Да. Бывают моменты, когда Габриэля невозможно оторвать от стула у пианино. Этот факт меня по-настоящему удивил. Он безнадежный случай в том, что касается музыки, продолжила Пейтон. Я люблю этого придурка, но, если бы у него не было фанаток, он, вероятно, трахнул бы свое пианино, сухо проговорила она, заставив меня рассмеяться так сильно, что пиво пошло у меня носом.
Ау! пискнула я, вытирая лицо рукавом и продолжая смеяться.
Углекислота впилась в слизистые оболочки и вызвала слезы на глазах. Пейтон сочувственно скривилась и похлопала меня по плечу.
Лучше?
Почти, выдохнула я и быстро поставила кружку. В моей крови явно уже хватало алкоголя. Скажи, спросила я девушку, которая подставила лицо солнцу и щурилась на него, как кошка, разве ты не хочешь знать, что сделал Габриэль?
Пейтон открыла один глаз и искоса посмотрела на меня.
Мне не нужно знать. Я могу представить, что он сделал. Габриэль потаскушка, и его фильтр непристойности пропал где-то в шестом классе. В любом случае я удивлена, что он не получает пощечины постоянно.
Да, я в общем-то так и думала, пробормотала я, подавив желание снова потянуться за пивом. Дай угадаю: Габриэль это типичный «я сплю со всем, что не движется слишком быстро и не дерево, никогда не имею отношений, и не даю воли чувствам» плохиш.
Хм Пейтон склонила голову набок и внимательно посмотрела на меня. Наверное, по поводу постели это правда, но если Габриэль плохиш, то я зануда. Вообще-то у него были довольно долгие отношения, и столько девушек, сколько я после этого выпроводила из его постели, означают, что он либо слишком ленив, чтобы делать это самостоятельно, либо любит обниматься. Она шевельнула бровями, но я зацепилась за первую часть ее ответа.
У Габриэля есть девушка? удивилась я. Настоящая?
Была, поправила Пейтон, ее звали Талия. Мы трое выросли вместе. Они с Габриэлем были вместе с того момента, как перестали считать поцелуи чем-то отвратительным. Она улыбнулась этому воспоминанию. До этого он никогда ни с кем не был, даже ни на кого не смотрел. Для него существовала только Талия. Они были идеальной парой в школе. Это было нечто особенное по крайней мере, мы все так считали. Включая Габриэля.
Я смотрела на Пейтон широко раскрытыми глазами, пытаясь примирить ее версию Габриэля с портретом, который уже успела составить. Пока мне это не удавалось. Типичный образ плохиша, которого он изображал, начал рассеиваться, и это меня очень беспокоило.
Что произошло? спросила я наконец.
Пейтон скривилась.
Я точно не знаю. Он не рассказывал мне всего. Их отношения рухнули около двух лет назад. Вместе с его карьерой в группе.
Да, об этом я уже слышала. О чем говорили те две девушки в поезде? Что группа распалась, потому что Габриэль и мой брат
Габриэль би? вырвалось у меня, и Пейтон уставилась на меня так, словно я поинтересовалась, зеленая ли Луна.
Спроси его об этом сама, наконец сказала она, дернув уголком рта. А потом, пожалуйста, сфотографируй выражение его лица, хорошо?
Мы обе хихикнули, а затем Пейтон вздохнула.
Ну что ж мне пора на сцену. Ты пойдешь со мной? осведомилась она, вставая.
Я лучше вернусь к автобусу, ответила я и позволила ей поднять себя. Упс, неужели земля и раньше была такой неровной?
Все с тобой ясно, пожалуй, провожу тебя, взяла меня за руку Пейтон.
Уровень шума, должно быть, постоянно рос в последние несколько часов, но я заметила это только сейчас. В поисках поддержки я цеплялась за новую подругу. Она заметила мое внезапное напряжение? Ее необычайная харизма, алкоголь и способность отвлекать вот все, что удерживало меня от обморока. Понимала ли она, что делает? Я незаметно изучала счастливое, беззаботное выражение ее лица. Возможно, нет. Просто интуитивно поступала правильно. Она очень походила на Итана. Только с грудью.
Как раз когда шум начал до предела напрягать мои барабанные перепонки, мы добрались до парковки. Земля уступила место асфальту, и в поле зрения появились различные транспортные средства. Вздох облегчения вырвался из моей груди, вызвав озабоченный взгляд Пейтон. Но я лишь устало улыбнулась и потащила ее к большому черному автобусу.
Перед ним в старом шезлонге сидел Джордж и что-то печатал на своем телефоне. Увидев нас, он вскочил. Облегченное выражение проступило в угловатых чертах его лица.
Мисс Прайс, рад вас видеть. Я уже начал беспокоиться.
Не волнуйся, Джорджи, проговорила Пейтон и погладила его по плечу. Я позаботилась о ней. Ксандер внутри?
Телохранитель кивнул, но видно было, что он колеблется.
Возможно, вам стоит подождать еще немного, прошептал он нам, многозначительно глядя в сторону автобуса.
Мы недоуменно посмотрели на него. Пейтон уже собиралась проигнорировать предупреждение, когда дверь распахнулась и оттуда вылетел мой брат.
Я буду жаловаться! кричал он с пунцово-красным лицом и почти врезался в Пейтон, которая в испуге отшатнулась. Что за?.. Взгляд брата остановился на мне. Яростно фыркнув, он схватил меня за руку и попытался оттащить от автобуса. Пойдем, Саммер. Нужно пожаловаться Кельвину. Он же не думает, в самом деле, что я буду спать в автобусе с этим сумасшедшим.
