Господи! Как же она бежала! Она ни разу в своей жизни так не бегала, никогда. Ни в школе, ни на областных соревнованиях, никогда. Летела, с хрустом взмешивая кроссовками деревенский гравий, перепрыгивая через лужи и обивая головки флоксов и лилий, выставивших любопытные макушки из-за заборов.
Каким-то странным необъяснимым образом она слышала и ощущала все, что происходило у нее за спиной.
Сначала с грохотом захлопнулась дверь дома, куда привез ее Коломенцев Тимофей. Последовал звучный топот, отдавшийся болью в темечке. Потом ругань, прерывающаяся лязгом еще каких-то дверей. Фырканье мотора, и тут же мятущийся свет нервно исполосовал деревенскую улицу остроугольными сегментами.
Он едет за ней! Он пустился за ней в погоню! Сейчас он догонит ее и убьет!!! Как убил всех этих девушек, за которыми долгое время наблюдал из операторской. Он убьет ее, убьет, убьет и швырнет в придорожную канаву, и по ней станут ползать насекомые. На лицо будет хлестать дождь или жарить солнце и сыпаться пыль, вырывающаяся из-под колес.
Господи! Ну, зачем она поехала ночью неизвестно куда, зачем?!
Шум мотора стал отчетливее. Свет фар уже не метался по слепым полночным окнам, он ровно бил ей прямо под ноги, мешая бежать. Еще минута, полминуты, секунды и Анатолий ее догонит и
Ты чокнутая, что ли, да?! рявкнул он ей прямо в ухо, успев преградить дорогу машиной, выскочить из нее, и поймать Александру за шиворот. Ты куда ломанулась посреди ночи?! Хочешь в историю попасть, да?!
Н-не хочу!!! затрясла она головой, обвиснув в его руках спущенным воздушным шариком.
И я не хочу! Садись в машину, живо! приказал он ей, и тут же сам потащил к раскрытым дверям.
Втиснул на сиденье рядом с водителем. Закрыл на ключ дверь с ее стороны. И тут же, не дав ей опомниться, занял свое место, снова преградив все пути к бегству.
Толян завел машину, не забывая тихонько материться и поглядывать на нее со злым изумлением.
Выехав из деревни на дорогу, ведущую к городу, все же не выдержал и сказал:
Вот ты хоть представляешь, как могла бы меня подставить, позволь я тебе удрать?! Думаю, что ни черта ты об этом не думала!
Конечно, не думала! Меньше всего мыслей в ее голове на тот момент было о его благополучии. Удрать бы живой и невредимой, вот цель!..
Случись что с тобой, что тогда было бы! продолжил развивать свою мысль Анатолий, постепенно успокаиваясь, он даже на спинку откинулся расслабленно, и руль теперь держал всего лишь одной рукой. Кто крайний был бы опять, спрашиваю? Толян! Коломна же сразу верещать начнет, что тебя ко мне доставил и оставил. А ты удирать Я не маньяк, если ты об этом! Не маньяк и не насильник, оно мне не надо. Мне и так достаточно, поверь!
Она ему верила. Точно верила. И стыдилась своей тройной глупости до такой степени, что хотелось заплакать. А может, слезы закипали и не от стыдливости вовсе, а оттого, что нервы просто сдали.
Рискует, голову сует самолично в петлю, а в результате ничего!
Ладно, не реви, Шурочка, неожиданно прочувствовал ее настроение Толян и даже сунул ей в руку бумажный носовой платок, извлеченный из бардачка. Я все понимаю. Струсила? Струсила! Я бы и без претензий, не будь я под следствием. Вроде бы и не подозревают, а вопросы мерзкие все равно задают Сейчас вот доставлю тебя домой. Уложу в постельку, самолично закрою все окна, двери, а завтра
А что завтра? подала она плаксивый голос, совершенно не рассчитывая на то, что завтра у нее начнется с Анатолия.
