Вы смотрите в корень, сын мой! согласился монах. Но ничто не помешает мне провести полноценное следствие, а потом передать результаты местной конгрегации. Что тоже, несомненно, послужит в нашу пользу. И, возможно, даже убавит отчуждение между нашими церквями.
«Утопить тебя, что ли? с тоской подумал я. Но не за что, ты делаешь свою работу так, как ее понимаешь. И во многом прав. Но и Инге никому отдавать не хочется. Придется вертеться, как вши на гребешке. Млять»
Я все обдумаю, падре. Но приму решение только после того, как будет исключен любой неоправданный риск. В первую очередь я руководствуюсь своей миссией, а потом всем остальным
Вечер ожидаемо испортился. Даже хмель перестал брать. Всю ночь ломал себе голову и заснул с жесточайшей мигренью. А с рассветом мне доложили, что на берегу появились местные.
Глава 4
Встречающих оказалось всего трое. Невысокий щупленький священник с клочковатой реденькой бородой, в скуфейке и черной рясе, а рядом с ним еще двое, уже в воинском облачении. Стоят на причале, смотрят на нас, о чем-то переговариваются. Больше никого не видно. Прячутся в леске или остались в монастыре, на случай, если мы соберемся его атаковать? Скорее последнее. Ну что же, пора побеседовать.
Спускайте шлюпку, приказал я и отдал трубу Луиджи. Со мной пойдете вы, дамуазо, барон Карстенс и Фен как толмач. Остальные ждут на коггах. К берегу не подходить. Стойте где стоите.
Ваше сиятельство, может, возьмете эскорт побольше? обеспокоился Отто фон Штирлиц. Мало ли что ожидать от них
Вот-вот, сир поддакнул Логан. Не мешало бы. Им ходу от крепости всего ничего, а наши даже не успеют к берегу подойти.
Отставить. Вряд ли русы решатся напасть на посланцев к своему государю. Хотя не помешает взять на прицел подходы к берегу. Мэтр Пелегрини, озаботьтесь.
Сын мой, падре Эухенио мягко улыбнулся, а я? Как же я? Среди них есть священник, значит, и с вами должен быть. Это сразу покажет вашу приверженность к матери нашей католической церкви и подтвердит отсутствие злых намерений.
Я ненадолго задумался и согласно кивнул. Как всегда, в словах монаха нашлось рациональное зерно.
Хорошо. Но воздержитесь от теологических диспутов на первой встрече. Вперед, собираться. Ну и рожа у тебя, братец. Ты хотя бы умылся. И патлы расчеши. Что? Это приказ, барон!
Сборы много времени не заняли. Без полного доспеха решил обойтись, ограничившись одной кирасой от боевого комплекта в готическом стиле. Темно-серые замшевые ботфорты с серебряными пряжками на щиколотке, такого же цвета бархатный берет с одним пером, самый скромный из моей коллекции. На поясе боевая эспада и кинжал, за кушаком пистоли с колесцовыми замками. Пожалуй, и все. Не слишком броско, но пока не на кого впечатление производить.
Сборы много времени не заняли. Без полного доспеха решил обойтись, ограничившись одной кирасой от боевого комплекта в готическом стиле. Темно-серые замшевые ботфорты с серебряными пряжками на щиколотке, такого же цвета бархатный берет с одним пером, самый скромный из моей коллекции. На поясе боевая эспада и кинжал, за кушаком пистоли с колесцовыми замками. Пожалуй, и все. Не слишком броско, но пока не на кого впечатление производить.
Луиджи вырядился в парадную ливрею, в одной руке древко с моим личным штандартом, в другой золоченая фанфара. Смотрится великолепно, хоть прямо сейчас в свиту к любому государю. Так и должно быть, все-таки мой оруженосец, графа Арманьяка, а не чей-то.
Ну а Логан как Логан. Доспехи помятые, словно по ним молотками колотили, полуторный бастард болтается на поясе, на башке салад с искореженным забралом, морда синяя, опухшая, перегаром разит за версту. Вид зловещий, можно даже сказать, угрожающий. И вызывающий некое сочувствие.
Фен весь в черном, на носу очки, на голове маленькая шапочка, смахивает на обычного чиновника. Оружия не взял, он его вообще недолюбливает.
Ну и падре Эухенио, в чистой повседневной рясе и сандалиях на босу ногу. Рожа благостная, чисто выбритая. Вчера он порядочно принял на грудь, пожалуй, побольше шотландца, но выглядит как огурчик.
Ну что, вроде как готовы к историческому моменту. Действительно исторический. Мы первые европейцы, что идут этим путем в Москву. В реальной истории им был англичанин, Ричард Чандлер, лет эдак через сто пятьдесят от сегодняшнего дня. Но вряд ли теперь будет. Если все сложится как надо, всем, кроме наших купцов, этот путь заказан.
Гребцы дружно налегли на весла. Через несколько минут лодка причалила к берегу, и я более подробно рассмотрел встречающих. Священник оказался уже совсем стариком, с суровым аскетичным лицом иконописного святого. Он только мельком глянул на меня и сразу перевел взгляд на падре Эухенио. И ничего хорошего этот взгляд доминиканцу не сулил.
На физиономиях воинов из сопровождения монаха аскетичность и воздержание не заметны. А вот силушка и удаль вполне. Оба в длиннополых кольчато-пластинчатых доспехах, только у того, что слева, с вплетенным на груди зерцалом. У него же шлем-иерихонка с козырьком, наушами и стрельчатым наносником, а у второго шишак с гладким круглым верхом, тоже с боковой защитой и кольчужной бармицей.
