Когда шаги убегающего Вени смолкли, хозяйка поинтересовалась:
Может быть, чаю? Простите, как вас?
Павел Васильевич Зверев! Можно просто Павел!
Павел Павел! женщина вскинула глаза и прижала указательный палец к уголку рта. Павел от латинского «паулюс», что означает «маленький»! На вид вы не такой уж и маленький!
Хоть я и не гигант, но на свои размеры обычно не жалуюсь! По-моему, во мне все достаточно пропорционально, продолжая манерничать, выпалил Зверев. Помнится, кто-то говорил о чае?
Женщина засуетилась.
Проходите, присаживайтесь! А я поставлю чайник! Элеонора Святославовна указала Звереву в комнату, а сама направилась на кухню.
Зверев осмотрел небольшую, но элегантно обставленную комнату: изящная мебель из красного дерева, увешанные портретами и фотографиями в фигурных рамках стены. Торшер на столе и, конечно же, две потрепанные скрипки, непонятно каким образом закрепленные на стене. Пока хозяйка возилась у плиты, Зверев успел не только изучить зал, но заглянул и во вторую комнату.
В углу, возле кровати, стоял черный велосипед «Украина» Харьковского велозавода, с поцарапанной седушкой и слегка погнутыми ободами. Вырезанный из дерева парусник стоял под стеклянным колпаком на тумбочке у окна, рядом расположился умело вырезанный самолетик ЯК-9. Глобус на столе и аккуратно заправленная односпальная кровать тоже сразу бросились в глаза. Зверев обратил внимание на фотографию в рамке, стоящую на журнальном столике у изголовья кровати, с нее смотрел сурового вида мужчина в военной форме.
Когда, спустя примерно пятнадцать минут, Элеонора Святославовна вошла в комнату с подносом, Зверев все еще стоял у застеленного бархатным покрывалом дивана и разглядывал висевшие на стенах фотографии. На большинстве из них была запечатлена сама Элеонора Зорина. На одной она была в роскошном креп-жоржетовом платье и в шляпке с темной вуалью, на другой сжимала в руке скрипку, на остальных стояла в окружении облаченных во фраки мужчин.
Оценив интерес гостя к фотографиям, Элеонора Святославовна проследовала к небольшому резному столику и поставила на него поднос с заварочным чайником, двумя фарфоровыми чашками и плетеной вазочкой с овсяным печеньем.
Чего же вы не садитесь? Прошу вас.
Зверев уселся на диван-софу, хозяйка подала ему чашку и устроилась рядом на розовом бархатном пуфе.
Итак, ваше имя Павел, фамилия Зверев. Наверное, есть такие, кто зовет вас Зверем, не так ли?
Вы очень проницательны, Элеонора Святославовна!
Полно вам, можете звать меня просто Элеонорой! К чему эти формальности?
Не имею ничего против! так же дружелюбно ответил Зверев, прихлебывая из маленькой чашки.
И к какому же типу зверей я должна вас отнести? Вы ведь определенно не травоядный? Да-да вы хищник, и это сразу бросается в глаза!
Зверев рассмеялся:
Можете не беспокоиться! Я не ем красивых женщин, в особенности в вечернее время.
Но вы определенно на них охотитесь! Так?
Зверев потупил глаза, с трудом сдерживая смех, темноволосая хозяйка тоже рассмеялась.
Итак, продолжила Элеонора Святославовна. Судя по тому, что сказал ваш молодой спутник, вы интересуетесь Крапивиным.
Я интересуюсь хозяевами квартиры номер двенадцать дома номер семь, который располагался как раз напротив ваших окон.
Эту квартиру занимал господин Крапивин. Я о нем и говорю.
Крапивин? Господин?
Ну, если вам будет угодно, товарищ! Женщина поморщилась. Довольно загадочный тип, скажу я вам.
А вы можете мне о нем рассказать и указать место, где я могу его отыскать?
Элеонора Святославовна усмехнулась:
Вы его найдете на городском кладбище! Номера могилы я вам не скажу, но при желании, полагаю, вы и без меня сможете его вычислить. Когда эта ужасная бомба угодила в их дом, его нашли мертвым на полу собственной квартиры.
Что за бомба?
Немецкая, конечно! В тот день был авианалет. Сначала по радио передали сигнал тревоги, потом мы все спустились в подвал.
А кто его нашел? Когда? Можно поподробнее?
Рассказ Элеоноры Святославовны был прерван резким звонком в дверь. Женщина вздрогнула, немного смутилась и, пожав плечами, пояснила:
Это, должно быть, Герман, мой сын! Он должен вернуться из школы, извините.
Женщина встала и направилась к двери.
В комнату вошел мальчик лет двенадцати, круглолицый, с забавным прищуром Герман Зорин внешне очень мало походил на мать. Увидев Зверева, он не выказал особого удивления.
Здравствуйте! устало произнес он. Вы тоже музыкант, как моя мама?
Зверев поднялся и протянул пареньку руку.
Нет. Я работаю совсем в другой области.
В какой?
В милиции.
Глаза мальчика сверкнули пытливым огоньком:
А звание у вас какое?
Капитан.
А папка мой майор! Он летчик! А вы воевали?
В разведке служил.
Ух ты, ничего себе! Разведка это сила! А я, когда вырасту, в летчики пойду, как папка! А у вас пистолет есть?
Есть.
А покажете?
Так! Довольно! Мне тут только пистолетов не хватало, прервала их разговор Элеонора Святославовна. Иди на кухню, поешь и садись за уроки! Мне с Павлом Васильевичем поговорить нужно.
Мама, учебный год уже закончился и нам ничего не задали! Есть я тоже не хочу! Можно я с вами посижу, мне интересно, зачем к нам из милиции приехали.
