Я понял. А не слишком ли ты вошел в образ?
Я просто хотел быть убедительным. Если бы я продешевил, он бы враз меня раскусил, а так все прошло без сучка без задоринки, с гордостью выпалил Костин.
Я все понял. Переходи к сути.
Мы остановились на ста пятидесяти пяти.
Тебе бы бабок на базаре обвешивать, подзадорил Веню Зверев.
Когда придет время, я сообщу, что собираюсь добыть недостающую монету и подниму цену до ста семидесяти.
Ладно. Только не увлекайся.
Он сказал, что для того, чтобы собрать деньги, ему понадобится время. В четверг к десяти вечера я должен принести монеты. Встречаемся в его конуре, он к тому времени приготовит всю сумму. Я уже подыскал подходящую коробку, наложил туда гвоздей и обернул бумагой.
Я так понимаю, что ты так и не узнал, кому наш Боба продал монету, купленную у Мони? поинтересовался Зверев.
Нет. Об этом мы даже не говорили. Но я уверен, что она у него.
Хорошо. В четверг иди к Бобе и делай то, о чем мы договорились. Обращай внимание на любую мелочь, детали, сам знаешь, очень важны в нашем деле.
Все сделаю в лучшем виде!
И еще будь осторожней. Этот Боба не так уж прост, как бы чего не выкинул!
Не беспокойся, Василич! Акул бояться в море не ходить! Что нам, бывалым, сделается?
Попрощавшись с Веней, Зверев повесил трубку.
Глава 4
Три дня пролетели незаметно
Несмотря на данный самому себе зарок, во вторник вечером Зверев все-таки встретился с Сашей. Они сходили в краеведческий музей, снова посетили кинотеатр, но их очередная встреча закончилась так же, как и предыдущая, невинным поцелуем в щечку.
Веня на работе не появлялся. Зверев приказал ему нигде не «отсвечивать», так как понимал, что предусмотрительный Боба мог организовать за Веней слежку. Каждый день по утрам Зверев и Богданов углублялись в работу: Вадик рылся в бумагах, а Зверев встречался с осведомителями. Однако выяснил он за все это время не так уж и много. Только один из осведомителей Зверева Петр Желудков, он же мелкий жулик по кличке Желудь, кое-что сумел поведать о напавшем на продсклад здоровяке. Когда Зверев показал Желудкову фотографию здоровяка с перерезанным горлом, тот скривил лицо:
Я его не знаю, но, похоже, видел! Ну да, видел я этого громилу в Любятово, пару недель тому назад.
Зверев тут же достал фотографии мертвеца, на которых были видны наколки в виде куполов и ангела. Желудь брезгливо отвернулся:
Говорю же, начальник, что видел я этого здорового возле общественных бань на Новгородской. Вот только в бане мы с ним не парились, поэтому я знать не знаю, что и где у него там наколото.
Когда это было?
Так говорю же, недели две тому назад, точно не помню!
А время? Утро было или вечер? продолжал наседать Зверев. Желудков наморщил лоб, вытянул вперед нижнюю губу и прошепелявил:
Так вечер! Точно, вечер! Вообще-то я не уверен, что это был этот ну, с фотографии. Помню, что стоял там какой-то громила, вроде кого-то ждал.
Ну, хоть что-то! А ты что там в тот момент делал? Давай, вспоминай.
Желудь насупился как сыч:
Так Юльку Косую дожидался.
Маруху?
Но-но, начальник, никакая она не маруха! возмутился Желудков.
Ну прости, Петя! Так какие у тебя с Юлькой дела?
Зверев помнил Юлию Анатольевну Кочину, толстую разбитную деваху, торговавшую на Любятовском базаре рыбой. Низенькая, курносая, с раскосыми глазами, Юлька при любом раскладе не была красавицей, но обладала даром притягивать к себе представителей сильного пола.
