Ничего, переживешь Я невольно хохотнул. Первая же стрела здорово прибавляет ума, даже если она попала не в голову, а в задницу. Вот скажи, как так получилось? Первый раз такое вижу. Святые угодники, как? Ты что, своим гузном татар запугивал?
Оруженосцы и Отто фон Штирлиц дружно заржали.
Не в задницу!!! яростно запротестовал Томас. Не в задницу, сир, а в ногу. В ногу! Просто поскользнулся, а она она
Разговорчики! грозно рявкнул я. Выздоровеешь сдеру кожу с задницы повторно. А вы чего стоите? Полу́чите по ушам вместе. А пока ищите Августа, пусть поможет паршивцу.
А нас за что?
Не понял
Как прикажете, сир тут же покорно согласились мальчики. Знают, щенки, что мне в таких случаях перечить это только себе хуже делать.
Разобравшись с пажами, я отправился в нашу с княжичем каюту, куда уже притащили первого пленного.
Молодой, слегка за тридцать, наголо бритый, широченный как шкаф, но слегка заплывший жиром мордатый татарин стоял на коленях со связанными за спиной в локтях руками. Ратники уже ободрали его до исподнего, вдобавок старательно поработали над обличьем. Вся левая сторона лица пленника заплыла багрово-сизой опухолью, а вот на правой, к моему удивлению, просматривались вполне европейские черты: казанец был больше похож на русича, чем на азиата. Вдобавок ничуть не выказывал никакого страха или отчаяния. Злобно зыркал глазами и что-то сквозь шубы шипел. Материл, наверное.
Шибко бился, доложил один из конвойных. Двух наших посек. Ярый, подлюка. Как свалили его, выл и кусался аки пес. Вона мне шуйцу прокусил, ирод.
Казанец в ответ разразился гневной отповедью на татарском, даже плюнул на пол.
Это Алибек, мурза хана Ильхама флегматично перевел Рустэм. Обещает вас скормить своим собакам, а жен взять в наложницы. И дополнил, смущенно улыбаясь: Тех, что красивее, в наложницы, а остальных продать в рабство ногайцам.
Я ничуть не оскорбился. Во-первых, парень достойно бился, во-вторых прекрасно знает, чем все закончится, но все равно не дает слабину. А брань и оскорбления не более чем средство заглушить свой страх. Сам бы так себя вел в тайной надежде, что озлятся и прикончат без мучительства. Но это дело такое Не я, а он пока в плену.
Спроси, красивы ли его жены? обратился я к Рустэму.
Пленник что-то злобно и оскорбленно пробурчал переводчику, а потом еще раз сплюнул.
Как свет солнца и луны, исправно растолмачил секретарь. Уж точно красивее ваших.
Спроси, красивы ли его жены? обратился я к Рустэму.
Пленник что-то злобно и оскорбленно пробурчал переводчику, а потом еще раз сплюнул.
Как свет солнца и луны, исправно растолмачил секретарь. Уж точно красивее ваших.
Я состроил самую мерзкую ухмылку из своего репертуара и потребовал:
Передай ему, что князь Двинский доволен и обязательно проверит, не врет ли он.
Казанец рванулся, что-то заорал мне, но после пинка одного из конвоиров быстро угомонился и угрюмо опустил голову.
Ну а что? Не я же начинал. Уже было совсем собрался приказать взяться за дознание по полной форме, но не дал Мухаммед-Эмин, тоже присутствующий на допросе. Царевич подошел к пленнику, присел рядом, приобнял за плечи и стал ему вполголоса что-то спокойно втолковывать на татарском языке.
Рустэм не переводил, а в тюркском я ни бельмеса, поэтому для меня осталось полной загадкой, о чем они разговаривали, но, как ни странно, после того как Мухаммед-Эмин закончил, мурза кивнул и раскололся до самого гузна, то бишь стал исправно отвечать на вопросы.
