадцати утра.
Отлично. Как думаешь, он согласится работать?
С учетом того, что он завтра узнает, думаю, что не сможет отказаться.
Глава 8
С момента моего прибытия в столицу и началась эта милая история продолжительностью в десять дней. Не скажу, что эти дни потрясли весь мир, но кое-кого, в том числе и вашего покорного слугу, задели достаточно существенно.
Заранее извиняюсь за бесконечные отступления в прошлое и в сторону, думаю, что без этого мне трудно рассказать, а читателю понять, в какую же гадость я в очередной раз влип.
Отдельное «извините» за натужный юмор. Не всегда получается растягивать рот в улыбке, когда судьба лупит кувалдой по темечку.
Итак, начинаю.
Зевая во весь рот, невыспавшийся и злой, я вышел из поезда. Почти до самого утра в СВ, в котором я наивно надеялся добраться до Москвы без шума и пыли, шла настоящая русская гульба, бессмысленная и заполошная. Местные бизнесмены начали праздновать успех переговоров в столице задолго до их начала, вопя во все горло о каком-то «охренительном пакете коммерческих предложений». Что и кому они могли здесь предложить, кроме своих опухших поутру рож, не представляю. Не успел поезд тронуться, как они начали шастать из купе в купе друг к другу в гости, что-то громко крича о собственной крутости и перспективах покорения столицы. Причем по мере продолжения банкета крутость достигла Эвереста, а перспективы вышли за пределы горизонта и здравого смысла. Потом акулам местечкового бизнеса захотелось ласки и тепла, и по вагону, пиная ногами стеклотару из-под «Шуйской особой», засновали какие-то девки, врывающиеся во все подряд купе без стука. Остаток ночи я провел отстаивая свою невинность от заманчивых эротических предложений («Так, мужчина, классика, оральный секс, эротический массаж, за анал доплата тыща рублей, есть игрушки» и тычут в физиономию искусственным фаллосом слоновьих размеров).
Столица встретила меня легким дождичком и утренней неизгаженностью.
У расписания меня ожидал Андрей Степанович (буду теперь его, как все, называть исключительно Степанычем) в образе небогатого, но бодрого пенсионера. Поручкались и обнялись, все-таки почти пять лет не виделись.
Видок у тебя, Стасик! Пил, поди, всю ночь?
Хуже, слушал пьяные вопли да от шлюх отбивался.
Видок у тебя, Стасик! Пил, поди, всю ночь?
Хуже, слушал пьяные вопли да от шлюх отбивался.
С этими, что ли, ехал? и указал на стайку обалдевших пузатых мужиков с галстуками набок, растерянно озирающих привокзальную площадь. Еще не осознавших, где они, зачем они и, вообще, кто они такие.
С ними, родимыми.
Да, не оскудела Русь-матушка дураками. Поехали.
«Стальной конь» Степаныча ждал нас на стоянке у вокзала, скромненький такой серый «вольвешник».
Шикуете, заметил я, забираясь на переднее сиденье.
Давно ты, Стас, в столицах не был, позабыл, как люди живут.
Куда едем?
Ко мне, мои все на даче, нам никто не помешает.
А как у вас вообще дела? и я покрутил в воздухе указательным пальцем.
Нормально, регулярно проверяюсь.
И точно нормально. я достал из кармана небольшой приборчик, очень напоминающий миниатюрный мобильник, и посмотрел в окошечко индикатора. Действительно, горизонт чист, даже странно. достал второй приборчик и сунул его в пустующую подставку под телефон на передней панели. Береженого бог бережет.
Логично. мой собеседник, в свою очередь, достал из портфеля аналогичное устройство и продемонстрировал мне. Чисто.
Тогда излагайте.
Тебе предложат работу. он ловко вырулил со стоянки и влился в не слишком густой утренний поток машин. Подробности узнаешь у моего шефа. От этой работы ты не откажешься.
Это с каких пряников?
А вот об этом я и хотел с тобой поговорить.
Интересно.
Сейчас тебе еще интереснее будет. Ты Женю Степанова помнишь?
Я прекрасно помнил Женю Степанова. В восемьдесят шестом в Афгане он был начальником дивизионной разведки на юго-востоке страны, а я, тогда еще молодой и зеленый советский военный разведчик, притворялся в той же дивизии прапором, помощником шифровальщика. Туда меня послали вычислить «крота» в штабе дивизии, сливающего информацию одному милому человеку по имени Хайят, что на фарси означало «жизнь». Этот дядя, в прошлом военный летчик, командовал бандой численностью до трехсот сабель и прославился тем, что обожал лично убивать захваченных в плен наших солдат и офицеров, предварительно от всей души над ними поизмывавшись.
«Кротом» оказался душка-военный, начальник одного из отделений штаба дивизии, такая жадная хитрожопая гнида в чине подполковника, кроме всего прочего, однокашник по училищу и личный друг комдива.
К сожалению, кто есть кто, я понял с опозданием и поэтому попал в жесткий цейтнот: на все про все у меня оставалась ночь. Той ночью я пришел в запертый изнутри отсек в модуле, где ночевал Степанов.
Двухметровый белобрысый гигант Женька был родом с Северного Кавказа и обладал вулканическим темпераментом. Естественно, поначалу он едва не пришиб меня насмерть, когда я разбудил его посреди ночи. Ко всему прочему в дивизии все считали меня конченым придурком и иначе как «акробатиком» не называли, учитывая мою привычку красоваться перед всем честным народом на турнике или брусьях спортивного городка, демонстрируя свой обнаженный пропотевший торс. Такая вот у меня была легенда.
Все-таки он мне поверил, и все у нас тогда получилось. Милашка Хайят не смог в очередной раз накрыть нашу группу, а сам был привезен в расположение дивизии в виде безжизненной тушки на грузовике. Расколовшегося подполковника отправили в наручниках в Союз и вскоре расстреляли, а приказ об этом зачитали по всем частям.
Степанов в начале девяностых ушел со службы и не без успеха занялся строительным бизнесом в Поволжье. Время от времени мы созванивались, а последний раз пересеклись год назад в Москве и как следует выпили водки.