А завтра мы с тобой этого Серегу навестим, Шурочка. Навестим, зададим вопросы, если менты еще не успели этого сделать. Опередим, тогда, значит Глядишь, что-нибудь и прояснится. А то будешь вот так в одиночку ночами в следака играть, головенку оторвут запросто. Думаю, не просто так эти девчонки погибли. И в маньяков не особо я верю. Навестим Серегу, не сомневайся. Кто знает, может, он и на мои вопросы знает ответ! Кому-то эти кассеты вдруг понадобились! Кому? Столько времени никому дела не было до этого хлама, и тут вдруг кража, да у меня под носом. Непорядок, как считаешь, а, Шурочка?..
Неторопливый говор этого здоровенного малого неожиданно подействовал на нее самым умиротворяющим образом. И умиротворил настолько, что она вдруг предложила Толяну остаться у нее ночевать. Может, это было верхом безрассудства, а может, и нет. После погони по деревне у нее вдруг пробудился странноватый инстинкт. Ей вдруг стало казаться, что на нее из темноты кто-то смотрит.
Вот как ехала в машине, все было в порядке. А как остановились возле дома, то все и началось.
Улица как улица, такая же, как и всегда. Фонарь на месте, горит. Пускай не очень ярко, но освещает и скамейку, и калитку, и ступеньки ее крыльца, которые дядя Коля вечно ремонтирует. В некоторых домах свет еще горит, но большинство соседей давно спят. Добротные коттеджи вперемежку со старенькими пятистенками, с нахлобученными островерхими крышами, поглядывают на нее темными глазницами окон. Верещит, захлебываясь, сверчок. В кустах шуршат то ли мыши, то ли кошки, которые этих мышей стерегут.
Все как всегда! Все, как десять, двадцать, сто дней назад. Но почему-то вдруг кажется, что не так. И привычные звуки, сросшиеся с этой улицей каждым скрипом, каждым стуком и каждым шуршанием, вдруг перестали быть узнаваемыми, а стали какими-то зловещими. И даже любимые мальвы, избалованные вольготностью и выползшие из-за дома в палисадник, не внушали ей доверия. Так и чудилась в них притаившаяся пара настороженных глаз, так и слышалось чье-то судорожное дыхание.
Потому и предложила Толяну переночевать на бабушкином диване. И когда тот удивился и начал вспоминать, как улепетывала она, прыгая через лужи, от его загородного дома, объяснила все с присущей ей наивной простотой.
Завтра у нас очень напряженный день. Лучше будет, если мы проснемся под одной крышей, а не станем дожидаться чего-то.
Объяснение было так себе, на слабую троечку. Но Толян проникся. Безропотно принял из ее рук мохнатое полотенце. Ушел в ванную. Долго плескался там, гремел и фыркал, а потом так же без лишних слов и вопросов залез под гобеленовое покрывало на диван.
Уснул он мгновенно. Бабушка всегда говорила ей, что так засыпают люди, у которых чистая совесть и помыслы. С ней, видимо, дело было совсем плохо, потому как проворочалась без сна почти до утра. Все ей чудились чьи-то шаги под окнами, все казалось, что кто-то лезет к ней в дом, ворочая отмычкой в замочной скважине. Но потом все посторонние звуки накрывало ровное похрапывание неожиданно случившегося гостя, и она немного успокаивалась.
Все лежала без сна и думала, думала, думала. И про Катьку, и про Ромку, и про Толяна тоже думала. Попыталась провести что-то вроде сравнения, смог бы, к примеру, Ромка удержаться и не начать приставать к ней, окажись он в ситуации, в которой оказался Толян? Вряд ли
А Толян вот удержался. То ли послушный, то ли осторожный. Кажется, с этой мыслью она и уснула. А проснулась от звуков дикого скандала. Причем скандалил всего лишь один голос, и принадлежал он не кому-нибудь, а дяде Коле.
