Да прекрати! Он сам виноват, раз выпил почти пол-литра, недовольно заявил Ксандер, скрестив руки на груди.
О тебе я тоже позаботилась, не так ли? отозвалась я. Иди в душ, ты воняешь!
Если здесь кто-то и воняет, так это Габриэль.
Ксандер! прошипела я, указывая на ванную. Душ! Сейчас!
Брат состроил недовольную гримасу, но под моим пронзительным взглядом все же прогнулся и поплелся прочь, бормоча ругательства.
Вау, Саммер, ты по-настоящему можешь пугать, одобрительно присвистнула Пейтон.
Габриэль только застонал. Я предусмотрительно перевернула пакет со льдом у него на шее и строго велела выпить, прежде чем начала вытирать тряпкой пол.
Тебе помочь? нерешительно предложила Пейтон, но я лишь отмахнулась.
Неужели ты не испытываешь отвращения? тихо спросил Габриэль.
Я пожала плечами и вымыла руки.
У меня много недостатков, но брезгливость к ним не относится. За последние несколько лет я приготовила так много похмельных завтраков, что меня это почти успокаивает. Мысль об Итане, которого пьяным рвало по большей части в любимых розах моей матери, заставила меня покачать головой и улыбнуться против моей воли.
Хм Габриэль положил голову на стол. Он все еще выглядел слишком бледным, но, во всяком случае, все выпил. Возможно, ты часто заботишься о пьяных диджеях? Ты делаешь это очень профессионально.
Я не ответила сразу, а взяла молоко из холодильника и налила его в миску вместе с хлопьями.
Не о пьяных диджеях как таковых, а о пьяных идиотах, сухо объяснила я, снова сев за стол и сунув миску ему под нос.
Габриэль начал возить ложкой по кругу и приподнял бровь.
Саммер Прайс, возможно ли, что ты просто притворяешься чопорной южной девушкой, но у тебя дома есть любовник? В его светло-серых глазах мелькнуло выражение, которое мне совсем не понравилось. Какая-то враждебность.
На мгновение я задумалась, что являлось большим оскорблением: «чопорная южная девушка» или недоверчивый тон, которым он произнес слово «любовник».
Тебе так трудно поверить, что есть такие люди, как я? наконец осведомилась я.
Габриэль поджал губы.
Ты мне нравишься, восторженно заявил Питер.
Пейтон щелкнула языком и отвесила ему подзатыльник, наблюдая за нашим обменом любезностями, как за интересным теннисным матчем.
Никому не нравятся такие девушки, как ты, надменно ответил Габриэль.
От возмущения я разжала челюсти и резко выпустила воздух.
Что это значит? Разве я недостаточно хороша для его высочества 2g4u? фыркнула я, жалея, что проявила к нему столько доброты.
Что это значит? Разве я недостаточно хороша для его высочества 2g4u? фыркнула я, жалея, что проявила к нему столько доброты.
Габриэль только издал глухой смешок.
О, Саммер, у бедняги, должно быть, уже синие яйца из-за тебя. Ты наверняка заставляешь парней толпами ползать в качестве лучшего друга. Поверь, ни один парень, ни один не хочет с тобой просто дружить. Нет, они хотят тебя тра
Габриэль! прервала его на полуслове Пейтон.
Он замолчал, но продолжал смотреть холодными как лед глазами. И хуже всего то, что его слова причиняли боль, потому что он был прав. Итан не хотел быть моим другом. Он хотел большего. Я резко встала и вышла из гостиной.
Отлично, ты просто невероятно обаятелен. Что дальше? Ты сломаешь ей руки, чтобы она больше никогда не могла играть на пианино? Если ты будешь продолжать в том же духе, она возненавидит тебя к концу тура, фыркнула Пейтон.
Так ей и надо, только и сказал Габриэль, а его голос звучал при этом бесконечно устало.
Я была слишком расстроена, чтобы забиться в свою спальню. Кипя от гнева, я побрела в единственную часть автобуса, где для меня нашлось немного места.
Привет, Джордж.
Я фыркнула и упала на пассажирское сиденье. Джордж, который садился за руль, когда наш штатный водитель спал, удивленно повернул голову. Черные солнцезащитные очки закрывали большую часть его угловатого лица.
Мисс Прайс, что я могу для вас сделать? Нужно остановиться и сделать паузу?
Мы не остановимся, пока не окажемся в Орландо. Чем быстрее, тем меньше будет смертей, проворчала я, скрещивая руки на груди.
Телохранитель вздохнул и спокойно перестроился в соседнюю полосу.
В чем проблема, мисс Прайс?
Проблема называется Габриэль, неохотно призналась я, чувствуя себя четырехлетним ребенком, который ябедничает. Неужели я прямо сейчас веду себя так по-детски? Я изо всех сил попыталась сдержать гнев. Прости, Джордж. Я устала, а Габриэль сказал нечто, что рассердило, обидело? рассердило меня.
Да, в этом он силен, заметил Джордж, похлопав меня по колену. Поделитесь со мной, что он сказал? Иногда полезно поведать о своих проблемах постороннему, чтобы голова стала ясной.
Ясная голова когда у меня это было в последний раз? Вздохнув, я помассировала виски.
Габриэль сказал, что нет парней, которые хотят просто дружить со мной. Что они все ну, хотят от меня большего, произнесла я тихо, глядя сквозь большое лобовое стекло. Я находила нечто успокаивающее в дороге и в машинах, которые равнодушно проезжали мимо нас.
Джордж коротко посмотрел на меня.
А в чем именно проблема?
Проблема пробормотала я, покусывая нижнюю губу, проблема в том, что он прав насчет этого.