При оружье конечно же. У зерцального тяжелая слабоизогнутая сабля, за кушаком клевец, а у второго вполне себе такой современный прямой европейский меч с крестообразной гардой, за поясом шестопер. В руках рогатины с толстыми древками и длинными листовидными наконечниками, круглые щиты за спинами. Доспех у обоих не раз в деле был, у меня глаз наметанный, сразу вижу. Должно быть, рубаки лихие.
Бороды русые, аккуратно стриженные, лица открытые, но суровые, со льдинкой в глазах хоть бери и рисуй с них русских богатырей. Тот, что слева, лет так тридцати пяти возрастом, а второй гораздо старше, борода седая, но тоже еще хоть куда.
И сапоги! Я сразу обратил внимание на сапоги: сафьяновые со слегка загнутыми носками, зеленого и красного цвета.
Оружные молодцы, в отличие от священника, обошли падре своим вниманием и во все глаза пялились на наше оружие с доспехами, а также на Логана. Ну не знаю, может, сразу почувствовали родственную душу в братце Туке.
Луиджи звонко продудел в фанфару и, торжественно подвывая, представил меня: граф божьей милостью и прочая, и прочая, Жан Арманьяк VI с соратниками, прибыл с посольством к государю Русских земель от короля Франциска Наваррского, первого этого имени и прочая, и прочая. И с намеком добавил: мол, великий посланник задержался здесь только потому, что решил защитить христианскую обитель, а так даже не собирался останавливаться.
Фен все перевел, с запинками, весьма косноязычно, но в целом верно. Франциска поименовали тоже государем, а меня князем, ибо графскому титулу на Руси никаких точных соответствий сейчас нет. Да и не будет до тех пор, пока Петруша, который первый по счету, не введет западную систему титулов.
Русы восприняли информацию абсолютно без эмоций. Как стояли, так и стоят с каменными мордами. Что за хрень? Спору нет что такое Арманьяк и Наварра, они даже не представляют, но что такое «посланник к государю от государя» должны же сообразить? Вроде Фен все правильно перевел, так какого тогда хрена морозятся?
Наконец здоровяк в зерцалах и иерихонке, не меняя выражения лица, скосил глаза на своего напарника и довольно громко поинтересовался:
Фрязи, что ле?..
Тот, едва шевеля губами, шепнул в ответ:
Ага, оне самые
Тут прорвало уже священника. Шикнув на сопровождение, он с достоинством представился, назвав себя игуменом Николо-Карельского монастыря Зосимой, а своих сопровождающих государевыми приказчиками, сынами боярскими Борисом Громом и Дмитрием Старицей.
Что такое игумен, я знаю, то бишь настоятель монастыря, а государевых приказчиков перевел для себя как царских наместников в этих краях. Ну а кто еще они могут быть? А то, что двое, так то понятно: один по граничным и сторожевым делам, а второй по налогам да по торговле. Что такое сыны боярские, тоже в курсе: грубо говоря, начальный дворянский титул на Руси.
Закончив с представлениями, игумен перешел к благодарственной части. Благодарил так долго и витиевато, что Фен умаялся переводить. Да и я почти ни хрена не понял. Несмотря на то, что поднаторел уже с Феодорой в древнерусском.
А следом пришла череда административной составляющей.
В чем нужда есть, князь? В меру сил своих скромных поможем. Искусные к врачеванию монаси в обители найдутся, посеченным помощь оказать али что еще потребно? Игумен зыркнул на приказчиков: мол, давайте помогайте.
Служивые рьяно принялись за дело, да так, что китаец едва успевал переводить.
С устатку надобно в баньке попариться, князь, дорогу с себя смыть, радушно прогудел Гром. На охоту сходим, удаль молодецкую потешим. Тут такие сохатые да вепри, страсть прям
Провиант пополнить али ремонт какой судам нужон, поддержал его Старица. Все устроим по лучшему разряду, опять же по воде до Москвы не дойдешь, а по суше без провожатого заплутаешь, да и лихих людишек на дорогах хватает
Реальная причина столь радушного гостеприимства не осталась для меня скрытой. Примерно нечто подобное я и ожидал. Да, спору нет, услугу я им оказал великую, да и славянское гостеприимство не пустой звук, но это не самое главное. А главное то, что им надо задержать меня, чтобы составить государю подробный доклад: кто, сколько и с какой целью идет в Москву. И желательно дождаться ответа до моего отъезда, чтобы понять, что делать. Пущать али нет? Силой меня задержать проблематично, а вот таким образом почему бы и нет. Ну и еще один момент: впечатленный приемом, я могу ненароком в общении с великим князем и обмолвиться: мол, толковые у тебя людишки в Холмогорах, что может повлечь милости разные.
Ну что же, я никуда пока и не собирался. Как правильно сказал Старица, водной дороги туда нет, а пехом переть глупо. Нужны лошади, надежный проводник и так далее. К тому же мурман я планировал отпустить домой, чтобы вернулись за мной уже весной. Смысла им торчать на Руси всю зиму нет. Да и не пустит меня никто в Москву с большой дружиной.
Посижу здесь, подожду, пока приказчики получат ответ, заодно осмотрюсь. Ибо место стратегическое, большие планы у меня на него. Опять же, помимо подарков Ивану, с собой я привез целый когг отличного железа из Басконии в полосах, вот и гляну, как и почем распродастся. В общем, быть по сему.