Как оказалось, тот по привычке ввалился в ее дом, забыв постучать. Дом оказался открытым по причине того, что Толян, видимо, выходил на улицу проверить машину и после этого сразу поперся на кухню и занялся приготовлением завтрака. За этим занятием и застал его дядя Коля. То есть он вошел, когда Толян как раз шарил по шкафам Александры в поисках съестного.
Это что же, весь мир перевернулся, а?! громыхал под сводами старенького дома соседский голос. Это что же мужичье-то совсем оборзело, а!!! Как же так можно сироту обжирать!!!
Тут он на какое-то время утих, очевидно, вспомнив про Сашиных родителей, которые, слава богу, были живы и здоровы и проживали в этом же городе через несколько автобусных остановок. Но потом, сконфуженно помолчав, сосед снова принялся костерить бедного Толяна.
Александра выбралась из-под перины, со злостью вонзила ноги в домашние тапочки, с такой силой завязала пояс на халате, что бокам стало больно, и пошла строевым шагом в кухню.
Что здесь происходит?! четко регламентируя паузу после каждого слова, спросила она, входя. Что опять здесь происходит?!
Дык вот Дядя Коля, сраженный наповал непривычной ее интонацией, отскочил к окну и выбросил сразу обе руки в сторону притихшего гостя. По шкафам твоим лазает, Шурка! Пока ты спишь, каждый норовит дом обчистить!
Ничего подобного! огрызнулся Толян, но на всякий случай отодвинулся от дяди Коли подальше. Чистить я ничего, кроме картошки, не собирался.
Ничего подобного! огрызнулся Толян, но на всякий случай отодвинулся от дяди Коли подальше. Чистить я ничего, кроме картошки, не собирался.
Картошки! злобно фыркнул сосед. А зачем?
Жрать очень хочется, бесхитростно пояснил Толян. У нее же в шкафах даже мышь удавится, ничегошеньки нет. Только одна картошка и имеется, вот и хотел начистить. Криминал?
Нет. Она улыбнулась одними губами, тут же ухватила дядю Колю за рукав старенькой байковой рубашки и потянула к двери, на ходу выговаривая: Ну что же это вы, дядя Коля, на гостей моих наезжаете вечно, а?! Стоит мне чуть отвлечься, так вы
А ты бы поменьше отвлекалась, девонька! попенял он ей сконфуженно, послушно следуя к выходу. Так ведь все можно профукать! Бабка наживала, а ты гостей тут за гостями квартируешь. Не порядок это, согласись! То один ночует, то второй. С одним вчера на ночь глядя уехала, приехала с другим! А этот другой-то ночью все вокруг дома ходил.
Как это?! не поверила и сразу испугалась Александра; они уже вышли на крыльцо к тому времени и встали рядышком на узеньких ступеньках не нашлось у дяди Коли доски пошире.
А так! Я же не слепой и не глухой! Кто-то полночи, чуть не до утра под окнами твоими шарахался.
Значит, не почудилось?! Значит, и в самом деле кто-то ходил вокруг дома?! Но это ведь никак не мог быть Толян, чье дыхание она слушала почти до самого утра. Тогда кто это мог быть?! Дела
А я знаю! Ты развела гостей, не я! ехидно парировал дядя Коля и тут же добавил с обидой. Ругаешься на меня, а я что! Я ведь переживаю за тебя, дуреху! Случись с тобой что, ведь не прощу же себя А что это за гаврик?! Он откуда взялся в твоем доме? Опять, что ли, жених?!
Знакомый, дядя Коля, просто знакомый. Так получилось, что у нас с ним одна проблема на двоих. Вот будем стараться это дело как-то разрулить
Ага! Разрулишь, как же! Пока ты спишь, он без тебя рулит, да так лихо! перебил он ее с неослабевающим негодованием.
Как это?
Ноги со сна на деревянных ступеньках неожиданно озябли, и тут же захотелось обратно в дом, где Толян хлопочет, а возможно, уже и картошки нажарил. А сейчас было бы совсем неплохо поесть. Поэтому она несколько отвлеклась и едва не пропустила финал обличительной речи, вдруг показавшийся ей весьма интересным.