Ты чего это, девочка, так разошлась? поинтересовался Ванька, напугать которого было делом достаточно проблематичным. Ждать устала?
Допустим, коротко обронила Ася в ответ, раздражаясь из-за мельтешащих перед глазами дворников.
Да Терпением тебя господь, стало быть, не наградил
Все? прорычала она, выезжая на дорогу.
Все!
Тогда заткнись!
О-о, как все серьезно-то философски-покровительственно изрек сводный братец, что Асю всегда бесило. Как мы успели соскучиться-то
Я просила тебя заткнуться? Просила! Тут она так неаккуратно совершила объездной маневр, пытаясь обойти раздолбанный «газон», что их едва не занесло на блестевшей от дождя дороге. Вот! Видишь, что ты делаешь?! Хочешь, чтобы мы в аварию попали?! Хочешь?!
Я много чего хочу, чучело. Сейчас вот, например, мне очень хотелось бы надрать тебе задницу. Чтобы ты перестала наконец казниться от сознания собственной вины перед своим козлом
Я же просила тебя! заорала Ася в полный голос, все набирая и набирая скорость. Машину швыряло в глубоких лужах, грязная вода заливала стекла. Я просила тебя!..
Да помню, помню: просила, чтобы я не оскорблял его, вполне миролюбиво заявил Ванька и вдруг предложил: Слушай, давай не будем больше ругаться, а? Мы так давно не виделись, а увиделись и все время цапаемся. Непорядок же, а, чучело?
Не зови меня чучелом, Вань. Ася всхлипнула и начала сворачивать на обочину. Я уже не та девочка-подросток, которую ты трепал за косы и все время дразнил чучелом!
Тебя это задевало еле слышно произнес он и с болезненной гримасой хмыкнул: Я же не со зла, Аська. Я же не знал тогда, что
Что? Она заглушила мотор и уставилась на него, знакомого до боли и совсем-совсем чужого сейчас. Что ты не знал тогда, Вань? Что я вдруг подрасту и обрежу эти дурацкие косы?
И тут он сграбастал ее голову своей огромной ручищей, потянул к себе, прижал к мокрой куртке на своей груди и глухо проговорил:
Я же не знал тогда, что это все изменит
Она слышала сквозь толщу мокрой ткани, как, беспокоясь за нее, колотится его огромное сердце. Слышала его голос, который вдруг снова стал казаться родным и совсем незабытым. И ей вспомнился другой день. Тот самый, несколько лет назад
Точно так же Ванька прижимал ее тогда, когда она бросилась ему навстречу из обезьянника. Грязная, потная, с размазанной по лицу тушью и диким желанием доказать всему миру, что она ни в чем не виновата. Мир тогда отвернулся от нее в одночасье. Кто-то выставил тогда впереди себя щитом укоризну, как ее отец, например. Другие, такие, как мачеха, отгородились от нее удобной для того момента недоуменной брезгливостью. Один Ванька понял ее в тот день. Один Ванька не оттолкнул, хотя потом и ругался. Он так же, как сейчас, прижимал ее голову к себе своей огромной, как лопата, ладонью. Поглаживал по затылку и то и дело повторял:
Ну, не плачь, чучело Чего это ты рассопливиться решила Ну, ну, все в порядке Давай, заканчивай
А она все рыдала и рыдала и не могла успокоиться. И от его участия, и от того, что он не выбежал из дежурки, как ее отец. И не отвернулся, как его мать, с фырканьем норовистой лошади. А просто держал ее в своих руках и утешал неуклюже и по-мужски. И сердце, Ванькино сердце так же колотилось тогда: бешено и беспокойно
Вань, я знаешь что думаю проговорила вдруг Ася тихо, потому что он внезапно и надолго замолчал.
Что? Его пальцы тихонько перебирали короткие волоски ее глупой стрижки.
