Конечно, мой голос прозвучал странно высоко, и я быстро откашлялась, почему нет?
Брат еще мгновение пристально смотрел на меня, прежде чем со вздохом провел по волосам.
Прости, что попала под перекрестный огонь. Габриэль может быть довольно жестоким.
Да. Жопа с ушами, согласилась я, и брат засмеялся.
Но почему у него была твоя туфля? Вчера произошло больше, чем ты рассказала? полюбопытствовал он.
Я вздохнула.
Серьезно просто не спрашивай. Забудем об этом и продолжим работать. Эта песня она не просто должна быть гениальной, она должна стать революционной!
Я решительно двинулась вперед и открыла дверь в студию B2.
Ого. Откуда вдруг столько мотивации?
Теперь это личное. Я захлопнула за нами дверь. Ах да, и надо еще кое-что сделать.
Что же?
Добавить этот чертов проигрыш.
10
Взгляни в мои глаза,
Что под покровом ночи.
Тебе не спрятать дьявола,
Тебя всю вижу точно.
И непослушный мальчик, готовый все отдать,
Чтоб слышать, как ты станешь яростно кричать.
И спрятаться не сможешь,
Любовь зажжет твой свет.
Ты отдала ей всю себя,
А я сожгу дотла.
Не стоит ли поставить последний куплет на повтор с четвертого такта? спросил Ксандер.
Я кивнула, в то время как мой голос эхом отдавался в динамиках. Если не принимать во внимание абсолютно невозможный характер, Брайан оказался действительно хорош. Мы работали над песней всю неделю, и теперь мой голос звучал так необычно, что даже я не узнавала его. Казалось, он не принадлежал Саммер Прайс, звуча томно, яростно, страстно и так сексуально, что я даже немного смущалась.
А ведь все дело и правда в проигрыше, заметил Брайан, впервые с тех пор, как мы познакомились, выглядя впечатленным. Как ты к этому пришла?
Я стиснула зубы.
Это не важно.
Думаю, мы закончили, объявил Ксандер, хмуро взирая на микшерный пульт, как будто тот мог что-то ему ответить. А ты как думаешь? обратился он ко мне, и в его глазах отражалось одновременно столько страха и надежды, что у меня сжалось сердце.
Измученная, но счастливая, я взяла его руку и крепко сжала.
Это лучшая песня из всех, что ты когда-либо сочинял, честно призналась я.
Несмотря на усталость, на лице брата расцвела улыбка. Круги под его глазами смотрелись еще темнее, чем у меня. Он работал усерднее всех, часто даже не возвращаясь домой поспать. Я редко видела его в столь боевом настроении. Он работал словно в исступлении и, к моему изумлению, наша песня вызвала такой же восторг и во мне. И пусть это была не классическая музыка, которая заставляла умолкать постоянный шум в моей голове и касалась во мне самого сокровенного, но музыка Ксандера пробуждала во мне такие жизненные силы, о которых я даже не подозревала, что они дремлют во мне.
У людей на фестивале снесет голову от такого, радовался брат. Сегодня мы покажем ее продюсеру. А завтра отправимся на фестиваль, и тогда весь мир услышит наше творение.
Это ужасно скоро, посетовала я, качая головой, но мне и в самом деле любопытно посмотреть, как отреагируют на нашу песню.
Глаза Ксандера заблестели.
Если хочешь, можешь поехать со мной, Сэм.
Я? Я в ужасе распахнула глаза и покачала головой. О нет, это не для меня. Я просплю целую ночь напролет, а потом мне нужно срочно попрактиковаться перед прослушиванием. Отныне я играю только на пианино.
Как пожелаешь, мягко согласился он. Ты сделала для меня более чем достаточно. Однако предложение останется в силе. Я покажу тебе сцену и место проведения фестиваля, просиял брат.
Спасибо, больше головной боли мне не нужно, рассмеялась я, и в этот момент раздался звонок моего мобильного. О, это Итан. Я отвечу, хорошо?
Ксандер кивнул и отвернулся, пока я выходила из студии, отвечая на звонок.
Это же мой лучший друг. Ты, конечно, думал, что я совсем пропала.
И только когда я произнесла это вслух, мне пришло в голову, что в последние дни Итана было слышно гораздо меньше.
Из телефонной трубки донесся знакомый глубокий смех.
У меня совсем не оставалось времени беспокоиться, Сэм. На летних курсах в университете есть чем заняться.
Мне пришлось прикусить язык, чтобы не полюбопытствовать, не является ли слово «университет» обозначением для Шейлы. Но даже если это так, меня это не касается. По крайней мере, пока.
Как дела, что вы сейчас делаете? спросил друг, тем самым возвращая разговор в безопасное русло.
Со мной все в порядке, сообщила я, прислонившись спиной к стене коридора. Песня Ксандера готова. Завтра он едет на Лонг-Айленд, а в воскресенье начинается фестиваль. А у меня наконец появится время сосредоточиться на своем прослушивании.
Это здорово!
Да, я тоже так думаю, произнесла я, тут же удивившись, почему моя радость настолько сдержанная. Что со мной не так? Может, это просто накопившаяся усталость. О да, кстати, сменила я тему, расплываясь в улыбке. Вот что я совершенно забыла тебе сказать: у меня есть два билета на погоди-погоди летний концерт маэстро Алессандрини в Далласе, и я хотела спросить, не хочешь ли ты пойти со мной.
Черт возьми! Алессандрини? воскликнул Итан. Серьезно? Это невероятно! Как ты умудрилась достать билеты?
Взяла взятку у брата.
О, у женщин свои средства и способы.
Итан от души рассмеялся, и я поняла, как сильно соскучилась по нему. По его голосу, его запаху, его объятиям. Когда все стало так сложно?
Это великолепно, Саммер, обрадовался друг, и по его голосу я поняла, что он не лукавит. Я помню, как ты была подавлена, когда не осталось билетов. Конечно, я пойду с тобой.
Ах, Итан! Несмотря на то что не играл ни на одном инструменте и слушал классику только ради меня, он все же был готов сопровождать меня. Не важно когда, не важно куда, при этом еще и радовался. Просто потому что радовалась я.
Спасибо, Итан, очень мило с твоей стороны. Я напишу тебе точное время концерта, чтобы ты мог забронировать билет на самолет, хорошо?
С удовольствием, слегка охрипшим голосом отозвался он. Скучаю по тебе, милая.
Я по тебе тоже.
А теперь, к сожалению, я должен повесить трубку. Ш эм, Тайсон и ребята скоро придут.
Мой желудок болезненно сжался.
Конечно, без проблем. Услышимся.
Пока, Саммер.
Чао!
Итан повесил трубку и, хотя предвкушение концерта все еще трепетало во мне, я ощущала себя странно подавленной. Мои противоречивые чувства к Итану становились все более неприятными. Пришло время решить, что делать дальше с нашей дружбой. Это будет честно. По отношению к нему и ко мне. Но почему я видела перед собой не его ярко-зеленые, а серые глаза, когда мне снилось, что меня поцеловали? Я раздраженно покачала головой и решила отправиться домой раньше Ксандера. Мне хотелось чего-нибудь поесть и принять ванну с пеной. И, возможно, выпить бокал вина.
Я попрощалась с ребятами и решила поехать на метро. Пока я терпела этот город, не затыкая постоянно уши. Я привыкла к Нью-Йорку быстрее, чем считала возможным. «И, добавил тихий голос внутри меня, как известная пианистка Нью-Йоркского оркестра, я езжу только на такси».
Уже знакомым маршрутом я быстро прошагала от студии до станции метро, купила китайскую лапшу и начала есть, пока ждала поезд. При этом на глаза мне попался огромный плакат, объявляющий о начале фестиваля «Зажигай». Теперь они висели на каждом углу. Это было то же фото, что и в рекламе по телевидению: молодой человек с черными волосами стоит перед шумной толпой, а у него за спиной два горящих крыла. Я внимательно посмотрела на него, и у меня внезапно побежали мурашки по коже. Почему я не заметила этого раньше? Диджеем на фотографии являлся не кто иной, как Габриэль Блейзон.
К счастью, в этот момент подъехал поезд и заслонил собой плакат. Я вошла и села у окна. Что такого в этом парне, почему он так выводит меня из себя? С тех пор, как почти неделю назад он вернул мне туфлю, мы не пересекались. Чему я, собственно, безмерно радовалась. Тем не менее я поймала себя на том, что почти ежедневно открываю его Instagram, чтобы посмотреть новые посты. Он всегда публиковал черно-белые фотографии своего окружения и никогда себя самого. Десяток фотографий его кед на разных улицах. Горизонт Нью-Йорка. Танцующий лист на ветру. Улыбка на лице женщины, которую он обнимал. И, конечно, нотные листы.
Если бы я знала Габриэля Блейзона только по его фотографиям, я бы считала его вдумчивым, артистичным человеком. Но всякий раз в моей голове проносился образ оригинала. Его взгляд, когда он смотрел на меня через всю комнату. Его дыхание на моей коже. Его насмешливая улыбка, когда он назвал Ксандера тараканом. Почему эти двое так бурно реагируют друг на друга? Это обычная конкурентная борьба между двумя диджеями или все дело в чем-то ином? Ксандер, кстати, так больше не поднимал этот вопрос.
Все еще думая о Габриэле Блейзоне, я опустила глаза. Как ни странно, сегодня я обула те же туфли, что и тогда. По прихоти, которая могла исходить только от дьявола Instagram, я вытащила мобильный телефон и сфотографировала свои ноги. Затем сделала фото черно-белым и разместила под ним текст: «Яд может быть оружием женщины, но точно брошенная туфля тоже подойдет».
Как раз когда я вошла в квартиру и выскользнула из обуви, мой телефон завибрировал. Я открыла Instagram и застыла. Новое уведомление.
«Gabriel_Blazon подписался на вас».
А затем я увидела его последний пост. На фото была его рука с множеством браслетов с разных фестивалей, в которой он держал мою туфлю. Ниже была подпись: «Несколько дней назад я получил забавный маленький подарок. Обычно поклонницы швыряют в меня трусиками, но настоящий джентльмен с достоинством принимает все, что ему дарят».
Ох этот маленький негодяй.
11
Эй, Сэм ты еще спишь?
Хм.
Зевнув, я открыла один глаз. О черт! Угораздило же меня заснуть на диване. Я смутно различила склонившегося надо мной брата с телефоном у уха.
Ксан, что случилось? Сколько сейчас времени? пробормотала я сонно.
Половина пятого. Утра. Продюсер дал нашей песне зеленый свет. Более того, он в восторге. Сейчас я еду на Лонг-Айленд, чтобы вместе с командой подготовить все. Ты уверена, что не хочешь со мной?
Совершенно уверена, проговорила я, задаваясь вопросом, как брату удается вообще не спать.
Он выглядел так, будто ни секунды не отдыхал за последнюю неделю. Но несмотря на это, буквально искрился возбуждением и покалывающей энергией.