Хотя чего тут странного, все ясно. В ханстве идет обычная гражданская война, страна раскололась на два лагеря, одни поддерживают Ильхама, а другие Мухаммеда-Эмина. Причина совершенно дурацкая, что все понимают. И как при любом гражданском противостоянии, противники часто переходят из одного лагеря в другой. Для этого достаточно просто подобрать нужные аргументы. К примеру, пообещать больше. Что прямо сейчас Мухаммед-Эмин и продемонстрировал. Н-да, оказывается, он не так уж глуп. А дурной гонор со временем пройдет. Ну что же, измывательства я тоже не люблю, так что могу только приветствовать происшедшее.
Но не суть; короче, из показаний пленного мурзы сложилась такая картинка. Против нас действовал сам Ильхам с тремя тысячами войска. А некто мурза Али-Гази, еще с четырьмя тысячами конников, старался задержать русское войско, которое уже было в суточном переходе от Казани. Ильхам прекрасно знал, что и кого мы везем и что, выбив осадный набор и запасы продовольствия, он практически решит войну в свою пользу, но обрушить на нас всю мощь своей армии ему мешал банальный недостаток плавсредств. Которые сейчас ускоренными темпами собирали со всего ханства и строили новые. А те, что использовались при постройке запруды, оказывается, почти все сгорели. А еще мурза сообщил, что из Казани сюда везут пушки, и с часа на час они прибудут. Али-Гази получил прямой приказ задержать московские полки любой ценой до тех самых пор, пока с нами будет покончено. И это у него пока получалось неплохо русичи сильно замедлились.
Ну что тут скажешь Недостаток плавсредств это очень хорошо. Если они опять пойдут в атаку всего лишь на нескольких десятках мелких посудин, да еще и днем, мы с легкостью отобьемся. А вот пушки это весьма скверно. Но не очень. Во-первых, их еще довезти надо, а московские полки уже близко, а во-вторых, очень сомневаюсь, что они по качеству хоть как-то сравнимы с моими орудиями. В контрбатарейной борьбе мы однозначно выиграем. Тут гораздо опасней были бы обычные требушеты и бьют дальше, чем нынешние пушчонки, да и снаряд закидывают тяжелее. Опять же везти ниоткуда не надо, на месте довольно быстро строятся из подручных материалов. Конечно, при наличии оных материалов. Но о таковых мурза, к счастью, не упомянул. Тьфу-тьфу, чтобы не накликать лихо ненароком
В вот второй пленник, пожилой мужик типично азиатской наружности, отвечать отказался наотрез. Просто молчал, даже когда ему принялись подпаливать факелом подмышки. Правда, я быстро прекратил пытку нет смысла измываться, и так все уже ясно.
Дальше потянулось томительное ожидание. Дождь прекратился, но вместо него над рекой поднялся густой туман, что не добавило мне спокойствия. Зараза, и так ни зги не видно, а тут еще эта клятая морось.
Пришлось отправить княжича Ивана на другой фланг обороны с частью его дружинников для контроля и ободрения ратников, вдобавок приказать периодически постреливать по воде аркебузирам да пускать раз в час осветительные ракеты, чтобы держать татар в напряжении. Сам тоже не сидел на месте, мотался как заведенный по судам вместе с оруженосцами.
Под утро, как назло, туман стал еще гуще, а видимость упала вообще почти до нуля. К счастью, никаких признаков подготовки нападения с берега не прослеживалось; разве что иногда ржали кони да постукивали топоры.
Выбрав момент, я наведался вместе с оруженосцами в каюту, выпить гиппокраса, своевременно приготовленного Себастьяном. Продрог до мозга костей, так и до простуды недалеко. А банальная простуда вполне может отправить на тот свет. Да и парни мокрые насквозь, дрожат как припадочные, тоже не помешает промочить горло.
После горячего вина сразу стало легче, я допил кубок и принялся обновлять затравки на пистолетах. У меня на зарядных полках специальная крышка приспособлена на такие случаи, но клятая сырость куда хочешь доберется. Едва закончил потянулся опять к вину, но неожиданно с палубы донеслись яростные крики и лязг оружия.
Да что за нахрен? Я стремглав вылетел наружу и с ужасом обнаружил, что на корабле вовсю идет резня. И не только на флагмане, но еще на нескольких кораблях периметра обороны.
Часть орудийной прислуги уже была перерезана, остальные вместе с латниками рубились с казанцами, которых было сравнительно немного, а еще они почему-то были полуголыми, в одном исподнем. Но сражались отчаянно, визжали как резаные, восполняя свирепостью свою малочисленность. Но не это было самым пакостным: туман немного рассеялся и в нем, уже совсем рядом, хорошо просматривались казанские посудины, с которых быстро работали лучники. Среди них выделялись битком набитые бойцами две большие ладьи, остальные были гораздо меньше, обычные лодки, и сравнительно немного.
Сразу стало понятно, что случилось. Чертовы казанцы под прикрытием тумана послали вплавь диверсионные отряды, чтобы если и не вывести из строя пушки, против которых у ханского войска не было никаких шансов, то просто перерезать орудийную прислугу и одновременно начали штурм, прекрасно понимая, что сами диверсанты долго не продержатся.
А мои млять, то есть я сам все это благополучно прохлопал. И если в самое ближайшее время мы не отобьем орудия, подоспевшие на лодках татары быстро закончат дело.
Не теряя времени, выпалил из пистоля в ближайшего татарина. Коротко зажужжал колесцовый замок, брызнули искры, из ствола с грохотом вылетел сноп огня. Казанца развернуло и швырнуло в воду. Бабахнул второй пистолет еще один татарин рухнул навзничь с размозженной головой.
С соседнего струга пушка выплеснула длинный язык пламени, картечь хлестанула по воде, разорвав сразу две лодки в клочья вместе с экипажами. С него же шарахнуло второе орудие, оставив на воде только обломки и растерзанные тела. В разных местах недружно палили аркебузы, но татар это не останавливало, слишком малой была плотность огня.
Я приметил в руке у распростершегося на палубе канонира дымящийся запальник и рванул к нему. Сбил щитом коренастого крепыша с саблями в обеих руках, секанул наискось второго, но тут из вырвавшейся далеко вперед лодки на палубу к нам с пронзительным визгом посыпались татары.
За Арманьяк!!! в бешенстве заревел я.
Гасконь, Арманьяк!!! поддержали Александр с Шарлем, врубаясь в казанцев.
Мы уже почти сбросили их с корабля, но все равно не успевали к орудиям казанцы подплыли почти вплотную.
Но тут откуда ни возьмись, оскальзываясь на окровавленной палубе, практически между ног у сражающихся к пушкам метнулись мои пажи. Ванятка подхватил запальник с палубы, оступился в луже крови, проехал на заднице, заполошно закарабкался, становясь на четвереньки, и все-таки умудрился ткнуть тлеющим фитилем в брандтрубку.
Орудие оглушительно рявкнуло разрядившись прямо в борт большой ладьи, битком забитой татарами. Ту мгновенно разломило пополам, в воду посыпались истошно визжащие люди.
Антуан проскочил на нос струга, споткнулся о труп, всем телом шарахнулся о лафет, обхватил ствол рукой и несколько раз наугад ткнул факелом, стараясь попасть на затравку.
И попал
Грохотнуло, парня как тряпку отшвырнуло назад отдачей, а по второй ладье словно гребенкой прошлись. Она зарылась носом в воду и сразу стала тонуть.
В нескольких местах все еще шел бой, но атака уже захлебнулась. Те лодки, что не успели подойти, стали разворачиваться к берегу. Но особенно не преуспели в этом, подтянувшиеся к нам ратники засыпали их стрелами.
Туман уже почти рассеялся, стало видно почерневшую от крови, покрытую трупами и обломками лодок воду. А потом с берега до нас донеслись протяжные звуки труб и шум боя