Ну ты даешь, начальник! У нас с этой кралей уже целый месяц это У нас с ней роман, гыкнул Желудь, сделав ударение на букву «о». А того, здорового, я потому и запомнил, что он стал на мою Юльку зырить! Так знаешь, что она ему на это сказала?
Ну?
Отвали, говорит, обезьяна, не то глаза выцарапаю! Тот, здоровый, тут же глазенки-то и отвел испугался, стало быть. Ты ведь сам знаешь, начальник, когда Юлька раздухарится, ей палец в рот не клади.
Зверев подавил улыбку:
А ты сам-то ее не боишься? Она ведь вон какая баба дородная?
Желудь горделиво выпрямился, вытянул шею как гусак:
Не боюсь! Потому как любит она меня пуще жизни. Вот!
Ясно, а вот ты мне скажи, Петя, твоя Юлька часом ничего о том здоровяке больше не говорила? Чего это он на нее вылупился? Может, они знакомство раньше водили или еще чего?
Не-ет! Я ведь тогда сразу Юльку спросил, что да как? Чего, мол, это он к тебе лезет? Так она сказала, что знать его не знает, и мы тут же по-быстренькому ушли.
А чего по-быстренькому? насторожился Зверев. Ты же сказал, что Юлька его не испугалась.
Желудь задумался, почесал затылок и вдруг, точно что-то вспомнив, выкрикнул:
Так к тому здоровому тогда еще один типчик подошел! Точно! Как же я сразу не догадался? Ну точно! К здоровяку тогда тощий какой-то подкатил, в шляпе и пиджаке полосатом! Юлька, как он нарисовался, сразу меня за руку хвать и за угол потащила. Так ты думаешь, это она из-за того полосатого кипешнула?
Может, и так.
Получается, она его знала!
Да ладно, чего ты так сразу
Нет-нет, точно знала, тут же скуксился Желудков.
Зверев пожал плечами:
Ну, может, и знала. Может, лучше мне с твоей Юлькой самому поговорить? Уж я-то у нее всю правду узнаю.
Желудков надул щеки:
Знаю, как ты узнаешь. Вопросики свои начнешь задавать, а потом пиши пропало, ищи Петя Желудков свою бабу в мусорской койке
Ну-ну! Ты чего понес-то? рыкнул Зверев, внутренне морщась от одной мысли о подобной перспективе. Юлька с ее комплекцией и прочими прелестями явно была не в его вкусе.
Петя, я тебе клянусь, что к Юльке твоей и близко не подойду. Так, задам пару вопросиков, и все.
Ну уж дудки, знаем мы вас! К тому же если ты Юльке скажешь, что от меня про этого «полосатого» узнал, она же вмиг догадается, что у нас с тобой за дела! Не-ет! А Юлька что? Она хоть и не из блатных, но со всякой шушерой дружбу водит. Что, если брякнет кому, что я тебе кое-какие песни пою, так местные бандюки меня тут же на шнурки порежут!
Зверев похлопал Желудя по плечу:
Понимаю, Петруха! Но, видишь ли какое дело, мне кровь из носу нужно про здоровяка этого узнать! А теперь еще и про того «полосатого» типа тоже. Если не хочешь, чтобы я тебя перед Юлькой «засветил», узнай сам, кто он такой. Как зовут, где обитает и все такое. Узнаешь и будет у нас с тобой полный ажур и понимание.
Желудь недовольно фыркнул:
Договорились. Ладно, начальник, бывай. Желудь махнул рукой, и они расстались.
Вечером в четверг Зверев вызвал к себе Горячева. На корневской машине они с Богдановым приехали к дому Зильбермана. Было шесть часов, до запланированной встречи Вени и Бобы оставалось целых четыре часа, однако Зверев решил, что лучше подстраховаться.
Понимаю, Петруха! Но, видишь ли какое дело, мне кровь из носу нужно про здоровяка этого узнать! А теперь еще и про того «полосатого» типа тоже. Если не хочешь, чтобы я тебя перед Юлькой «засветил», узнай сам, кто он такой. Как зовут, где обитает и все такое. Узнаешь и будет у нас с тобой полный ажур и понимание.
Желудь недовольно фыркнул:
Договорились. Ладно, начальник, бывай. Желудь махнул рукой, и они расстались.
Вечером в четверг Зверев вызвал к себе Горячева. На корневской машине они с Богдановым приехали к дому Зильбермана. Было шесть часов, до запланированной встречи Вени и Бобы оставалось целых четыре часа, однако Зверев решил, что лучше подстраховаться.
Остановив машину в кустах, так, чтобы из кабины был виден дом, все трое стали ждать. Зверев много курил прямо в машине, Вадик принес из дома театральный бинокль и тоже заметно нервничал. Горячев с самым невозмутимым видом нацепил очки, достал газету и углубился в чтение.
Примерно в половине девятого к калитке дома Зильбермана подошли двое высоких мужчин в черных котелках. Дверь открылась, и они тут же вошли в дом.
Похоже, наш Боба решил подстраховаться, Зверев строго посмотрел на Богданова. Это немного усложняет дело, но я уверен мы справимся. Ты пистолет не забыл?
Богданов засуетился, едва не выронил бинокль и достал из внутреннего кармана табельный револьвер.
Думаете, придется стрелять? спросил Вадик.
Надеюсь, не придется, пока убери, ответил Зверев и бросил взгляд на Горячева. Тот хмыкнул, ни на секунду не отрываясь от газеты.
Все остальное время они молчали. Ближе к десяти Горячев задремал. Богданов не находил себе места. Он то и дело смотрел на часы, хлопал себя по карману, в котором лежал револьвер, тщательно протирал линзы бинокля носовым платком. Прошел еще час, затем другой. Веня не появлялся.
Может, мы время перепутали?
Это исключено, сухо заявил Зверев.
Он снова закурил, хотя в машине и без того уже было не продохнуть. Спустя еще несколько минут оба гостя вышли из дома. Боба проводил гостей до калитки. Они о чем-то говорили не меньше минуты, при этом очень живо размахивали руками. Судя по жестам и нервным движениям Бобы, было видно, что он чем-то недоволен. Наконец оба визитера ушли.
Может, стоит за ними проследить? поинтересовался Богданов.
Зверев оценивающе посмотрел на своего напарника и отрицательно покачал головой.
Я должен быть здесь, а тебя одного я не отпущу!
Вадик дернулся и хотел возразить, но Зверев посмотрел на него так, что тут же отбил всякое желание спорить. Примерно в половине двенадцатого свет в доме погас.
Под гулкий храп Горячева Зверев и его напарник просидели до самого утра, так и не сомкнув глаз. Ближе к пяти часам Богданов начал клевать носом. Зверев тоже не выдержал и ткнул парня в бок.
Думаю, что Веня уже не придет.
Вадик встрепенулся:
Так что, уходим?
Продолжай следить за домом, а я попробую позвонить Вене, тут за углом есть телефонная будка.
Зверев вышел из машины.
На улице было прохладно, дул легкий ветерок, птицы затевали утреннюю трель, но Звереву было не до местных красот. Он вошел в будку, набрал Венин номер. Послушав с полминуты гудки, хотел было положить трубку, но тут раздалось:
Слушаю!
«Ого! Мы тут всю ночь его пасем, а этот оболтус спит себе без задних ног!»
Костин, твою мать процедил не на шутку разозлившийся Зверев. Ну, Веня, ты даешь
Кто это?
Веня! только сейчас Зверев понял, что голос на том конце провода был совсем не заспанный.
Да, я это! раздалось в трубке. Я, Венечка! А ты кого здесь надеялся найти?
Зверев, который до этого был готов обматерить парня, тут же осекся и уже слегка дрогнувшим голосом уточнил: