Устроившись в беседке у разрушенной больницы. Зверев закурил. Ждать ему пришлось недолго. Либо желающих играть с Мишей больше не нашлось, либо он просто-напросто разнес своих соперников за несколько подходов. Так что вышли они из бильярдной с интервалом не больше пятнадцати минут. Миша присел на скамейку и огляделся по сторонам, Зверев вкратце объяснил, что ему нужно.
Говорите, что этот Герман отдал монету какому-то другому мальчику, и, судя по его имени, он из наших? Ну что же, это резонный вывод. Я бы рад помочь, но есть одна маленькая неувязочка.
Какая? сухо поинтересовался Зверев.
Павел Васильевич, я вас умоляю! Знаете, сколько Моней живет в этом сравнительно небольшом городишке? Миша скривил кислую мину. Эх У меня сегодня наклевывалась такая интересная партия, а из-за ваших вопросов я таки упустил клиента.
Не бухти! А по поводу Мони Я могу назвать адрес, где он жил.
А где же, скажите на милость, этот Моня живет?
На Лесной, дом номер три! Только не живет, а жил. Вместе с родителями они после войны уехали в Крым.
Подождите. Кажется, я что-то припоминаю Уж не о старшем ли сынке Авраши и Фимочки вы мне толкуете?
Зверев оживился:
Фамилия мальчика Липкин.
Так это меняет дело! Точно, они на Лесной обитали, а потом съехали!
А адрес в Крыму? Точный адрес, куда они съехали?
Да почем же я знаю? К тому же дался вам их адрес, товарищ Зверев! Я таки понимаю, что вам нужны не Авраша с Фимочкой, и уж тем более не их толстячок-сыночек. Вам же нужна та монета! Верно?
А ты знаешь, где она?
Так вы же сами сказали, что они ее продали. А кому Моня мог продать древнюю монету, как не Бобе Шекелю? Да-да! Это абсолютно точно!
А почему ты в этом так уверен?
Авраша Липкин, папаша Мони, и Боба Шекель двоюродные братся, вот почему!
Ах вон оно что! А почему ты решил, что Моня продал монету своему двоюродному дяде, а не, скажем, тете или бабушке? И кто вообще такой этот Шекель?
Шекель? Кто такой Боба Шекель? Я сам бы хотел знать, кто такой Боба Шекель! Это такой загадочный тип, скажу я вам
Шекель это фамилия?
А почему ты в этом так уверен?
Авраша Липкин, папаша Мони, и Боба Шекель двоюродные братся, вот почему!
Ах вон оно что! А почему ты решил, что Моня продал монету своему двоюродному дяде, а не, скажем, тете или бабушке? И кто вообще такой этот Шекель?
Шекель? Кто такой Боба Шекель? Я сам бы хотел знать, кто такой Боба Шекель! Это такой загадочный тип, скажу я вам
Шекель это фамилия?
А черта с два! Этого поца зовут Борис Аронович Зильберман. Он, вы можете себе это представить, работает на почте. Миша сделал внушительную паузу. Однако не спешите верить, что он живет на те гроши, которые ему платит государство. За то, что он рассовывает в почтовые ящики газеты и вручает телеграммы, он получает сущие гроши, но Боба Зильберман совсем не бедный человек, уж поверьте моему слову. Кем он был до революции, я таки не знаю вовсе, но говорят, что когда-то он неплохо поднялся, работая в антикварной лавке. Когда к власти пришли большевики, Боба притих как мышь, а накопленные им богатства так и не нашли. Этот Шекель, скажу я вам, очень скрытный и загадочный тип. Скупой до крайности, но ходят слухи, что он богат как Крез![15] Так что можете не сомневаться, товарищ Зверев, если Моне Липкину попала в руки золотая монета и он пожелал ее продать, то наверняка он отнес ее двоюродному дяде. Боба, конечно, жадный и денежки из него вытрясти не так уж и просто, но монеты он обожает, потому что знает им цену.
