Заморить голодом защитников тоже не получится по разведданным, запасы продовольствия в Казани очень большие. Фиораванти собирается перекрыть водоводы в город, их расположение известно, но это тоже может не дать своего результата. Быстрого результата.
В общем, сами понимаете, дело сильно затягивается. Если проваландаться до начала холодов, вся эта затея закончится одним большим пшиком.
Вот так-то Хотя на самом деле шансы на успех есть, и не самые малые. Но для этого надо вести планомерную академическую осаду: плотно блокировать город, вести апроши к городским стенам, рыть тихие минные сапы, одновременно использовать осадные башни, стенобитные машины и артиллерию в общем, задействовать все свои мощности. Но на все это потребуется очень много времени, которого у нас нет. В запасе всего месяц, от силы полтора.
В общем, одни сплошные «но». В реальной истории в этот поход город так и не был взят, татары сами сдались. Может, и сейчас так получится. Кто его знает. Впрочем, в запасе есть еще пара козырей, правда, сработают они или нет, я пока не знаю.
Тем временем пушки отгрохотали положенное количество раз. С гораздо более заметным результатом, но до обидного незначительным. Из башни выбило всего лишь несколько камней внешней кладки, и все.
С целью окончательного решения по целесообразности обстрела я вызвал для консультации Фиораванти. Мастер долго смотрел в подзорную трубу на башню, что-то бормоча себе под нос, потом вернул прибор и огласил вердикт:
Все не так плохо, сир. Пусть отсутствие внешних результатов вас не смущает.
Все не так плохо, сир. Пусть отсутствие внешних результатов вас не смущает.
Поясните, мастер.
Сотрясения вызывают внутренние нарушения кладки. Аристотель устало оттер грязь на лице замызганным носовым платком. А они до поры до времени никак не заметны. Но когда настанет критический момент, башня разом превратится в кучу камней.
И когда этот момент настанет, мастер?
Увы, не знаю Ломбардец смущенно пожал плечами. Пока неясно. Но обстрел однозначно стоит продолжать. Возможно, с более близкого расстояния. И да, вы правильно выбрали место попаданий. А еще, если будет такая возможность, обработайте вдобавок места сопряжения башни со стеной.
Понятно. Попробуем. А что у вас?
Работаем. Первую осадную башню закончим через неделю. Извините, сир, совершенно нет времени Фиораванти быстро откланялся и убежал к себе.
Млять, как же я ненавижу осады ругнулся я ему в спину на русском языке.
Вот удивительно муторное занятие. Торчишь на месте месяцами, а при штурме шанс получить каменюкой по башке гораздо выше, чем в обычном сражении.
Татары наконец ответили на обстрел, на башне сверкнули огни в обрамлении клубков грязновато-серого дыма. Но ядра, а точнее каменные булыжники, упали с большим недолетом.
Я слегка поразмыслил и отдал команду выдвинуться вперед еще на несколько десятков метров, после чего обустраивать капитальные позиции по полному профилю. То есть с капонирами, защитными валами, траншеями и передвижными заграждениями. Стены слишком близко, такое расстояние в случае вылазки обороняющиеся преодолеют очень быстро, так что не помешает обеспокоиться обороной. И пехотным прикрытием, которым я озадачил Штирлица и Хансенса. А к ним в усиление отправил Луиджи.
Сам же отправился навестить Фена. У него, в отличие от строительной площадки Фиораванти, на которой царили страшная суета, дикий ор и бардак, все было чинно и спокойно. И главное, совершенно тихо. Сам китаец в повязанном на манер банданы платке на голове, сидел на табуреточке и, неспешно попивая травяной чаек, молча наблюдал за процессом, лишь изредка подавая непонятные знаки палочкой. А подвизающиеся у него в помощниках подростки из Холмогор, неторопливо и скрупулезно отмеривая черпачками какие-то ингредиенты, ссыпали их в большой глиняный чан. Почти весь свой арсенал, за исключением небольшого количества осветительных ракет, Фен привез в разобранном виде, и теперь на полянке громоздились целые штабеля бочонков, мешков, тюков и оплетенных соломкой глиняных бутылей. А еще все здесь пропахло едким запахом какой-то химии.
Как идут дела, мастер Фен? Я спрыгнул с лошади и отдал поводья Шарлю.
Идут, сир. Китаец поклонился мне на восточный манер.
Помощники один в один повторили поклон. С теми же каменными мордочками, как у своего учителя. Я успел заметить, что мой обер-механикус удивительным образом умел находить общий язык с детьми, которые в очень скором времени начинали его копировать. В Холмогорах за ним вообще бегала целая толпа, почитая за кумира.
Когда будете готовы?
Не раньше чем через три дня, степенно ответил китаец.
Торопить я не стал в связи с полной бесполезностью понуканий. Если Фен сказал через три дня, то никакими силами заставить его сделать что-либо быстрее просто невозможно.
Ну хоть так.
Немного пообщавшись с механикусом, я отправился в свой шатер обедать. Как говорится, война войной, а обед по расписанию. На том и стоим. Но сначала заехал в полевой лазарет, проведать своих раненых бойцов и шалопая Антуана.
Август обосновался на живописной поляне, посередине дубовой рощицы, рядом с расположением моего отряда. Раненые лежали в палатках, которые соорудили из запасных парусов. Несмотря на легкий ветерок, здесь, как и в лаборатории Фена, жутко смердело, только не химией, а кровью и страданиями, хорошо разбавленными вонью медицинских снадобий.
Едва я подошел, как из ближайшей палатки донесся дикий вопль. Впрочем, орали совсем недолго, раздался глухой стук, и раненый мгновенно замолчал.
Август тихо позвал я.
Сир? Из-под полога по пояс высунулся медикус. В правой руке, заляпанной кровью по локоть, он держал увесистую деревянную киянку. А в левой зловещего вида медицинские щипцы.
Занят?
Нет-нет уже нет
Что у тебя?
Сегодня никто не умрет, устало ответил Август. А так все более-менее нормально. Правда, настойка опия заканчивается. Я рекомендовал ратникам пить за обедом по чаше травяного настоя, дабы упредить расстройство желудка и для общего укрепления, но они кривятся, мол, горький. Тишком выливают. Вы бы приказали, сир, своей властью. Меня они не слушаются.
Что у тебя?
Сегодня никто не умрет, устало ответил Август. А так все более-менее нормально. Правда, настойка опия заканчивается. Я рекомендовал ратникам пить за обедом по чаше травяного настоя, дабы упредить расстройство желудка и для общего укрепления, но они кривятся, мол, горький. Тишком выливают. Вы бы приказали, сир, своей властью. Меня они не слушаются.
Обязательно прикажу, пообещал я, а потом, заметив промелькнувшую в палатке Амину, ту самую черкешенку, подарок Мухаммеда-Эмина, поинтересовался у медикуса: Как твоя помощница, справляется?
Утешаться с девицей у меня душа не лежала, девать ее тоже было некуда, и я отдал «подарок» Августу в помощницы при лазарете. Все же при деле будет.
Просто отлично, отлично, сир!!! горячо зачастил медикус. Очень сообразительная девушка, прямо все на лету схватывает. Умная, трудолюбивая потом вдруг запнулся, покраснел и едва слышно попросил: Не забирайте ее у меня, ваше сиятельство
Хорошо, хорошо. Я невольно улыбнулся. Пусть у тебя будет.
Никак, влюбился медикус. И немудрено. Август отличался очень трепетным отношением к женщинам, ратники подозревали, что вообще еще девственник, а тут такая красавица постоянно под боком. И пусть, не возражаю. Девка мне без надобности. Пока без надобности, а там посмотрим.
Благодарю за милость, сир Лекарь полез целовать мне руку.
Пришлось нарычать:
Сейчас как дам по шее Знаешь ведь, не люблю. Ну все-все, свободен. А Амину позови ко мне, поговорить хочу.
Черкешенка немедля подошла и застыла потупившись. Свои прозрачные наряды она уже сняла и переоделась в длинное и глухое черное платье, а голову так повязала платком, что выглядывала только верхняя часть лица. Впрочем, даже в таком монашеском наряде девушка выглядела очень изящно и привлекательно. В первую очередь благодаря тоненькой стройной фигурке и громадным жгучим глазам.
За все время владения наложницей я не перемолвился с ней даже словечком и теперь решил восполнить пробел.
Все ли хорошо у тебя?
Благодарю, господин на ломаном русском ответила черкешенка. Все хорошо
Говорила она с жутким акцентом, но понять ее все же было можно.
Откуда знаешь русский язык?
Долго была в Она запнулась, подбирая слова. В Торыжке
В Торжке?
Да, да, там закивала Амина. При дворе хана Мухаммеда. Там и научилась у русских. Но еще совсем плохо
А как к нему попала?
Купили у армянских купцов коротко ответила черкешенка. И привезли как подарок Но хан меня не трогал наверное, я ему не нравилась. Или для кого-то другого берег
Было видно, что эта тема ей неприятна, и я не стал расспрашивать дальше.
Есть какие-нибудь желания у тебя?
Нет, князь после паузы ответила наложница.
Вопросы есть?
Почему ты меня отослал? Любишь мальчиков? быстро поинтересовалась черкешенка. Я видела при тебе троих, красивых.
Нет, только женщин едва сдержавшись, чтобы не расхохотаться, ответил я. Люблю только красивых женщин.
Значит, я недостаточно красивая для тебя?
Я честно признался:
Нет, ты очень красивая.
Сколько у тебя жен?
Две, ответил я и невольно улыбнулся. Верней, одна жена и одна наложница.
Мало, осуждающе заявила Амина. Я могла бы стать второй женой или наложницей.
Нет, не могла бы.
Нет так нет, легко согласилась черкешенка.
А хотела бы?
Ты сильный, красивый и добрый, почему нет? удивилась Амина. Женщине место рядом с мужчиной, одной нельзя.
Я найду тебе хорошего мужчину, пообещал я. Но позже. А пока будь при Августе. Он тебя не обижает?
Обижает? В глазах наложницы плеснулась веселая улыбка. Нет, не обижает. Он хороший и смешной. И очень умный. Твой личный лекарь?
Да, мой.
Значит, богатый, сделала вывод Амина. Тогда я пока буду при нем. Но если передумаешь, забери меня. Не пожалеешь.
Обещаю
Поговорив с черкешенкой, я обошел раненых. А вот Антуана так и не нашел. Чертов мальчишка, после того как его проведали остальные пажи, сбежал из лазарета. Мальчишек в наказание я отлучил от службы и приказал неделю не показываться на глаза. Что они успешно и осуществляли. Где шастали бог весть. Правда, харчеваться у Себастьянки не забывали.
Теперь точно шкуру спущу! строго пообещал я себе, приказал Шарлю и Александру немедля разыскать сорванцов и отправился обедать.
Едва справился с чесночной похлебкой и шпигованной чесноком бараньей ногой, как прибыл посыльный с приказанием явиться к княжичу Ивану. Оный вместе с воеводами собирался немедля совершить рекогносцировку: объехать по периметру весь город и проинспектировать подразделения.