Вот еще! Иди в свою комнату и займись чем-нибудь полезным. Почитай что-нибудь или порисуй Элеонора Святославовна запнулась. Одним словом, не мешай нам разговаривать.
Увидев погрустневший взгляд паренька, Зверев вступился за него:
Элеонора, а можно ваш сын побудет здесь? Мальчики его возраста обычно любопытны и знают все и про всех. Герман, ты ведь хочешь помочь расследованию?
Если я что-то знаю, конечно, расскажу! мальчик уже смотрел на Зверева с обожанием. Элеонора обреченно отмахнулась:
Ну хорошо! Присядь и постарайся без нужды не встревать, когда говорят взрослые.
Я и сам взрослый, мне уже тринадцать почти. Мальчик взял второй пуф и уселся в угол, как раз за спиной у матери.
Элеонора Святославовна развела руками и закатила глаза:
Несносный мальчишка весь в отца.
Герман за спиной матери скривил рожицу, Зверев в ответ незаметно подмигнул мальчику и вернулся к делу:
Итак, мы выяснили, что напротив вас на третьем этаже жил некий господин Крапивин. А имя и отчество этого человека вам известно?
Элеонора Святославовна развела руками и закатила глаза:
Несносный мальчишка весь в отца.
Герман за спиной матери скривил рожицу, Зверев в ответ незаметно подмигнул мальчику и вернулся к делу:
Итак, мы выяснили, что напротив вас на третьем этаже жил некий господин Крапивин. А имя и отчество этого человека вам известно?
Если мне не изменяет память, его звали Михаил Семенович. Сразу видно интеллигент! Он мало с кем общался из здешнего окружения, а со мной всегда здоровался при встрече. Оно и понятно, он тоже любил музыку. До войны я пару раз доставала ему контрамарки, он ходил на мои выступления.
Можете его описать?
Женщина задумалась:
Седовласый, довольно крепкий старик высокий, морщинистое лицо, бородка. Ах да, чуть не забыла, у него же был шрам на левой щеке! Если бы не этот шрам, его вполне можно было бы назвать привлекательным мужчиной.
Я уверен, что это сабельный шрам, вмешался в беседу Герман.
Хочешь сказать, что он когда-то служил в кавалерии? уточнил Зверев.
Шрам как шрам, может, он просто на гвоздь напоролся, беспечно вставила Элеонора.
Так-так, все это очень интересно! задумался Зверев.
Вы видели написанный Ильей Репиным портрет Тургенева? поинтересовалась Элеонора. Так вот, когда я с Михаилом Семеновичем общалась, он мне всегда этот портрет напоминал.
А мне всегда казалось, что он на Билли Бонса[3] похож! оживился Герман.
А это кто? уточнил Зверев.
Не знаете? Это же пират из «Острова сокровищ», книга такая! Неужели не читали?
Я же тебе говорила не вмешиваться! цыкнула на сына Элеонора Святославовна. Начитался ерунды, а теперь несешь всякую чушь! Похож не похож! Тебе всего шесть лет было, когда Крапивина мертвым в собственной квартире нашли, как ты вообще можешь помнить, был или не был он похож на Тургенева. А уж про твоего Бонса я и слушать не желаю! Ты мне про своих пиратов все уши прожужжал. Еще раз меня перебьешь, уйдешь в свою комнату.
Мальчик надул губы и отвернулся. Элеонора, слегка успокоившись, продолжила:
Так вот, жил Михаил Семенович на верхнем этаже в двухкомнатной квартире, а одну из комнат сдавал этой девице
Зверев насторожился:
Что за девица?
Обычная девчонка студентка или что-то типа того! Лизой ее звали, а вот фамилия не то Еремеева, не то Ермолаева точно не помню. Так вот, когда в июле сорок первого немцы начали город бомбить, мы все постоянно в подвал спускались. А девятого бомба угодила прямо в их дом и разрушила часть верхнего этажа. Крапивин же никогда в подвал не спускался он вообще всех чурался, избегал контакта с посторонними, за это и поплатился. Только мы о его смерти примерно спустя неделю узнали, когда город уже под немцами был. Тогда нас всех на работы выгнали! Велели мусор убирать: камни, стекла и трупы Представляете, какого ужаса я тогда натерпелась?
Значит, бомба разрушила дом Крапивина девятого?
Думаю, да.
Хорошо, а вы ничего не знаете про то, как девятого к их дому милиция приезжала?
Почему же не знаю? Мы, когда стрельба и взрывы прекратились, еще долго из подвала не выходили. И правильно делали, потому что после того авианалета наступление началось. Немцы в тот день в город вошли. Мы только к вечеру из подвалов выбраться решились и тут же по своим квартирам как мыши разбежались. А на улицах просто ужас какой-то: кругом солдаты, мотоциклеты, машины всякие! Громкоговоритель кричит, чтобы все расходились по домам. Мы когда с Германом из подвала вышли, ту машину и увидели. Она в дырках вся была, стекло разбито, а в кабине труп. Я как увидела, тут же отвернулась и в подъезд Германа потащила, а на следующий день с соседом повстречалась
Имя соседа?
Иван Игнатьевич, фамилию не знаю!
Пчелинцев его фамилия, подсказал Герман. Он сторожем на хлебозаводе работал. Только какой из него сторож? Он же дальше своего носа не видел ничего, как Слепой Пью[4]
Опять ты про своих пиратов!
Все. Больше не буду, буркнул мальчик.
Ну то-то! Так вот, Иван Игнатьевич этот тоже в подвал никогда не спускался, старый был ходил плохо. Он весь день у окошка просидел и видел, что там случилось. Когда милиция к дому подъехала, из нее двое вышли, а водитель остался. Тут танк немецкий из-за угла выползает