Я, наверное, никого из нашей семьи так не люблю, как тебя. Она прислушалась: большущее Ванькино сердце вдруг остановилось, потом резво подпрыгнуло и тут же дико, перебивая само себя, застучало. Правда, Вань! Даже отца так не люблю, как тебя. А ты, Вань? Ты-то меня любишь? Или так же, как и мама твоя
Эх ты, чучело! Его пальцы с силой вонзились ей в шею. Ванька вздохнул так, что ее голова подпрыгнула на его груди. Конечно, я люблю тебя! Кто же еще тебя будет любить, как не я?! А что касается матери Не суди ее слишком строго, Аська. Ей нелегко с тобой.
А мне? Мне легко? Она чуть было не вскочила, но его рука властно держала ее на мокрой куртке, и Асе пришлось подчиниться.
Она злится на тебя, и в этом есть свой резон, проговорил Ванька и успокаивающе потрепал ее по щеке другой рукой. Но она тоже любит тебя, Аська. Злится, но любит, поверь мне. Я же никогда тебя не обманывал.
А мне? Мне легко? Она чуть было не вскочила, но его рука властно держала ее на мокрой куртке, и Асе пришлось подчиниться.
Она злится на тебя, и в этом есть свой резон, проговорил Ванька и успокаивающе потрепал ее по щеке другой рукой. Но она тоже любит тебя, Аська. Злится, но любит, поверь мне. Я же никогда тебя не обманывал.
Не помню, все еще не хотела она сдаваться. Кажется, нет. Но
Нет, не обманывал. Значит, ты должна верить мне. Мать любит тебя. Любит, но злится очень.
Да за что? За что ей на меня злиться-то?! Асе удалось выпростать свою голову из-под его пальцев, и она недоуменно уставилась на тяжелый профиль сводного брата. Та давняя история с моим расследованием давно предана забвению и
И тут же, не задумываясь, ты решила затеять еще одну, укоризненно качнул он головой. С тобой ведь никогда не знаешь, на что нарвешься, Аська. Взять хотя бы твое скоропалительное замужество, которого никто не ожидал и
Так, стоп! Она прижала холодные пальцы к его жестким горячим губам. Замолчи немедленно, иначе мы снова повздорим. Замужество факт свершившийся, и ругать меня за него как бы уже и поздно. А что касается новой истории Так о ней мы просто забудем, и все!
Как забудем?! Ванька грубо оторвал ее руку от своего рта. Тяжело развернулся на сиденье в ее сторону. И злобно прошипел, высверливая зверским взглядом на ее лице дырки: То есть как это забудем?
А так! Она все еще хотела казаться беспечной. Пожар потушен? Потушен. Женщине жизнь спасли? Спасли. Чего же еще? Затевать расследование я уж точно не собираюсь на этот раз, будь уверен. Одним беспокойством меньше
Та-ак! Ванька с такой силой ударил по дверной панели, что, казалось, едва не вынес хлипкую дверь старого «жигуленка». Стало быть, ты хочешь повесить на Виталика покалеченную бабу и слинять? Втянула, значит, его в идиотскую историю и умываешь руки? Он по доброте душевной не смог тебе отказать, а ты теперь как бы и ни при чем! Я все правильно излагаю? Нигде ничего не перепутал?
Ася промолчала. Она недоуменно разглядывала насупленное Ванькино лицо и силилась понять, что и где она пропустила. А пропустила она явно что-то важное, и из-за этого ее угнетало неприятное беспокойство.
Понятно ей было лишь одно: Ванька непоследователен. То она не должна была связывать себя никакими обязательствами в отношении раненой женщины, то вдруг он начал полыхать праведным гневом, призывая ее к ответственности.
Непонятно было другое где же здесь логика? Что за прозрение его посетило с прошлой ночи? Что за идея родилась в его лобастой голове? Уж не движим ли он желанием обличить ее Леньку в свершенном злодеянии? А что, чем не мысль?!
Короче, слушай меня внимательно, сестренка. Ребро громадной Ванькиной ладони с прежней силой опустилось на переднюю панель. Слушай и запоминай С этой девкой, что ты навязала Витальке, будешь разбираться сама.