Да, беги, Прайс-Икс, беги может быть, по дороге ты снова найдешь свое достоинство, донеслось из автобуса.
Мой брат резко остановился, снова фыркнул и обернулся. Я сделала то же самое и увидела прислонившегося к дверному косяку Габриэля.
Что здесь происходит? спросила Пейтон, прежде чем это успела сделать я.
Пренебрежительное выражение исчезло с лица Габриэля, вместо этого на его губах появилась дьявольская улыбка. От его взгляда у меня по коже побежали мурашки.
Ну, похоже, с сегодняшнего дня мы соседи по автобусу, произнес он, растягивая слова.
Ксандер и я одновременно выругались.
Не смотри ему в глаза, Саммер, а то еще забеременеешь, прошипел мой брат, совершенно серьезно прикрывая мои глаза.
Ксандер! возмутилась я, а Пейтон лишь весело рассмеялась.
Сам Габриэль только насмешливо приподнял бровь.
Обычно для чего-то вроде этого я использую больше, чем просто глаза, Прайс-Икс. И, поверь мне, это она заметит.
Габриэль, ты паршивый начала я.
Перестань оскорблять мою сестру, Блейзон, прервал меня Ксандер. Если ты хоть пальцем до нее дотронешься
тогда что? подначил Габриэль. А мне наконец удалось стряхнуть руки брата.
тогда я тебя кастрирую, и ты будешь петь сопрано, закончил угрозу мой брат.
Не впечатленный, Габриэль скрестил руки на груди.
Эээ, вот теперь мне страшно, продолжил издеваться он. И как ты собираешься это сделать? Своими песнями? Поверь, от них у меня несколько раз все выворачивалось наизнанку.
Я сейчас сам тебя выверну, прорычал Ксандер, бросаясь к Габриэлю.
Мы с Пейтон мгновенно встали между ними. Она держала одного, а я схватила за руку другого. Но если Габриэль не перестанет поливать нашу с Ксандером музыку грязью, тогда, может быть, я все-таки отпущу своего брата. До сих пор я не принимала близко к сердцу эти насмешки, поскольку они в основном были направлены против Ксандера и его эго, но критика нашей музыки действовала мне на нервы. В конце концов, там мой текст, мой голос, и Габриэль знал, по крайней мере, первое. В конце концов, он сказал о том проигрыше.
Хорошо, мальчики, я думаю, пора снизить уровень тестостерона. Ваш концерт вот-вот начнется, и я не могу допустить, чтобы вы избили друг друга до синяков, добавил Джордж.
Мальчики посмотрели друг на друга поверх наших голов и одновременно заявили:
Это он начал!
Класс. Снимаю каждому из вас звездочку за ябедничество и пойдете спать без десерта, потому что снова треплете мне нервы, сухо заметил Джордж.
Ксандер нехотя отодвинулся от меня.
Что бы ни случилось, скорее ад замерзнет, чем я застряну в автобусе с Блейзоном на двадцать часов.
Кто здесь с кем застрял? кипятясь, поинтересовался Габриэль, но его взгляд едва заметно переместился на меня. Что-то мягкое появилось в его чертах. Он открыл рот, но слова, которые он собирался сказать, прервал такой громкий крик, что я вздрогнула от боли.
Йоу! Блейзон, Прайс-Икс! Только скажите, мы втроем должны делить эту маленькую консервную банку? Я думал, Кельвин издевается надо мной!
Кто здесь с кем застрял? кипятясь, поинтересовался Габриэль, но его взгляд едва заметно переместился на меня. Что-то мягкое появилось в его чертах. Он открыл рот, но слова, которые он собирался сказать, прервал такой громкий крик, что я вздрогнула от боли.
Йоу! Блейзон, Прайс-Икс! Только скажите, мы втроем должны делить эту маленькую консервную банку? Я думал, Кельвин издевается надо мной!
Все присутствующие повернули головы и уставились на подошедшего парня. Высокий и жилистый, с вещевой сумкой на плече. Черты его лица казались азиатскими, с красивыми большими глазами и тонкими, почти по-женски изогнутыми бровями, в одной из которых красовалось кольцо. Его черные волосы косматыми прядями спускались с головы, а кончики светились неоновой синевой. Он был одет в синие джинсы и толстовку с леопардовым принтом, а когда смеялся, на языке блестел пирсинг. Я понятия не имела, кто этот парень, но и Ксандер, и Габриэль переглянулись.
Токио! Как дела, чувак? спросил мой брат, отстраняясь от меня, и ткнул кулаком парня.
Ты шутишь? произнес парень, почесываясь. Этот фестиваль безумие. Люди вчера просто эпически отрывались. Обратив внимание на меня, он постучал пирсингом по зубам. Ну, привет а ты кто?
Саммер, представилась я, подавая ему руку.
Токио посмотрел на мою ладонь, как будто не знал, что с ней делать. Однако в конечном итоге он пожал ее и приятно улыбнулся. Хорошо. По крайней мере, он не казался придурком.
Она моя сестра-близнец, выдал Ксандер в качестве объяснения прежде, чем это успела сделать я.
Да ну, усмехнулся Токио, который теперь не собирался отпускать мою руку. Ты понятия не имеешь, что я только не перепробовал, чтобы заполучить твою фотографию. Если бы я не запал на твоего брата, то у тебя были бы все шансы. Он подмигнул Ксандеру.
Тебя действительно зовут Токио? весело спросила я, переводя взгляд с него на Ксандера. Однако мой брат в ответ только закатил глаза.
Парень наконец отпустил мою руку и покачал головой.
Это мой псевдоним. Вообще-то меня зовут Хьян Ян Лю, но ты можешь называть меня Питер.
Питер? удивилась я.