Монах перекрестил батальон и пошел вдоль строя. При его приближении, солдаты крестились и кланялись. По их посветлевшим лицам я видел, что не зря приказал всех разбудить. Теперь они не отступят и не побегут. Да и я с ними.
Я проводил монаха до конца строя, а затем осторожно тронул его за рукав рясы.
Чего тебе, чадо? повернулся он ко мне.
Такое дело, отче. Если мы все тут ляжем, неприятель ворвется в город Надо, чтобы жители ушли, да и вам бы советовал. Ни к чему попусту умирать. Дома, коли сожгут, отстроить можно, а вот людей не вернешь. Город превратится в пустошь.
Ладно, коли так, ответил монах. Озабочусь.
Он кивнул и побрел к монастырю. Следом устремились послушники. А ко мне подошел есаул с казаками.
Справный ты командир, капитан, сказал, разгладив усы. Первым делом на молитву людей поставил, грехи им отпустили. И мы с вами, стало быть, сподобились. Это по-нашему, православному. А то я, на тебя глядючи, было подумал, что немец какой. Мундир щегольский, сапоги блистючие не полковые сапожники тачали. Кресты за что получил?
Смоленск и Бородино, ответил я.
А я не сподобился, вздохнул есаул, хотя от самого Гродно с Багратионом шел. До Москвы добегли в черных рубахах, поменять было никак. Ладно, капитан, давай знакомиться. Есаул Кружилин Егор Кузьмич, командир полка. А это мои сотники: Атарщиков, Заикин и Шебуняев.
Капитан Руцкий Платон Сергеевич, командир первого батальона 42-го егерского полка.
Атаман прислал меня к тебе в помощь. Поведай, Платон Сергеевич, как думаешь французов бить?
Итальянцев тоже, уточнил я. На нас идет корпус Богарне, вице-короля италийского. Под его началом французы и итальянцы.
Нам без разницы, сплюнул казак. Что тех рубить и колоть, что этих.
Сейчас своих офицеров позову, предложил я. Вместе обсудим
Значит так, господа, продолжил, когда все собрались. Неприятель придет с той стороны реки. Мост мы сожгли, брода нет. Итальянцы начнут ладить переправы, без того город им не взять, батальон будет им мешать в этом насколько возможно. Но пятью сотнями егерей весь фронт не прикроешь. Мало нас. Неприятель непременно обойдет с флангов. И вот тут задача для вас, Егор Кузьмич, повернулся я к есаулу. Помешать итальянцам построить переправу вы не сможете, для этого ружья нужны. Так что пусть ладят. А вот когда начнут выбираться на берег, берите их в пики и сабли. Удастся после того переправу разрушить честь и хвала, не получится отскочили и спрятались за домами. Полезут опять снова ударили.
В первый раз, может, и выйдет, почесал заросший подбородок есаул, а вот во второй вряд ли. Подтянут пушки и ударят картечью.
Не будет у них пушек, отстали в грязи, как и наши.
Точно знаешь? Кружилин впился в меня взглядом.
Сам увидишь, хмыкнул я. А что? Так было в моем времени. Французы их не сразу подтащили, оттого Малоярославец и переходил из рук в руки в течение дня. Хочешь отличиться, Егор Кузьмич? Вот тебе случай. Не позволим итальянцам перейти на этот берег, будет тебе слава, крест и дуван.
А дуван откуда? удивился казак.
Они из Москвы идут, которую перед тем долго грабили. Смекаешь, чем у солдат ранцы забиты?
Кружилин переглянулся с сотниками и кивнул.
Сделаем, Сергеич!
Рекомендую расставить сотни в разных частях города.
Не учи отца яйца чесать! хмыкнул казак и взлетел в седло. Следом его сотники. Прощай, капитан! Даст Бог свидимся.
Четверо всадников сорвались с места и скрылись за домами. Я проводил их взглядом. Надеюсь, есаул сдержит слово.
Господин капитан, вернул меня к действительности Синицын. Про дуван вы верно знаете?
Господин капитан, вернул меня к действительности Синицын. Про дуван вы верно знаете?
Не сомневайтесь, Антип Потапович! кивнул я. Полно у них в ранцах добра.
Губы Синицына тронула улыбка. Знаю, что подумал бывший фельдфебель. Потапыч заведует неофициальной батальонной кассой, которая пополняется за счет продажи трофеев. После Бородино касса опустела, а тут возможность пополнить. Синицын теперь офицер, его доля в добыче возросла. Есть шанс по окончанию войны выйти в отставку с кое-каким капиталом. Вот и пусть думает об этом. Лучше, чем о том, что придется лечь костьми.
А теперь, господа, сказал я. Обсудим тактику наших действий
Офицер подскакал к группе генералов в шитых золотом мундирах, восседавших на красивых, чистокровных лошадях, и бросил ладонь к киверу:
Ваше королевское высочество! Русских войск на этом и противоположном берегу реки не обнаружено. Жителей в городе не наблюдается, похоже, ушли. Точнее выяснить не удалось мост через реку сожжен, причем, недавно, опоры еще дымятся. Посылать людей на другой берег посчитал излишним армию в кустах не спрячешь.
Вы правы, капитан, кивнул Богарне[21]. Благодарю.
Разведчик вновь козырнул и, завернув лошадь, ускакал. Вице-король повернулся к одному из окружавших его генералов.
Честь занять первым этот русский городишко отдаю вам, Дельзон[22]. Вы отличились в Московской битве, захватив Бородино, повторите этот успех.
Благодарю, ваше величество, поклонился генерал.