Зверев покачал головой:
А ты с ним лично знаком?
Не напрямую! Как-то сталкивались на похоронах Семочки Гринберга, нас друг другу представили, но этим все и закончилось.
Откуда же ты о нем столько знаешь?
Так нас же Сарочка, Изина вдова, познакомила, а Изя знает все и про всех! К тому же она с нашим Бобой на главпочтамте работала и все знала.
Да уж усмехнулся Зверев.
У нас говорят: еврейке досталось девять мер болтливости из десяти.
Не сомневаюсь в этом, улыбнулся Зверев. А почему «знала»?
Миша вскинул глаза к небу и прижал руки к груди:
Так преставилась Сарочка. Полгода уже как. Умолкла навеки, оттого и не скажет.
Жаль! Сейчас бы мне ее болтливость не помешала. Ну, раз уж Сарочка больше нам ничего не расскажет, то, может, ты мне скажешь, где этого Шекеля найти?
Так на Новой он и живет! Улица Новая, четырнадцатый дом! Домик у него, правда, паршивенький, но говорю же, что этот поц прибедняется.
А кроме этих Липкиных у твоего Шекеля родственники есть?
Кто ж его знает! Наверняка есть, но живет он один!
Мимо них прошли двое подвыпивших мужчин. Миша съежился и втянул голову в плечи.
Пойду Я так понимаю, вы получили то, что хотели?
Зверев поблагодарил Мишу, и они разошлись каждый в свою сторону.
Часть шестая
Бо́ба
Глава 1
Была суббота. Борис Аронович Зильберман после долгой рабочей недели, сопряженной с поеданием пищи всухомятку, решил в кои-то веки побаловать свой желудок. С утра пораньше он прихватил с собой пустой посылочный ящик и направился на базар. Добравшись до рядов, где съехавшиеся со всей округи деревенские жители торговали птицей, Борис Аронович долго выбирал, торговался, спорил и наконец все-таки купил самую обычную белую курицу, заплатив за нее четыре рубля, а не пять, как поначалу хотела базарная торговка. Купленную птицу он засунул в ящик и направился домой.
По дороге он зашел в булочную, купил черного хлеба и бутылочку «Агдама». Поднявшись на крыльцо, он внимательно осмотрел входную дверь и вздрогнул. К своему великому ужасу, Борис Аронович не увидел клочка газеты, который он накануне зажал между дверью и дверной коробкой чуть ниже замочной скважины. Опустив глаза, Борис Аронович увидел бумажку у двери на половике.
«Вылетела сама или меня кто-то навестил?»
Зильберман трясущимися руками стал отпирать дверь.
«Нужно срочно спуститься в подвал», рассуждал Борис Аронович, уповая на то, что если его и посетили воры, то они не сумели отыскать расположенный в подвале тайник.
Зильберман вошел в дом и повесил авоську на вешалку. Поставил ящик с птицей у порога и уже собрался было открыть люк подвала, но в этот момент курица, до сих пор сидевшая спокойно, вдруг закудахтала, стала метаться и чуть было не вырвалась на свободу. Борис Аронович с силой надавил на крышку и поспешил в комнату, чтобы поставить ящик на стол и накрыть его чем-нибудь тяжелым. Однако сделать это он не успел замер в дверном проеме. В комнате Борис Аронович увидел двух совершенно незнакомых ему мужчин. Вид у непрошеных гостей был вовсе не дружелюбный.
Борис Аронович мысленно поблагодарил бога и вовремя взбесившуюся курицу. Если бы она не взбунтовалась, он сам бы указал незваным гостям путь к заветному тайнику.
Что там у тебя? А ну положи на стол! приказал первый незнакомец.
Это был худой мужчина лет тридцати пяти, в стильном пиджаке в полоску, в галстуке и лакированных туфлях. На голове у незнакомца красовалась фетровая шляпа. Он сидел за столом, небрежно откинувшись на спинку, и вертел пальцами трость с фигурным набалдашником.
Это всего лишь курица! Самая обыкновенная живая курица, прохрипел Борис Аронович, прикрывшись ящиком с птицей точно щитом.
Бульончика захотел? рассмеялся незнакомец.
Если вы тоже хотите бульона, то милости просим, с глуповатой улыбкой проверещал Борис Аронович. А если хотите, можете забрать и всю курицу
Борис Аронович нисколько не пожалел, что сморозил чушь. Пока гости хохотали, он сделал несколько глубоких вздохов и сумел немного прийти в себя.
Послушай этого идиота, Лекса! продолжал «полосатый». Он решил, что мы истосковались по курятине!
Второй незнакомец тут же убрал с лица улыбку и состроил такую рожу, что у Зильбермана затряслись поджилки. Высокий, мордастый, в поношенном пиджаке и кепке букле[16], гость хмуро глядел на Бориса Ароновича, сжимая в правой руке отполированную до блеска дубинку.
Ха-ха-ха Борис Аронович рассмеялся, прекрасно понимая, что его смех звучит очень фальшиво. Я же пошутил! Так чем обязан, господа?
Я знаю, кто ты, беспечно продолжал «полосатый». Тебя называют Бобой Шекелем! Ты работаешь на почте. Но ты не совсем обычный еврей!
Борис Аронович пожал плечами:
Вы правы, мои друзья частенько называют меня так. Но я и впрямь всего лишь бедный почтальон и никак не возьму в толк, что вы имеете в виду, когда заявляете о моей необычности
Может, ему руку сломать? прервал елейные утверждения Зильбермана здоровяк и слегка подался вперед.
Не спеши! «Полосатый» остановил приятеля жестом. Вытряхнуть из него дух мы всегда успеем.
Борис Аронович часто закивал, скуксился и жалобно заскулил:
Мама дорогая, да что же это делается? Скажите же, наконец, господа хорошие, чего вы от меня хотите!
Слушай меня здесь, ты, жидовская морда! Вся былая беспечность «полосатого» тут же испарилась. Мы ищем одного парня, который нам кое- что должен!
Ну да, ну да! Стало быть, это он вам должен!
Этот парень завладел коллекцией старинных монет, принадлежавшей одному из родственников нашего упокоившегося царя Николашки! Ты понимаешь, про что я тебе толкую?
И чем же я могу вам помочь?
«Полосатый» подался вперед и стал постукивать тростью о пол.
Тот тип наверняка захочет продать монеты, а ты один из немногих, кто знает им цену.
Страх, охвативший поначалу Бориса Ароновича, немного спал. Если его не собираются грабить, а лишь просят помочь найти какого-то воришку, значит, все не так уж плохо.
Тем временем «полосатый» продолжил:
И не говори мне больше, что ты всего лишь бедный почтальон и ни черта не смыслишь в монетах! В противном случае я не стану удерживать Лексу, и он на самом деле сломает тебе руку а то и две.
Борис Аронович тяжело вздохнул, но решил не спорить и больше не испытывать судьбу. Грозный вид Лексы не давал повода усомниться в его недобрых намерениях.
Парня, который нам нужен, зовут Антип, продолжал «полосатый». Он хитрая сволочь и, кроме того, убил двоих наших.
Да-да, убил двоих ваших. Я все понимаю.
Тогда вот, «полосатый» достал из кармана блокнот и написал в нем номер. Это мой телефон. Спросишь Савраса. Саврас это я.
Можете не сомневаться, если этот Антип явится, я непременно вам позвоню! радостно заверещал Борис Аронович. Да-да я все сделаю в лучшем виде!
«Полосатый» ухмыльнулся, подошел к Зильберману и легонько щелкнул его по носу набалдашником трости. От этого у почтальона тут же потекли слезы. «Полосатый» подался вперед, замахнулся и процедил: