Ой нет-нет-нет, сказал он, качая головой. Нет-нет-нет-нет-нет. Мы условились, что ты очистишь Геллеспонт, а не оставишь его забитым жиром, кровью и костями. Моим людям теперь не одну неделю прибираться на берегу от этой пакости. «Очистить фарватер» твои же слова, и таково было условие. Оспорит ли кто?
Ой нет-нет-нет, сказал он, качая головой. Нет-нет-нет-нет-нет. Мы условились, что ты очистишь Геллеспонт, а не оставишь его забитым жиром, кровью и костями. Моим людям теперь не одну неделю прибираться на берегу от этой пакости. «Очистить фарватер» твои же слова, и таково было условие. Оспорит ли кто?
Лаомедонт выставил вперед бороду и пронзительно оглядел собравшихся придворных и стражников из своей гвардии.
Его же слова
«Очистить» так он и сказал
Как всегда, твое величие, ты прав
Видишь? Никак не могу я тебе заплатить. Благодарен, конечно, за Гесиону, однако уверен, что дракон бы ее не обидел. Мы б и сами ее со скалы забрали со временем и уж точно безобразия такого устраивать бы не стали.
С ревом негодования Геракл потряс дубиной. Воины Лаомедонтовой стражи тут же оголили мечи и взяли своего царя в оборонительное кольцо.
Теламон встревоженно зашептал Гераклу на ухо:
Брось, дружище. Перевес сил не в нашу пользу: тысяча к одному. Кроме того, тебе нужно вернуться в Тиринф вовремя и взяться за последний десятый подвиг. Опоздаешь хоть на день потеряешь всё. Девять лет усилий впустую. Оставь, он того не стоит.
Геракл опустил палицу и плюнул в стражников, за которыми трусливо спрятался Лаомедонт.
Твое величие еще меня увидит, прорычал он. Низко поклонившись, он развернулся и удалился. Тот поклон понарошку, пояснил он Теламону и Эклу по дороге к кораблю.
В смысле понарошку?
Это был саркастический поклон.
А, отозвался Теламон. А то я уж было подумал
Батюшки, до чего ж неотесанные они, греки эти, проговорил Лаомедонт, наблюдая с высоких стен города, как корабль Геракла поднимает паруса и отчаливает. Ни манер, ни стиля, ни обращения
Гесиона взирала вслед отплывавшим судам с некоторым сожалением. Геракл ей понравился, и уж она-то не сомневалась: что бы там ни говорил отец, Геракл действительно спас ей жизнь. И друг его Теламон тоже учтивый и обаятельный. Да и смотреть на него приятно. Потупилась Гесиона и вздохнула.
Возвращение Геракла
Царь Эврисфей Микенский и царь Лаомедонт Троянский два дрянных сапога пара. И Лаомедонт от своей части сделки с Гераклом отказался, и Эврисфей. Вернувшись из Трои, Геракл совершил десятый (и, как ему казалось, последний) подвиг переброску через все Средиземноморье громадного стада Герионовых рыжих коров, да только Эврисфей заявил, что два предыдущих подвига не считаются и подвигов итого получится двенадцать[16]. Так сложилось, что прошло целых три года, прежде чем Геракл стряхнул с себя узы обязательств и взялся разбираться с коварством царя Лаомедонта, за это время обида в герое лишь окрепла и сделалась горше.
Геракл быстро собрал армию добровольцев и подался флотилией из восемнадцати пентеконторов пятидесятивесельных гребных судов через Эгейское море. В порту Илиона он оставил Экла старшим по флоту и резервным силам, а сам вместе с Теламоном и основным воинством отправился сражаться с Лаомедонтом. Лазутчики предупредили подлого троянского царя о прибытии греков, и ему удалось перехитрить Геракла покинуть Трою и обходным маневром напасть на Экла и корабли. Когда Геракл обнаружил, что происходит, Экла и резервное войско перебили, а силы Лаомедонта в сохранности вернулись за стены Трои и изготовились к долгой осаде.