Каким, интересно, образом? Ася постаралась примирительно улыбнуться, но вышло очень кисло и неубедительно. Заделаться ее сиделкой?
Может быть, и так. Виталик скажет, что и как тебе нужно будет сделать. Ты поняла меня, Аська? Если понадобится, то станешь ей не только сиделкой, но и родной матерью и будешь горшки из-под нее выносить! Ванька-ирод вдохновлялся все круче. Это будет тебе хорошим уроком на будущее.
И что, по-твоему, я должна буду почерпнуть из этого урока? Ася завела мотор и, уступив дорогу отчаянно рвущему рычаг сигнала дальнобойщику, медленно выехала на трассу.
Первое ты должна будешь сама во всем разобраться.
А второе я во всем должна разобраться сама? Так, что ли? Ася догадливо ухмыльнулась. Я поняла твою мысль, Вань.
Да что ты поняла, чучело? Возьми левее! Левее бери, говорю! Прицеп, видишь, как заносит, или нет? Ну, чучело, ей-богу, чучело Ездить с тобой та еще радость.
Иными словами, не обращая внимания на его инструкторские экзерсисы, продолжила Ася развивать свою мысль, ты хочешь ткнуть меня в то, что буквально у меня под носом. Женщина очнется и сможет все мне рассказать. А если не очнется, то тот, кто не сумел убить ее, непременно попытается довести свое дело до конца. И вот тогда-то я точно узнаю, каким мерзавцем является мой муж. Я должна буду Нет, я буду вынуждена признать, что он преступник и что ему не место рядом со мной. И вот как только справедливость будет восстановлена, все встанет на свои места. Устроится, одним словом. Папа признает свою дочь заново. Мачеха наконец перестанет на меня злиться. А ты перестанешь называть меня чучелом. Все счастливы и смеются. Все, конец истории
Она наверняка угадала, потому что Ванька не стал спорить. Отвернулся к окну и сердито засопел. Пускай позлится. Взяли все моду навязывать ей свое мнение, понимаешь! Она вот никому не дает советов. Правда, их у нее никто и не спрашивает. Отец, не спросясь совета, женился. Ванька, не докладываясь, бросил Сашу. Мачеха Тут вообще разговор особый. О ней Ася даже вспоминать не может без ломоты зубовной. Стала бы та слушать ее мнение, как же!
Тебя куда? спросила она у Ивана на первом светофоре в городе. Домой? Или к матери?
Домой, буркнул тот недовольно и, воровато покосясь в ее сторону, поинтересовался: А ты сейчас куда?
Туда же, знаешь! вспыхнула Ася, угадав в его вопросе куда как больше вежливого внимания. Я со вчерашнего утра там не была! Пора бы уже и показаться.
Ну да, конечно
Он снова отвернулся и отмалчивался всю дорогу до своей многоэтажки, расположенной на другом конце города. Ася виртуозно въехала в узкие ворота его двора. Разбрызгивая лужи, развернулась на крохотном пятачке и, подкатив к его подъезду, провозгласила:
Доставлено, сэр!
Ванька молча выбрался на улицу. Чуть отошел, уступая дорогу ее машине, но уходить не спешил. Поднял воротник куртки и поежился. Дождь продолжал хлестать тугими частыми струями. Ежик Ванькиных волос тут же промок и потемнел. По насупленному лицу стекали капли, как если бы сводный Асин брат вдруг с чего-то решил залиться горючими слезами. На какой-то миг Асе снова сделалось его жаль, и она даже собралась вылезти из машины и извиниться перед ним непонятно за что. Просто, может, за то, что ему сейчас не так хорошо, как хотелось бы. Но Ванька опять все испортил, разогнав ее наваждение хмурым кивком. Склонился к окну машины, стукнул согнутым пальцем по стеклу, приказывая его опустить, и проговорил отвратительным назидательным тоном: