Мать умерла от инфаркта. Прихватило ее дома, и приехавшая «Скорая» уже ничем помочь не могла.
Похоронив мать, Ольга ощутила себя такой одинокой, что возникло искушение напиться, прыгнуть в Волгу и уже не выныривать обратно. Это мимолетное искушение развеялось, но тоска и отчаяние не проходили Но здесь случилось нечто из ряда вон выходящее. К Ольге пожаловала сама Элеонора Александровна.
Она позвонила в дверь. Ольга открыла, не посмотрев в глазок, и опешила. Грузная седая старуха стояла перед ней, опираясь на палку и сверля ее своими глазами-буравчиками.
Дай пройти! строго заявила она, отодвигая Ольгу палкой.
Ольга отступила в сторону, по-прежнему в молчании.
Язык проглотила? язвительно осведомилась старуха. Где тут у тебя кухня? Чаю сделай.
Лучше в комнату. Кухня маленькая.
В комнате старуха опустилась на диван и, опираясь на палку, смотрела прямо перед собой.
Чай несладкий. Диабет, скомандовала она. Конфет и варенья не предлагать.
Конфет и варенья нет. Так что предлагать нечего. Есть пряники. Правда, не очень свежие.
Пряники не надо. Тогда только чай.
Когда Ольга вернулась в комнату, старуха сидела, устремив взгляд на стены.
Твои? кивнула она на картины.
Мои.
Коля тоже рисовал Хотел стать художником, но я сказала, что нужно получить нормальную профессию. Он пошел в юристы
Вы сломали ему жизнь! выпалила Ольга, выпятив вперед подбородок.
Молчи! Он причинил мне такую боль, засранец! Ты даже не представляешь! Он ведь должен был жениться на совсем другой девушке. Дело шло к свадьбе. Но тут ему встретилась твоя мать, и все пошло прахом. Боже, сколько было надежд! Такая приличная семья, с достатком и связями. Коля мог сделать такую карьеру
Ольга хотела было возмутиться, но потом решила сдержать эмоции.
Увы! Сожалеть не могу
Тебя никто не спрашивает. А теперь, как видишь, и муж мой умер
Ольгин дед, он же муж Элеоноры Александровны, умер пять лет назад.
Сочувствую, вставила Ольга.
Мне твое сочувствие ни к чему! Как живешь?
Живу
Ясно.
Ваш чай, напомнила Ольга. Без сахара. И она протянула старухе чашку.
Отпив глоток, та сморщилась.
Слабый.
Вам крепкий?
Не надо. Сядь!
Ольга послушно опустилась на стул.
Как жить думаешь?
Учусь в институте, приобретаю нормальную профессию.
Я знаю. Сказали А дальше?
Пока не знаю. Там будет видно, еще ничего для себя не решила.
Профессия нравится?
Терпимо. Юрист хуже, съязвила Ольга.
Возникла пауза
Н-да! Квартирка неважная. Жених есть?
Нет.
А бойфренд или как это теперь называется? Раньше хахаль
Вас так моя личная жизнь интересует? Это после стольких лет отсутствия?
А ты язва. Это хорошо. В обиду себя не даешь. Сильный характер женщине очень нужен, и даже больше, чем мужчине. Я это всегда знала Будешь лапочкой сожрут, не моргнув глазом. Старуха поднялась.
Буду заходить в гости. Иногда. Не возражаешь?
Нет.
Оставь свой телефон. Напиши на бумажке, я сейчас без очков не разберу.
Написав на листе, вырванном из блокнота, свой телефон, Ольга протянула лист Элеоноре Александровне. Та спрятала его в карман кофты.
Собаку бы завела, чтобы не так скучно было.
Боюсь ответственности.
Элеонора Александровна бросила на нее странный взгляд, значения которого Ольга не поняла, и, стуча палкой, выплыла из комнаты. Запах приторно-сладких духов тянулся за ней шлейфом.
Элеонора Александровна бросила на нее странный взгляд, значения которого Ольга не поняла, и, стуча палкой, выплыла из комнаты. Запах приторно-сладких духов тянулся за ней шлейфом.
С тех пор иногда бабка стала приходить к Ольге, предварительно позвонив. Визиты были краткими. В основном Элеонора Александровна расспрашивала Ольгу о житье-бытье, рассказывала какие-то подробности из жизни ее отца и уходила, оставив на столе деньги. «На жизнь», как говорила она. Ольга мучилась. Ей не хотелось брать деньги, но и жить на что-то надо было. Она пыталась устроиться на работу, но получала копейки, кроме того, ей не хотелось забрасывать учебу. Поэтому скрепя сердце она выдавливала непременное «спасибо» и брала деньги, ощущая, как они буквально жгут руки.
Когда Ольга заканчивала третий курс, Элеонора Александровна умерла. Тихо. Во сне, сном праведницы, как сказала соседка, которая взялась помогать с похоронами. Соседка была вертлява, лет шестидесяти, по виду любительница выпить. Она бросала на Ольгу взгляды, в которых читалась неприкрытая зависть. Как поняла Ольга из каких-то обмолвок, Элеонора Александровна обещала ей немецкий сервиз и ковер на стене. И еще мутоновую шубу. Ни слова не говоря, Ольга отдала и сервиз, и ковер, и шубу.
Благодарности она не дождалась. Судя по всему, соседка рассчитывала и на квартиру. Но здесь в силу вступило завещание, согласно которому Ольга объявлялась единственной наследницей хорошей квартиры в доме для партийных работников с видом на Волгу. Квартира была просторной, двухкомнатной, с окнами, в которые поочередно заглядывало солнце, и складывалось впечатление, что в течение всего дня она была залита светом.