В конце концов Теламону удалось сокрушить одни ворота, и греки хлынули в город. Они безжалостно прорубались ко дворцу. Геракл, чуть отставая, тоже проник в пролом и услышал, как его люди чествуют Теламона:
Уж точно он величайший воин на свете!
Слава Теламону, нашему вождю!
Такого Геракл вынести не смог. На него низошел этот его красный туман. Ревя от ярости, он ринулся вперед, желая отыскать и убить своего помощника.
Теламон, возглавлявший войска, почти вступил во дворец Лаомедонта, но тут сзади донесся шум. Зная своего друга и устрашающие последствия его припадков ревности, Теламон тут же бросился собирать камни. Когда подбежал запыхавшийся Геракл с палицей наперевес, Теламон громоздил камни один на другой.
Тсс! сказал Теламон. Погоди. Я занят алтарь строю.
Алтарь? Кому?
Да тебе, конечно же. Гераклу. В память о том, как ты спас Гесиону, как прорвал оборону Трои твоей власти над людьми и чудищами, и искусству боя.
Ой. Геракл опустил дубину. Ну что ж, молодец. Очень хорошо. Я да, очень разумно. Очень сообразно.
Стараюсь как могу.
Рука об руку друзья взошли по ступеням царского дворца Трои.
Последовала ужасающая кровавая резня. Лаомедонта, его жену и всех сыновей убили вернее, всех, кроме младшего ПОДАРКА. Спасся тот в примечательных обстоятельствах.
Геракл с мечом и дубиной, с которых стекала кровь половины царственной династии Трои, оказался в спальне у Гесионы. Царевна стояла на коленях. Заговорила она очень спокойно:
Забери мою жизнь, и да воссоединюсь я с отцом и братьями.
Геракл уже собрался было удовлетворить это пожелание, но в комнату вошел Теламон.
Нет! Гесиону не трожь!
Геракл глянул на него удивленно.
Чего это?
Ты однажды спас ей жизнь. Зачем отнимать ее теперь? Кроме того, она красавица.
Геракл понял.
Тогда забирай. Она твоя, делай с ней что хочешь.
Если я ей люб, сказал Теламон, возьму ее на Саламин своей невестой.
Но у тебя уже есть жена, произнес Геракл.
Тут до слуха Геракла донесся шум из-под кровати.
Вылезай, вылезай! вскричал он, тыча туда мечом.
Возник мальчонка, перепачканный пылью. Собравшись с духом, выпрямился во весь рост уж сколько роста в нем было.
Если суждено мне умереть, умру с готовностью, как гордый троянский царевич, произнес он, однако достоинство сказанного несколько смазалось тем, что при этом мальчик чихнул.
Сколько же у него сыновей вообще? сказал Геракл, вновь занося меч.
Гесиона закричала и вцепилась Теламону в руку:
Не надо Подарка! Он так юн. Молю, владыка Геракл, молю тебя!
Но Геракл на уговоры не поддался.
Юн-то он юн, однако сын своего отца. Безобидный парнишка способен вырасти в могучего врага.
Позволь мне купить его свободу, стояла на своем Гесиона. У меня есть покров из золотой ткани говорят, принадлежал он самой Афродите. Предлагаю его тебе взамен на жизнь и свободу моего брата.
И это не произвело на Геракла впечатления.
Я его и так могу забрать. Вся Троя моя по праву завоевания.
При всем почтении, владыка, тебе тот покров не найти. Он лежит в укромном тайнике.
Теламон ткнул Геракла локтем.
Стоит хотя бы взглянуть, как считаешь?
Геракл буркнул, ладно, мол, и Гесиона подошла к высокому комоду с причудливой резьбой, стоявшему у кровати. Царевнины пальцы отстегнули скрытую защелку на задней стенке, и сбоку выдвинулся ящик. Гесиона извлекла из него отрез золотой ткани и протянула его Гераклу.
Нет ему цены.
Геракл оглядел покров. Чудесно текла эта ткань свозь пальцы почти как вода. Герой опустил громадную руку мальчику на плечо.
Ну что ж, юный Подарк, повезло тебе, что твоя сестра любит тебя, проговорил он и сунул покров себе за пояс. А сестре твоей повезло, что мой друг царевич Теламон, кажется, влюблен в нее.
Геракл и его воинство покинули Трою, обращенную в руины. Победители забрали себе корабли троянского флота и нагрузили их всеми сокровищами, какие только поместились в трюмы. Гесиона, препровожденная на борт Теламоном, оглянулась на город, в котором родилась. Повсюду курился дым, стены рухнули в десятке мест. Троя, некогда прекрасная и сильная, лежала разметанная до щебня и курившейся золы.
В городе же троянцы бродили по трупам и обломкам. Их внимание привлек юноша, еще совсем ребенок, он стоял у уцелевшего храма с палладием: хотя бы его пощадили нападавшие. Уж не царевич ли Подарк это?
Граждане Трои! воззвал мальчик. Не падайте духом!
Как так вышло, что он жив?
Говорят, спрятался под сестриной кроватью.
Царевна Гесиона купила ему свободу.
Купила?
За золотой покров.
Выкупленный!
Да, вскричал Подарк, я выкупленный! Хотите скажите, что это моя сестра, а хотите что это боги. У всего есть причины. Я, Подарк, кровный потомок Троя и Ила, говорю вам: Троя восстанет. Мы выстроим ее заново, и будет она красивей, богаче, сильней и величественней прежнего. Троя станет величайшим городом во всей истории человеческой. Пусть и был он юн да замурзан, весь в пыли и грязи, троянцы все же не смогли не поразиться силе и убежденности в голосе царевича. Не стыдно мне, что сестра купила мою свободу, продолжал Подарк. Возможно, придет время, и я докажу, что стоил того. Выкупив меня, как провижу я это, Гесиона выкупила саму Трою, ибо аз есмь Троя. Возмужаю я и Троя возвысится к славе.
Нелепо такому юнцу быть столь самоуверенным, однако пареньку не откажешь: он был красноречив. Троянцы вместе с Подарком пали на колени и вознесли молитву богам.
С того дня Подарк стал вождем своего народа и управлял восстановлением их разрушенного города. Не заботило владыку, что прозывают его «тем, кого выкупили», на троянском наречии «ПРИАМ». Со временем прозванье стало ему именем.
Оставим же юного Приама пусть гордо возвышается он над пепелищем и разрухой Трои, а сами отправимся за море, в Грецию. Там происходит такое, о чем имеет смысл знать.
Братья
С Теламоном мы расстались, когда он и невеста его Гесиона отправились на Саламин. В судьбе Трои Теламон и его семейство сыграли роль достаточно важную, чтобы обратить взгляд в глубь времен на истоки той семьи. И вновь не принуждаю я вас запоминать все подробности, но проследить за ходом этих историй предысторий, как они теперь именуются, дело полезное, и все необходимое в памяти застрянет. Кроме того, истории эти просто замечательные.
Теламон и брат его ПЕЛЕЙ выросли на острове Эгина, в процветающей морской и торговой державе, расположенной в Сароническом заливе между Арголидой на западе и Аттикой, Афинами и материковой Грецией на востоке[17]. Их отец ЭАК, царь-основатель этой островной страны, был сыном Зевса и Эгины, водяной нимфы, подарившей острову свое имя. Мальчишки росли в царском дворце, к счастью, преданные друг другу настолько, насколько это бывает у братьев, и, чуть менее к счастью, высокомерно своевольные, как полагается внукам Зевса. Их мать ЭНДЕИДА, дочь кентавра ХИРОНА и нимфы Харикло, души в сыновьях не чаяла; будущее сулило роскошь и легкую власть. Но, как обычно, у мойр нашлись свои соображения.