Джордж ничего не сказал. Он только кивнул, снова сменил полосу и свернул на автостраду в сторону Орландо.
У меня никогда не было много друзей. На самом деле только один. И он хочет большего, призналась я.
И это причиняет боль, подытожил Джордж. Этот человек должен был стать психологом, а не телохранителем и водителем автобуса.
Я просто вздохнула и закрыла глаза. «Да, но больше это пугает меня, мысленно добавила я. Пугает, что я могу потерять последнюю опору в жизни. Пугает, что я останусь одна».
Мисс Прайс. Я посмотрела на него. Джордж мягко улыбнулся. Понятия не имею, должен ли я вмешиваться в это, но там автобус, полный людей, которые любят проводить время с вами. Некоторые гораздо больше, чем они хотели бы это признать. Он улыбнулся с видом, что ему все известно.
Ты и правда так думаешь? удивилась я, совершенно не убежденная в этом.
Джордж серьезно кивнул.
Я знаю больше, чем хотелось бы, мисс Прайс.
В это, в свою очередь, я охотно верю, произнесла я с улыбкой и вздрогнула, когда позади нас кто-то откашлялся.
Габриэль! По крайней мере, он натянул джинсы и рубашку.
Чего ты хочешь? осведомилась я и тут же снова ощутила, как во мне поднимается гнев.
Парень сжал губы и засунул руки в карманы штанов.
Мне тоже нужно немного свободы. Твой брат меня бесит. Я лучше посмотрю в окно и посчитаю уличные знаки и расплющенных опоссумов!
Тогда ты в хорошей компании, ответила я, но все равно встала и позволила Габриэлю занять переднее пассажирское сиденье. Спасибо за то, что выслушал, Джордж.
В любое время, мисс Прайс. Может, вам стоит прилечь? У нас впереди еще почти семнадцать часов езды.
Я кивнула и покинула кабину водителя. Краем глаза я видела, как Габриэль опустился на сиденье.
Ну? Что у тебя на уме? прогудел Джордж.
Парень только раздраженно хмыкнул.
Много всякого, Джордж. Можем ли мы остановиться на перекур?
Нет.
Почему нет?
Потому что ты певец, и курение вредит твоему голосу.
Что? Ты сейчас серьезно? Кто ты, моя мама?
Хуже, твой нынешний водитель автобуса. И как только поймаю тебя с сигаретой, сразу перееду.
Усмехнувшись, я оставила их наедине. Сон действительно пойдет мне на пользу. Но как только я поднялась на первые ступеньки, мой взгляд упал в гостиную. Из-под дивана выглядывала небольшая черная коробка. С любопытством я спустилась вниз по лестнице мимо ухмыляющегося брата, Пейтон и Питера, и заглянула в нее. Маленький черный синтезатор, казалось, подмигнул мне в ответ.
По моим венам тут же разлилось ощущение счастья. Я быстро установила инструмент. Затем села на небольшой складной табурет перед ним и осторожно положила пальцы на клавиши. Им сразу стало тепло. Конечно, это не слоновая кость, да и на синтезаторе отсутствовала крышка, но он оказался хорошего качества. Когда я включила его и давление указательного пальца выдало простую мелодичную «ля», у меня пробежали мурашки по коже. За «ля» последовала «до», за «до» «фа-диез», и когда мои пальцы начали играть сами по себе, я с улыбкой закрыла глаза.
Что-нибудь современное, как упражнение для мизинца? Я начала музыкальную тему для Super Mario. Звуки прыгали по комнате так же весело и живо, как нарисованный итальянец. Затем я почувствовала себя немного глупо, и после небольшого перерыва сыграла «Лунную сонату» Бетховена. Перед тем, как умолкнуть, каждая нота висела в комнате, словно мерцающая капля росы, и внутри меня становилось светлее, а мысли прояснялись, как на свежем утреннем воздухе. Это привело меня к «Временам года» Вивальди, и я позволила La Primavera, или весне, танцевать по комнате.
В конце концов, я просто играла то, что крутилось у меня в голове. Чувства иногда казались настолько сложными, сбивающими с толку и подавляющими, что я предпочитала переводить их в ноты, ведь их я понимала. Я играла об Итане, о том, как сильно скучаю по нему и как вместе с тем боюсь к нему вернуться. Я играла о Ксандере и о своем решении поехать с ним на этот фестиваль. И я играла о Габриэле. Музыка стала быстрой и захватывающей, потом мягкой и чувственной, а затем наконец глубокой и бурной, как его поцелуй. Мне вдруг захотелось, чтобы у меня было больше клавиш, чтобы выразить все противоречивые эмоции. Тем не менее музыка сумела передать мои чувства. Мне нравился Габриэль. Как ни странно, мне нравился этот сумасшедший парень с непристойной ухмылкой и карамельным голосом.
Спустя одну небольшую вечность, когда раздался последний звук, я медленно подняла пальцы с клавиш и открыла глаза. Мне пришлось пару раз моргнуть. Габриэль стоял рядом с синтезатором и улыбался мне.
Это мой, произнес он, отталкиваясь от стены.
О, изви начала я, но парень оборвал меня:
Играй сколько хочешь.
Он улыбнулся, и это выглядело почти извинением. А потм он повернулся и отправился к остальным.
17
Добро пожаловать в Орландо, город с самыми дорогими кренделями в мире только потому, что они в форме Микки Мауса. И кстати: это родина восьмого чуда света, объявил Габриэль рано утром во вторник, когда мы наконец-то вышли из автобуса, измученные долгой поездкой.
Восьмое чудо света? Что же это? со стоном поинтересовался Ксандер.