Тот момент, когда она решилась на самый странный и рискованный поступок в своей жизни, Ольга помнила хорошо.
Она сидела на балконе с видом на Волгу. Был август, но уже не жаркий, скорее прохладный. Такую погоду Ольга любила особенно. Она вспомнила, как мать обычно называла такой август нежно-хладным. Откуда взялось это слово Ольга не знала, но и вправду в такой погоде была нежность и прохлада. Ветерок овевал лицо. Солнце грело тихо и ласково, и во всем ощущались благодать и умиротворение. Ольга посмотрела вниз. Набережная Волги была хорошо видна. Вдоль нее выстроились художники со своими нехитрыми картинами. Один раз Ольга попробовала встать вместе с ними, но получила жестокий отпор. Алкоголик, в котором, казалось, едва душа держалась, надвинулся на нее, сплевывая сквозь зубы.
Слышь, шалава. Ноги уноси-ка. А то костей не соберешь. Я здесь уже не первый десяток стою. А ты думаешь, явилась, и все тут. Все на твою мазню и кинулись. Клиента думаешь перебить. Ты еще жизни не нюхала. Цаца какая. Мотай, говорю, отседова. Ну! Кому говорю! От него пахло перегаром, выцветшие голубые глаза наливались кровью, и Ольга сделала шаг назад. Окружающие смотрели на нее с любопытством и тоже с ненавистью. Пожилая художница в пестром балахоне, который скрывал ноги с набухшими венами. Высокий и нескладный молодой человек, похожий на Буратино, настолько он был угловат и худощав. Маленький и верткий заросший мужичонка цыганистого типа. Молодая девушка с прозрачными глазами и тонкими руками. И во взглядах всех этих людей полыхала ничем не прикрытая ненависть к Ольге, посмевшей затесаться в их ряды и составить конкуренцию Они были готовы в любой момент дать ей отпор, лишь бы не позволить встать на набережной со своими картинами.
Ольга повернулась, быстро сложила свои картины в большую папку, а потом побежала, словно полетела. Ей было противно, обидно, и вдруг она поняла, что ее никогда не примут здесь за свою, потому что место в таком ряду покупается не способностями, а чем-то другим сплоченностью, клановостью, общей неудачливостью и убогостью Здесь люди жили прошлым и настоящим, но никак не будущим
Сейчас, глядя на Волгу, Ольга подумала, что жизнь идет гораздо быстрее, чем она себе представляла. Да, эта мысль банальна, но как верна!
Деревья уже пожелтели и сверху напоминали зелено-желтые шары, плывущие над землей На горизонте справа виднелся маленький теплоходик Ольга вцепилась в перила и подалась вперед
Что ее ждет здесь, в этом застывшем пейзаже, где все неизменно годами: Волга, набережная, родной город И сможет ли она как-то устроиться здесь, найти свое место? Преподавать в школе? У нее душа не лежала к этому. И в пединститут она поступила только по настоянию матери. Но мамы уже нет Нет и Элеоноры И вообще она теперь круглая сирота, сиротинушка, как говорится в сказках Стало жаль себя, и предательски защипало в носу Ольга снова откинулась назад на стуле. Ее никто и ничто здесь не держит. И она чужая всем
Решение пришло неожиданно, и она даже удивилась, что раньше не подумала об этом Она продает материнскую квартиру, бросает пединститут и уезжает в Москву. Будет поступать в художественное училище через год и станет учиться рисовать по-настоящему. Как художник, а не самоучка. От этой мысли по спине прошла дрожь. Да, все будет именно так, как она задумала. И откладывать свой замысел нет никакого смысла, нужно просто решиться. И все
Она довольно быстро продала материнскую квартиру, перетащив все вещи к Эллеоноре Александровне. На руки ей выдали миллион двести. Часть денег агентство по недвижимости удержало в качестве платы за посредничество.
Ольга прикинула, что ей этой суммы надолго не хватит, жизнь в Москве дорогая, надо бы растянуть финансовую подушку на определенное время. Для начала она решила снять в Москве комнату и там осмотреться, потянет ли она отдельную квартиру или ей лучше жить в коммуналке.
Разбирая старые вещи Элеоноры Александровны, Ольга наткнулась на странную фотографию. Старую и нечеткую, на которой были изображены двое, мужчина лежал на женщине, снимали их сбоку и на приличном расстоянии. Лицо мужчины более или менее было видно, женщины практически нет. Его руки тянулись к ней, он будто собирался ее душить По спине Ольги прошла дрожь Что это? Как фотография попала к Элеоноре? Она перевернула снимок и увидела надпись. Дмитрий Коростылев. Катастрофа. И дальше дата. Июль. 1997 год.
Ольга подошла к окну: вид на Волгу был замечательным. Дул ветерок Она отложила снимок и решила сходить за продуктами. В холодильнике было пусто.
Она вспомнила школу, одноклассников, хорошо бы повидаться с кем-то из них. Но сначала нужно сходить в магазин и купить продукты
В магазине она неожиданно столкнулась с учителем географии Георгием Нодаровичем Канихидзе. Он как раз выходил из магазина с авоськой в руках.
Георгий Нодарович! окликнула его Ольга.
Он поднял на нее глаза.
А Он запнулся.
Ольга Викентьева, подсказала она ему.
Да. Да, Олечка! Как ты?
Я нормально. Собираюсь переехать в Москву.
Все почему-то считают, что переехать в Москву это благо. О своей родине забывают.
Ваши уроки я очень любила. Вы прекрасный учитель.
Сейчас я уже не работаю. Ушел.