Два часа хватит? спросил Богарне. Успеете, генерал? спросил Богарне, пряча часы в карман жилета. Неплохо было бы пообедать под крышей. Надоели бивуаки.
Генералы улыбнулись немудреной шутке.
Не сомневайтесь, ваше высочество! заверил Дельзон и, козырнув, умчался к себе в дивизию. Отдав нужные распоряжения, он вместе с братом Жан-Батистом, служившем при генерале адъютантом, направился к берегу реки. Там Дельзон, спешившись, первым делом осмотрел мост, вернее, его остатки. Разведчик не соврал: сожгли недавно. Балки прогорели и упали в реку, опоры обуглились и еще тлели восстановить быстро не получится. Это подтвердил и подъехавший к нему майор-сапер.
Наведем временную, наплавную переправу, господин генерал, сообщил он, осмотрев остатки моста. Свяжем плоты, прикрепим их к опорам, для устойчивости вобьем по сторонам в дно бревна. Даже пушки пройдут.
Действуйте, кивнул Дельзон.
Майор повернулся к своим саперам и прокричал команду. Бородатые солдаты в белых парусиновых фартуках, являвшихся составной частью их мундиров, скинули ранцы с плеч, взяли пилы и топоры, и направились к густо растущим вдоль реки деревьям. Их было много, как и кустов обычное дело для России. Дельзон видел это не раз. Осень стояла теплая, и листья на деревьях и кустарниках пожелтели частично. Последних было много настоящие заросли. И вот почему этим русским не очистить берега реки хотя бы перед городом? А так срубили деревья и кустарники на десять шагов в каждую сторону от моста, чем и ограничились. Дикость! «Хотя нам это к лучшему, подумал Дельзон. Не придется посылать саперов в лес за бревнами. Повозок в дивизии мало, как и лошадей».
По обеим сторонам от генерала дружно стучали топоры и визжали пилы. Саперы ловко валили деревья, обрубали с них сучья, затем, распилив получавшиеся бревна под нужный размер, тащили их к остаткам моста. Здесь другие солдаты ловко вязали плоты после чего, орудуя вырубленными жердями, спускали их на воду и крепили к остаткам опор. Третьи, взбежав на плот, вбивали по другому его краю в топкое дно тонкие бревна, заостренные с одного конца. Сначала обухом топора, а затем деревянной бабой с прибитыми к ней ручками. Наплавной мост рост на глазах и скоро приблизился к мосткам на противоположной стороне. Сюда, видимо, ходили стирать белье из города русские бабы. Один из саперов взобрался на мостки, один из товарищей бросил ему конец веревки. Сапер ловко поймал его и побежал к берегу. Там он, зажав веревку в зубах, стал вбивать в берег кол, который перед этим держал под мышкой. Закончив, привязал к нему веревку. Бросив топор, вернулся на мостки, где товарищ подал ему еще один кол и конец веревки. С ними бородатый сапер поступил аналогично. Затем с присоединившимся к нему товарищем, упираясь ногами в землю, стал подтягивать ближний к нему плот. Когда тот коснулся берега, саперы привязали веревки к кольям, закрепив переправу. Делали они это настолько ловко, что Дельзон залюбовался.
Алексис! внезапно раздался крик брата.
Дельзон повернул голову. Брат указывал рукой на противоположный берег в стороне от наведенного моста. Генерал глянул туда и похолодел над кустами и среди деревьев вырос строй солдат в зеленых и серых мундирах. В руках они держали ружья, из которых целились в генерала и саперов.
«Дьявол!» еще успел подумать генерал, и это стало последней его мыслью. Сразу две пули пробили ему грудь, третья угодила в лоб. Дельзон умер мгновенно. Обливаясь кровью рухнул его брат, падали и не вставали более с земли саперы. Те что находились на переправе, сиганули в воду, но намокшие мундиры разом утащили их на дно. Тем временем выскочившие из-за кустов русские егеря перебежали по мосту на занятый французами берег, где дружными залпами отогнали всполошившуюся было пехоту неприятеля. Тем временем их товарищи собрали инструмент и ранцы убитых саперов. Не забыли про убитого генерала и офицера, забрав их шпаги, пистолеты и двууголку Дельзона. В спешке бежавших лошадей ловить не стали спешили. Покончив со сбором трофеев, русские ушли на свой берег, перерубив перед тем трофейными топорами связывавшие плоты веревки. Освободившиеся плоты поплыли по реке мимо ее заросших берегов. Переправа перестала существовать.
Вице-король с генералами согревался подогретым вином, когда от реки донеслась заполошная стрельба. Стреляли много и часто. Лица генералов вытянулись. Богарне отставил бокал и жестом подозвал адъютанта.
Узнайте, что там! приказал хмуро.
Адъютант вскочил на коня и ускакал. Пока он отсутствовал, вице-король молча ходил возле походного столика, заложив руки за спину. В этом он невольно подражал своему знаменитому отчиму. Отошедшие в сторонку генералы наблюдали за командиром корпуса, не решаясь завести разговор. Слуги и вовсе превратились в соляные столбы. Так продолжалось минут десять. Наконец со стороны реки показался всадник. Подскакав, адъютант спрыгнул на землю и подбежал к Богарне.
Ваше королевское высочество, доложил, бросив ладонь к киверу. Засада. Русские прятались в кустах и за деревьями, а когда саперы навели мост, открыли пальбу. Перебив саперов, разрушили мост. Погиб генерал Дельзон и его адъютант Жан-Батист, добавил офицер, понизив голос.